О русском обществе первой половины XVIII века

С. Ешевский

Русское общество первой половины XVIII столетия меньше всего могло похвалиться развитием нравствен­ной стороны личности, мягкостию и человечностью от­ношений, пониманием и признанием прав человеческого достоинства. Да и откуда было взять ему все это? Бли­жайшее прошедшее было не таково, чтобы из него мож­но было вынести благотворные предания, внешним же подражанием Западу трудно было восполнить их недо­статок. Политические перевороты, со смерти Петра I до вступления на престол Екатерины II, не могли воспитать в нем чувства законности. Эти перевороты открывали только широкий простор случайности и произволу, раз­вивали в общественных деятелях предприимчивость, презрение к опасности и жажду грубых, материальных наслаждений. Лучшие люди первой половины XVIII века развиты преимущественно умом, и притом его практи­ческою стороной. В своей тревожной жизни они зака­лили в себе волю, изострили ловкую изворотливость, но едва ли успели выработать прочные нравственные убеж­дения. В жизни высшего общества, рядом с заимство­ванными, поверхностными формами европейской свет­скости, сохранялась грубая основа прежнего быта. У пи­сателей-иностранцев, в записках русских современни­ков, в правительственных актах встречаются известия о явлениях, странно ладивших с внешним лоском цивили­зации. Варварство публичных казней шло рука об руку с деспотизмом и грубостью семейной жизни. Обще­ственные удовольствия удовлетворяли прежде всего гру­бым наклонностям. Самая наука мало смягчала нравы. Припомним, какая жестокость заметна в характере луч­шего ее представителя, Ломоносова. На первом плане повсюду стояла по преимуществу физическая, матери­альная сторона человеческой природы, в явный ущерб духовному и нравственному развитию. Если высшее об­щество представляло так мало гуманных начал, чего же можно требовать от низших классов? Большая часть на­родонаселения мало почувствовала выгоду от сближения с образованным миром. Европейски устроенное управ­ление давало себя чувствовать низшему классу разве лишнею тяжестью. Сельское население, окончательно прикрепленное к земле ревизиями, перестав жить более или менее общею жизнью с остальными сословиями, на время устранено было от всякого участия в развитии, замкнулось и закоснело в неподвижных формах быта, куда не проникало европейское образование и где, од­нако же, мало было следов образования русского. Го­родского сословия не существовало. В быте мелкого и среднего дворянства встречались все степени перехода, от исключительного господства понятий и нравов Домостроя до бессмысленного соединения тех же понятий с примесью подражания французским и немецким при­емам и модам.

Сочинения по русской истории. М., 1900. С. 182-183.