Русское духовенство как сословие

Пр. Павел — овъ

В известном письме В.Г. Белинский вопрошал Н.В. Гоголя: «Ужели Вы, автор «Ревизора» и «Мертвых душ», искренно пропели гимн русскому духовенству, поставив его выше католического? Ужели Вы не знаете, что последнее когда-то было чем-то, тогда как наше духо­венство никогда ничем не было?» Несмотря на страстный тон вопросов, в суждении Белинского о русском духовенстве есть доля правды: русское духовенство как сословие «никогда ничем не было», т. е. не было властолюбиво, не домогалось прав и привилегий, безропотно переносило все невзгоды и тихо делало свое незаметное дело служе­ния церкви христовой и земле русской. Смирение, робость, уступчи­вость и отсутствие предприимчивости — основные черты характера русского духовенства доныне. Это смирение знакомо еще нашим де­тям в виде стыда за свое происхождение. Прозвище «кутейник, блинохват» ставит преграду между детьми духовенства и их сверстника­ми из других сословий, делает ребенка осторожным, робким и оди­ноким, пробуждает в нем смутное сознание какой-то вины. С возра­стом это сознание не только не исчезает, но усиливается.

<…> Не только в детях духовенства, —даже в самих духовных ли­цах мало развито сознание своего достоинства <…>. Но где причи­на этого печального явления? Она, по нашему мнению, кроется в свойстве русской души принижать себя пред тем, что не наше. Из­вестно, что и русские дворяне за границей стыдятся своей страны, хулят ее и стараются казаться не русскими. Да и на русской почве повсюду видишь такое раболепство пред иностранным, что репли­ки Чацкого не стали анахронизмом и в наше время. Тут тот же лож­ный стыд, то же ложное чувство виновности, что и в русском духо­венстве при его сношениях со светскими людьми. Но, кроме того, самоунижение духовенства имеет причины в исторически сложив­шихся отношениях к духовенству правительства, общества и духов­ного начальства.

Мартирологию русского духовенства можно бы начать с XII — XIII веков, когда ростовцы, черниговцы и новгородцы изгоняли и били не только священников, но и епископов. <…> При Петре I ду­ховенство стояло на одном уровне с податными сословиями, испол­няло полицейские обязанности, ходило на караул, дежурило на съезжих домах, являлось на пожары <…>. Телесными наказаниями духовенство награждалось наравне с простолюдинами <…>, неред­ко эти наказания бывали публичными <…>. Такое отношение к ду­ховенству правительства и духовного начальства не способствовало чувству уважения к духовенству и в мирских людях. Оставаясь обрядово благочестивыми, миряне любили потешиться над совершите­лями обрядов.

<…> Вот какими отношениями властей и общества воспитыва­лось в духовенстве то самоуничижение, каким духовенство отлича­ется и поныне. В последнее полустолетие духовенство сделало большой шаг и в умственном, и в нравственном отношениях. Но много еще, кроме вековой привычки к самоуничижению, в услови­ях жизни духовенства такого, что поддерживает и оправдывает в нем сословную робость не только пред высшими и образованней­шими, но и пред низшими и малоразвитыми до писаря и мироеда включительно.

Письма священника // Русский вестник. СПб., 1892. Т. 219, апрель. С. 183-186.