Петр Первый сострадал России

В. Соловьев

Петр Великий действительно любил Россию, т.е. со­страдал ее действительным нуждам и бедствиям, про­исходившим от невежества и дикости. Против этих дей­ствительных нужд и бедствий он обратился к действи­тельным средствам — европейской цивилизации. Он не стал ждать, чтобы помощь явилась сама собою, чтобы Россия, погрязавшая в невежестве, раздираемая ожесто­ченной усобицей из-за сугубой аллилуйя, вдруг сама со­бой из недр своего духа, породила новую самобытную культуру, свое особое просвещение. Истинная любовь деятельна. И неужели же мы станем упрекать великого реформатора за то, что он был деятелем, а не мечтате­лем, за то, что, желая помочь России цивилизацией и наукой, он брал их там, где они были, а не ждал их откуда, где их не было? И для Петра Великого цель реформы была, конечно, не в порабощении нас чужой культуре, а в усвоении нами ее общечеловеческих начал для успешного исполнения нашей задачи во всемирной истории. […]

Когда восстают против Петровской реформы, как противной русскому народному духу, восстают во имя народной самобытности, то забывают, что Петр Великий и его сподвижники были прямым порождением русского народного духа. Если нас, теперешнюю русскую интел­лигенцию, испортила и оторвала от народных корней реформа Петра Великого, то сами виновники этой ре­формы — чем могли они быть испорчены и оторваны от народных корней? На самом деле Петр Великий, его сподвижники и продолжатели его дела (Ломоносов) были настоящими носителями и выразителями русского народного духа. Они верили в Россию настоящего бес­страшною верою и любили ее настоящею деятельною любовью, и, одушевленные этою верою и любовью, они совершили истинно русское дело.

Реформа Петра Великого была в высшей степени ори­гинальна именно этим смелым отречением от народной исключительности (от мнимой поверхностной ориги­нальности), этим благородным решением пойти в чужую школу, отказаться от народного самолюбия ради народ­ного блага, порвать с прошедшим народа ради народной будущности.

Национальный вопрос в России. Собр. соч. в 10 т. СПб., 1912. Т. 5. С. 32-33.