Павел I. Часть 3

Аудио-лекции Монархия, Павел I, Романовы

Стенограмма передачи “Не так” на радиостанции “Эхо Москвы”

9 марта 2002 года.
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Не так».
В гостях историк Алексей Песков.
Эфир ведет Сергей Бунтман.

С.БУНТМАН: В эфире передача совместная с журналом «Знание-сила». В сегодняшнем сериале о династии Романовых недолгое царствование Павла Первого. Царствование недолгое, но примечательное, и сама фигура Павла Петровича. Сегодня мы продолжаем свой рассказ.
А.ПЕСКОВ: Сегодня хотелось бы поговорить о том, как не надо править. В прошлый раз мы уже говорили о том, что Павел все время старался внимать во все проблемы жизни государства не только самые важные, но и самые, казалось бы, ничтожные ежеутренне ему, например, докладывали о том, какие пожары случились в Петербурге, случаях кражи, воровства, убийствах и прочее. Каждое утро в 7 часу император собственноручно собирал прошения, помечал их, и затем прочитывал, или заставлял одного из своих статс-секретарей прочитать их вслух. Резолюции на этих прошениях всегда были написаны им лично, или скреплены его подписью этим путем обнаружились очень многие несправедливости. Соответственно, коль скоро Павел сам смотрел все прошения, которые к нему попадали, то решал многие дела тоже он собственноручной подписью. Соответственно, скорость решения судебных дел резко увеличилась. Приведу краткую статистику в 1797г., в первый год царствования Павла 1, в Сенате решено около 20 тысяч дел, в 1798 году около 25 тысяч, 99 около 33 тысяч, 1800 г. около 44 с половиной тысяч дел было решено в Сенате. Можно себе представить, что быстрота следствия вела за собой, естественно, некоторую необдуманность и поспешность решений. Соответственно, судьи часто очень боялись, что император сочтет их наказания слишком мягкими, и давались суровые приговоры. Сегодня я еще раз прочту фрагмент из воспоминаний И.Лопухина. Итак: «Некто из разумнейших сенаторов петербургских рассказывал мне, с каким прискорбием вынужден был он подписать кнут и ссылку сыну короткого знакомца своего, да и безвинному почти. Для чего ж, — спросил я. Боялись иначе, — ответил он. Что? — cпросил я — так именно приказано было, или государь особливо интересовался этим делом? Нет, — продолжал сенатор, — да мы по всем делам боялись не строго приговаривать, и самыми крутыми приговорами старались угождать ему». Таким образом, желание Павла навести порядок, законность и справедливость вызывало цепную реакцию в частных судебных местах решали так, чтобы угождать ему. Соответственно, самый сильный удар испытали дворяне. Прежде всего, служащие и военные, ибо при Екатерине дворянство жило достаточно вольготно помните, была Жалованная грамота 1785 г., по которой давалось масса привилегий дворянству, в том числе, например, освобождение от телесных наказаний. При Павле такие меры, например, как исключение из службы, разжалование в низшие чины, ссылка, каторга, разжалование с телесным наказанием стало обиходным. И среди традиционных вин такие вины, как казнокрадство, воровство, злоупотребление и небрежение служебным положением, и прочие пороки всякой нормальной администрации к этим винам еще во многом прибавились опасные речи. И, собственно, телесные наказания для дворян начались с эпизода как раз связанного с тем, что некий дворянин Рожнов произнес «дерзновенные и богопротивные речи». А речи были таковы он говорил, что государи все злодеи, тираны, мучители, что ни один совершенный и добродетельный человек не согласится быть государем, что люди по природе равны и не имеют права наказывать других за поступки, коим сами подвержены. Далее этот прапорщик говорил, что иконы это идолы, что все, поклоняющиеся иконам с усердием — люди бесчестные и, наконец, бывший однажды на вахт-параде Рожнов смотрел на то, как на кукольную комедию. Вот за эти речи Рожнова приговорили к лишению дворянства и к каторге. А Павел написал на сенатском докладе об этом резолюцию «коль скоро снято дворянство, то уж и привилегия до него не касается, почему и впредь поступать. Его же, Рожнова, выведя на площадь, — то есть выпоров, — сослать в Сибирь». Как именно обошлись с Рожновым, сейчас не помню, — выпороли кнутом или просто палками, — но наказание достаточно серьезное. И еще один пример. За словесное оскорбление государственной награды, ордена Св.Анны, штабс-капитан Кирпичников получил тысячу палочных ударов выжил он после этого, или нет, неизвестно. Соответственно, свобода слова ограничивалась достаточно резко вот указ от 18 апреля 1800 года: «Так как через ввозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия, то отныне, впредь до указа, повелеваем запретить впуск из-за границы всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, без изъятия в государство наше, а равномерно и музыку».

С.БУНТМАН: Получаются ограничения по форме, внешности, высказываниям. И получается иллюзия, что при Екатерине жили вольготно, развратно, и говорили, что хотели, а при Павле вдруг появилось подобие порядка наверное, ни то и ни другое не совсем верно?
А.ПЕСКОВ: Не совсем верно, но все-таки при Екатерине тоже за дерзновенные речи пороли, и строгость была достаточная, но так, чтобы подозревать каждого в злоумышления такого все-таки при Екатерине не было. При ней, особенно в первые десятилетия ее царствования, обнаружились всякого рода рассуждения среди солдат помнится эпизод в 69 г., когда несколько молодых солдат, им всем было между 17 и 20 годами, распределяли портфели министров, а один из них, видимо, бывший все-таки немножко не в своем уме, утверждал, что он побочный сын Елизаветы Петровны, и поэтому будет государем. Но это все были мальчишеские разговоры в казармах, естественно, их всех сослали далеко в Камчатку за такие разговоры все-таки это были разговоры, от которых могла бы, действительно, может произойти какая-то революция так тогда считали. Но при Павле видеть революцию стали уже просто на каждом углу.
С.БУНТМАН: Дмитрий спрашивает об изменении терминов в словаре о Павловских запретах на слова.
А.ПЕСКОВ: Да, были некоторые такие запреты. Действительно Павел 1 внес некоторые запреты на употребление некоторых слов скажем, актерам запрещено было пользоваться словом «свобода» и было заменено словом «позволение». Правда, конкретного документа на этот счет я никогда не видел это известно только по воспоминаниям одного французского мемуариста, который в первый же месяц правления Павла пострадал это был Шарль Масон, который был секретарем у сына Павла, Александра, и в начале царствования Павла, в декабре 96 г., он был выслан, и написал довольно ядовитые мемуары, в которых не щадил красок на описание русских варваров. Скажем, наряду со всякими точными, вероятно, наблюдениями он писал, что воровство порок, не отделимый от русского управления, и так далее. Словом, Масон достаточно резко описывал ситуацию при русском дворе, и поэтому он, естественно, мог кое-что и придумать. Но что касается таких замен иноязычных слов, как при вахт-параде, например, русское слово «вон» было заменено словом «марш». То есть, такие слова, как «республика, представители» официально запрещены не были, но их лучше было не говорить. Но тотального запрета на слова все-таки не было. Но я продолжу говорить о том, что Павел стремился к тому, чтобы навести порядок даже невзирая на личности. Даже самые-самые преданные люди, например, как Аракчеев даже такие люди попадали в отставку. Аракчеев два раза попал в отставку при Павле за дело один раз он довел бранными словами до самоубийство подчиненного полковника, а Аракчеев отличался таким языком, что действительно мог довести человека, а второй раз он попал в отставку за то, что во время дежурства караула под командованием его младшего брата, случилась покража в Арсенале. Стали расследовать. Аракчеев, в оправдание своего брата, свалил вину на другого офицера. Это выяснилось, и за это Аракчеев был уволен в отставку, хотя верой и правдой Павлу служил. То есть Павел увольнял в отставку независимо от степени преданности для него важен был закон, а не человек. И, конечно, дворяне, военные дворяне, гвардейцы, которые все время находились в центре столицы — конечно, они все находились в состоянии нервного напряжения, — потому что, например, на том же самом разводе можно было угодить под арест, на гауптвахту за самое малейшее нарушение например, если офицер сбивается с ноги во время маршировки, или если вдруг Павел обнаруживает плохо начищенную пуговицу за это можно было спокойно попасть на гауптвахту. Ну а что уж говорить о солдатах тот же самый Аракчеев в присутствие государя за малую ошибку отмечал мелом на спине солдата, сколько дать ему палочных ударов. Но солдаты люди привычные, а офицерам, особенно после царствования Екатерины, когда гауптвахта была только за какие-то очень серьезные нарушения офицерам это было ужасно неприятно. И, соответственно, страх распространялся достаточно широко. Да и Павел был очень несдержанным раздражался от малейших пустяков. Вот два примера. Один который случился с Гаврилой Державиным, известным русским поэтом, а он занимал тогда достаточно высокие посты, и был сенатором и вот, после разговора с Павлом, Павел вспыхнул, — вспоминает Державин, глаза его как молнии засверкали, и он во весь голос закричал поди назад в Сенат, и сиди у меня там смирно, не то я тебя проучу. А вот другой пример Александр Шишков, адмирал, занимавший тоже достаточно высокие посты, рассказывает о том, как он, будучи на дежурстве, подготовил доклады и понес их к Павлу. И лишь только вошел в кабинет, как тот вскочил со стула, подбежал к Шишкову, вырвал из рук бумаги, и с великим гневом закричал: «что ты там лениво идешь, подай сюда!». Шишков ускорил шаг. Оба сели, и Шишков начал читать. Первый доклад был о некотором офицере, просящем об увольнении его в отставку, прослужа в настоящем чине 1 год. А во втором году сколько времени он прослужил, — спросил у Шишкова Его величество. Он не мог ему на это ответить, потому что никогда этого не прописывалось, и он ответил «не знаю». «Ты ничего не знаешь», подхватил Павел с гневом, и долго кричал. Наконец, по прочтении докладов, Шишков подает ему письмо, написанное из Ревеля на имя Павла. Павел опять вскакивает, выхватывает письмо, и не прочитав его, говорит «это мне надлежало еще вчера отдать. Ты во всем неисправен, никуда не годишься, поди», — последнее слово обрадовало Шишкова. Вот такое обращение с ближайшим окружением, конечно, не могло это окружение радовать, и все пребывали в постоянном напряжении и страхе. И это обстоятельство, конечно же, вело прямым путем Павла к гибели, потому что все недовольные так или иначе в какой-то момент могли бы совершить революцию. Но для этого нужны были еще некоторые обстоятельства нужны были конкретные люди, которые могли бы возглавить эту революцию. Таковым был, в частности, генерал-губернатор Петербурга граф Пален. Но о нем, я думаю, мы поговорим позже. А сейчас я попробую объяснить гневливость Павла это не только нрав, человек с невротическим характером, но дело в том, что он был русским императором, а русский император это человек, который считает себя под некоторым покровительством «небесных сил бесплотных». А он считал особенно. Почему? Потому что случился с ним один интересный эпизод произошло это 5 ноября 1796 г., накануне того дня, когда с Екатериной случился удар. Накануне ее смерти было ему видение о том, что незримая сила возносит его к небесам. Он просыпался в недоумении, и засыпая снова, опять был тревожим странным сном. На следующий день к нему приезжает курьер, и говорит, что Екатерина лежит в параличе. И вот он едет из Гатчины в Петербург, и по дороге на станции к нему подходит один из его ближайших сотрудников, граф Ростопчин, и тот ему говорит «я прожил 42 года, Бог меня уберег, и авось даст ума и сил обустроить государство, для которого он меня предназначил. Положимся на его благость». Итак, Павел чувствует, что ведом высшими силами. А присяга ему совершается в ночь на 7 ноября — это канун Михайлова дня. И Архангел Михаил это тот самый грозный архистратиг небесных сил бесплотных, тот самый Архангел, который в последней главе Священного писания свергает с небес Диавола. «И быть брань на небеси со змием, и повержен был змий великий, нарицаемый Диавол, на землю». Этот сюжет достаточно отражен в иконописи, в частности, на одной из фресок Архангельского собора. Михаил-Архангел вообще-то давний покровитель русских государей, еще Иван Калита построил в Москве первый Архангельский собор, а вот Иван Грозный считал Михаила Архангела своим непосредственным патроном, как он писал когда-то — что «Моисею предстатель бысть Михаил Архангел. Также во благочестие мною благодати первому христианскому царю Константину неведомого предстателя Михаил Архангел пред полком хожяше, и всякие враги его побежаше. И оттоле даже и поныне всем благочестивым царям способствуют» это писал Иван Грозный. Конечно, Павел был просвещенным человеком, но при этом он был человеком с мистическими наклонностями
С.БУНТМАН: С явными совершенно.
А.ПЕСКОВ: И поэтому уже в его царствование случилось одно происшествие, о котором поразному рассказывали, и насколько оно действительно имело место еще вопрос, но, тем не менее — в большом деревянном Летнем дворце, в котором Павел родился, однажды ночью часовой увидел свет, а затем Михаила Архангела, и даже имел с ним разговор. Будто в глухую полночь является ему некий покрытый сединами старец, вида важного и почтенного, и повелительным образом ему сказал, чтобы он неотменно сказал своему новому государю, чтобы тот велел на том самом том месте немедленно воздвигнуть храм. Некоторые присовокупляли к сему, что будто старец сей к сим словам добавил скажи, что я государя через 30 лет увижу. Часовой якобы пошел к начальнику и сообщил ему эту тайну. Соответственно, начальник передал дальше, и в конце-концов донесли до государя. Как припоминает один из мемуаристов «надо было иметь великую веру, чтобы не почесть сие выдуманною басенкою, или, по крайней мере, политическою стратогемою». Как бы то ни было, Павел уже в 20-х числах ноября, то есть через две недели восшествия на престол, приказал ломать Летний дворец, а в начале нового, 97 г., был заложен новый камень в основание нового дворца, который впоследствии получил название Михайловского замка, или Михайловского дворца, ибо был построен в честь Михаила Архангела. Строили этот дворец в течение всего царствования Павла 1, он переехал туда за месяц до смерти. На строительство было потрачено 6 с лишним миллиона рублей сумма приличная для проведения небольшой победоносной войны. Этот дворец был окружен рвами, подъемными мостами, там была сложная система переходов, лестницы, — словом, он должен был служить неприступной крепостью. Но именно в этом дворце его и убили. Но убили его все-таки не только потому, что он довел своих современников до такого состояния. Все-таки здесь были еще некоторые не только внутриполитические причины, но и внешнеполитические причины. И на этом надо остановиться. В прошлый раз мы говорили, что при начале царствования Павел решил, что более Россия не ведет никаких войн, и что необходимо, прежде всего, сосредоточить внимание на обустройстве государства и у него был план не только как подготовить боеспособную армию для обороны, но и план расположения армий по основным границам России. Однако, уже в апреле 97 года, то есть через несколько месяцев после восшествия на престол, он, в принципе, был готов оказать помощь Австрии в войне против революционной Франции. Но тогда этого не произошло. Через год же, в конце 97 г., Павел принял под свое покровительство Мальтийский орден. А в июле 98 г., через полгода после этого, Франция Мальту оккупировала, и русскому посланнику было предписано немедленно покинуть остров было объявлено о том, что всякий русский корабль, который появится у берегов Мальты, будет немедленно потоплен. Это было, соответственно, в середине лета 98 года. В сентябре же, когда известие об этом дошло до России, Павел принял на себя верховное руководство над Мальтийским орденом тогда же Мальтийский крест был внесен в герб России, то есть тем самым Павел объявлял, что непреклонен в своих намерениях, что Россия великая держава, и что она не уступит никакой территории, которой покровительствует. Это была акция скорее политическая, нежели религиозная. Хотя некоторый религиозный момент в этом был, но это неотделимо от политики в 18 веке политика и религия оказывались связанными. Это уже в 19 веке, во время Наполеона и после него, приводит к разведению этих понятий. А так Мальтийский крест означал, что Павел 1 ставит Россию в особое положение в Европе это семиотический знак того, что Россия проявляет себя в Европе. Так вот что было дальше, после того, как Павел принял на себя руководство Мальтийским орденом. Той же самой осенью 98 г. против Франции образовалась коалиция Россия, Австрия, Англия и Турция. Эскадры Ушакова и Нельсона действовали совместно против Франции в Средиземном море. А по договору с Австрией русская армия под командованием Суворова следующим летом, 99 г., отправилась в Италию, и там успешно разгромила французские армии. В сентябре 99 г. Суворов, после победоносных побед, отправился в Швейцарию, где у австрийцев в войне с Францией было тяжелое положение. Французская армия не дала спокойно пройти в Швейцарию, тогда Суворов предпринял свой знаменитый победоносный проход через Альпы все помнят картину Сурикова, где потерял треть своей армии, но вышел в Швейцарию буквально через несколько дней после того, как другая русская армия, которая сражалась в Швейцарии под командованием генерала Корсакова, потерпела поражение от французов. Причем потерпела поражение в такой ситуации, когда австрийская армия должна был помочь русской. Но не помогла. Суворов был в бешенстве потому что он совершил такой уникальный рейд, шел на помощь австрийцам, а те его фактически предали. Тем временем эскадра Ушакова заняла Ионические острова, и собиралась идти на Мальту, чтобы ее занять и выдворить оттуда французов. А английская эскадра под командованием Нельсона, посоветовавшись с английским правительством, старалась всячески сделать так, чтобы Ушаков этого не делал, а отправился бы к берегам Африки блокировать там Бонапарта, который в эту же самую пору завоевывал Африку для Франции. Ушаков ужасно возмущался. И вот в этой самой ситуации Бонапарт успевает покинуть армию, проскользнуть мимо всех военно-морских сил, которые блокируют французов у берегов Африки, и в октябре 1799 г. он добирается до Парижа, и происходит знаменитый переворот, в результате которого Бонапарт становится первым консулом Франции — по нашему старому стилю это 29 октября, а по общеевропейскому 9 ноября, а по революционному французскому 18 брюмера. Бонапарт становится первым консулом, а Павел на этот счет замечает: «Во Франции перемена, которой оборота терпеливо и не изнуряя себя ожидать должно. Я проникнут уважением к первому консулу и его военным талантам». Тем временем, английская эскадра летом 1800 г. занимает Мальту, отнимает его у французов, и водружает там английский флаг. После этого Павел приказывает арестовать все английские торговые суда в России и все шкиперы и матросы, числом более тысячи человек, сосланы в глубинные города России. То есть, сначала, как вы помните, в 98-99 гг. политика Павла была направлена против Франции, а с приходом к власти Бонапарта эта политика начинает делать прямо противоположные движения. И начинаются секретные переговоры с Наполеоном. В результате этих переговоров решено о том, что будет совместно оккупирована Индия, колония Англии, блокированы английские суда у побережья Китая, и будет объявлена торговая блокада Англии. Все это, конечно, для английского правительства неприятно всего год назад Россия с Англией вместе воевала против Франции, а сейчас все наоборот. И тут как раз в 1800 г. лорд Уитворт, английский посол, пишет в одной из своих депеш следующее «мы должны быть приготовлены ко всему, что бы ни случилось, но факт, что император Павел буквально не в своем уме уже несколько лет это известно ближайшим к нему лицам. С тех пор, как он вступил на престол, его умопомешательство постепенно усиливалось. Император не руководится в своих поступках никакими определенными правилами или принципами, все его действия суть каприз или расстроенная фантазия». Депеша была перлюстрирована, а лорду Уитворту было предложено покинуть пределы Российской империи. Таким образом, Россия и Англия в конце 1800 г. находятся в состоянии накануне войны. И вот тут примечательны одни слова, насколько они достоверны неизвестно, но не исключено, что дело было именно так — достоверных сведений, наверное, в таких делах никогда нельзя получить, потому что такие дела делаются исключительно по устным распоряжениям. Вот что говорил тот самый генерал-губернатор Петербурга, граф Пален одному из генералов, предлагая стать на сторону заговорщиков: «Группа наиболее уважаемых людей страны, поддерживаемая Англией, поставила себе целью свергнуть жестокое и позорное правительство, и возвести на престол наследника, Великого князя Александра». Как замечает другой мемуарист, говорили, что будто бы катастрофа, закончившаяся смертью Павла, была делом рук Англии и английского золота. При том, что сестра братьев Зубовых, а Платон Зубов это последний фаворит Екатерины, и участник заговора оба брата были в опале на протяжении большей части царствования Павла, при том, что сестра Зубова, Ольга Жеребцова, была возлюбленной лорда Уитворта, — все это не лишено оснований. И естественно, это не подтвердить, ни опровергнуть невозможно, поэтому следует лишь предполагать, что, конечно же, Англия была заинтересована в высшей степени в том, чтобы Павла не было. Не случайно, что в конце февраля 1801 г. буквально в тот же самый день, когда Павла убили, эскадра Нельсона выступила в сторону России, чтобы, разбив по пути датский флот, дойти до Кронштадта, и поддержать что, неизвестно.
С.БУНТМАН: Вполне могло быть и совпадение, и это было охраной британских торговых судов, которые шли в нарушении русской блокады. Могло совпасть.
А.ПЕСКОВ: Могло быть и совпадение Павел ведь тоже в феврале 1801 г. отправил войско казаков для завоевания Индии так что эскадра Нельсона в данном случае вполне ответный жест английского правительства. Вот, что рассказывал генерал Пален, тот самый, который состоялся во главе заговора: «Состоя в высоких чинах и облеченный важными и щекотливыми должностями, я принадлежал к числу тех, кому более всего угрожала опасность. И мне настолько же желательно было избавиться от нее для себя, сколько избавить Россию, а может быть и всю Европу, от кровавой и неизбежной смуты. Уже более 6 месяцев были окончательно решены мои планы о необходимости свергнуть Павла с престола, но мне казалось невозможным достигнуть этого, не имея на то согласия или даже содействия Великого Князя Александра, то есть сына Павла. Я зондировал его на этот счет сперва легкими намеками, тот лишь вздыхал и не отвечал ни слова. Я старался пробить лед, и, наконец, высказал ему открыто и прямодушно то, что мне казалось необходимым ему сказать. Сначала он решился ничего не предпринимать против отца. Я не унывал, однако, и так часто повторял ему настояния свои, так старался дать ему почувствовать настоятельную необходимость переворота, что, в конце-концов, убедил его. Когда Великого Князя убедили действовать сообща со мною, это был уже большой выигрыш, но еще далеко не весь. Он, Александр, ручался мне за свой Семеновский полк. Я видался со многими офицерами этого полка, настроенными очень решительно, но это были все люди молодые, легкомысленные, не опытные, без испытанного мужества, необходимого для такого решения. Мне хотелось заручиться помощью людей более солидных, чем вся эта ватага вертопрахов я желал опереться на друзей, известных мне своим мужеством и энергией. Я хотел иметь при себе Зубовых и Бенигсена». Насчет Зубовых один из мемуаристов вспоминал так, что Платон Зубов был самым трусливым и низким из людей, а Николай был бык, который мог быть отважен только в пьяном виде, не иначе.
С.БУНТМАН: В каковом виде он и пребывал во время убийства.
А.ПЕСКОВ: Да. Так или иначе, нужных людей Пален смог вернуть назад в Петербург таким образом он воспользовался, как выразился он в своем рассказе — воспользовался одной из светлых минут императора, когда тому можно было говорить что угодно, и Пален разжалобил его насчет несчастной участи офицеров, высланных из Петербурга описал ему жестокое положение этих несчастных, выгнанных из полков, из столицы, которые, видя свою карьеру погубленной, жизнь испорченной, умирают с горя и нужды за проступки легкие и простительные. «Я знал порывистость Павла во всех делах, я надеялся заставить его сделать тотчас же то, что я представил ему под видом великодушия я бросился к его ногам. Он был романического характера, во всем любил крайности, два часа спустя после нашего разговора 20 курьеров уже скакали во все части империи, чтобы вернуть назад в Петербург всех сосланных и исключенных со службы». Действительно, такой приказ был 1 ноября 1800 г. Павел отдал распоряжение «всем выбывшим из службы воинской в отставку или исключением паки вступить в оную с тем, чтобы таковые явились в С.-Петербург для личного представления нам». Можно себе представить, сколько народу явилось. И действительно, как Пален вспоминал, «я был уверен, что первые из вернувшихся офицеров будут приняты хорошо, но что скоро они надоедят Павлу, а также и следующие за ними. И случилось то, что я предвидел — ежедневно сыпались в Петербург сотни офицеров, каждое утро подавали императору донесения застав. Вскоре ему опротивела эта толпа прибывающих, он перестал их принимать, а затем стал просто гнать. Но Пален получил тех, кто ему был нужен все три братья Зубовых Платон, Николай, Валерьян были определены достаточно высокими чинами в Петербург. Ну а дальше уже, когда Павел в феврале 1801 г. переезжает в Михайловский замок, Пален решает, что необходимо действовать, и собирает наиболее верных офицеров. Провел их полковой адъютант Аргамаков, который знал все потайные ходы и комнаты, сам Палин остался во дворе. Как вспоминал один из современников «при случае, если революция не удастся, Павел объявил бы всех заговорщиков арестованными», сам бы и отдал приказ об аресте. Ну а когда революция удалась, он объявил о победе. Вот, собственно, история Павла.
С.БУНТМАН: Меня всегда интересовало, насколько откровенные записки самого Палена подлинные?
А.ПЕСКОВ: Трудно сказать. Собственно, это не записки самого Палена, а записанный рассказ с его слов в составе записок другого высокого офицера, Ланжерона. Насколько они лукавы это вопрос. Но Пален был человек, как все вспоминали о нем — человек, без которого революция была бы невозможна. Вот как его характеризовали: «он охотно делал добро, охотно смягчал, когда мог, строгие повеления государя. Но делал вид, будто исполнял их безжалостно. Он был очень умен, самобытен, в своих речах проявлял большую тонкость, шутливость и добродушие. Это был настоящий глава заговора, предназначенный подать пример всем заговорщикам. Когда Палену приходилось иногда слышать не совсем умеренную критику действий императора, он обыкновенно останавливал говорящих словами: «разбездельник тот, кто только говорит, молодец дело делает». Существует предание о том, что в 1817 г. наш несостоявшийся Павел Второй, Павел Иванович Пестель, один из руководителей заговора декабристов, тогда еще, естественно, до восстания декабристов было далеко, он в составе военного корпуса стоял в Митаве, где жил старый Пален в отставке уже. Полюбив Пестеля, старик бывал с ним откровенен, и заметя у того зародыши революционных идей, однажды ему сказал «послушайте, молодой человек, если вы собираетесь что-то предпринять, собрав для дела тайное общество это глупость. Когда вас 12 человек, без сомнения, 12 и окажется предателей поверьте мне, у меня есть опыт». То есть Пален предупреждает Пестеля собирать заговор не более, чем 12 человек.
С.БУНТМАН: Пестель как раз наиболее конспиративен из всех был. Думаю, он внимательно слушал Палена.
А.ПЕСКОВ: Так что особенно недоверия к рассказу Палена быть не должно.
С.БУНТМАН: По фактам да, но всегда хочется большей строгости. Существует же проблема с записками примечательной фигуры Леонтия Леонтьевича Бенигсена тоже был удивительный человек, проявивший наибольшую решимость в этом черном деле.
А.ПЕСКОВ: Бенигсену, скорее, меньше можно доверять, потому что рассказ его известен, но по его рассказу получается так, что он только ходил вокруг стен, пока Павла убивали вряд ли это так было. Но с другой стороны трудно верить, что Бенигсен с его немецкой холодной выдержкой сам участвовал в убийстве. Вероятно, действительно он молча стоял в стороне по его словам он рассматривал картины, которые висели в комнате в то время, как офицеры убивали Павла. А потом хладнокровно стал распоряжаться, куда выносить тело.
С.БУНТМАН: Убийство Павла было чудовищным, о нем было написано очень много при всем том, что Павел делал для страны, само убийство было грязным, неаккуратным и ужасным. Хочется верить только в то, что Павел, по некоторым описаниям, обнаружил очень большое присутствие духа в это хочется верить, потому что всегда важно, как человек погибает. Но сейчас я бы хотел, чтобы вы ответили на несколько фактических вопросов например, о жене Павла, императрице Марии Федоровне. Сколько у Павла было детей?
А.ПЕСКОВ: У него было четыре сына и, по-моему, пять дочерей. Девять детей. Мария Федоровна была не очень большого ума, но всю жизнь была верна своему супругу, обожала его, и действительно, Павел, видимо, любил ее. Но с другой стороны у Павла была очень сильная сугубо душевная, и это необходимо подчеркнуть, — привязанность к Екатерине Ивановне Нелидовой, одной из фрейлин двора. Судя по всем параметрам, там не было никакой любовной связи. Потом, под конец своего царствования, он, конечно, несколько перенес свои интересы, и появилась Анна Лопухина, но там, кажется, тоже было исключительно такое поклонение рыцаря даме.
С.БУНТМАН: Вообще рыцарство и куртуазность Павла, такие мистичные, известны. Он был небольшого роста, но не нужно думать, что он был похож на все те карикатуры, которые на него рисовали. С хрипловатым голосом, не зря Державин писал «рев норда сиповатый», курносоватый, со странным поведением, но фигура чрезвычайно примечательная, с которой мы сегодня расстаемся — все, март 1801 года, государь, идите править это к плачущему Александру, который сказал: «Батюшка скончался апоплексическим ударом, все будет, как при бабушке». Спасибо большое Алексею Пескову, в следующую субботу начинается царствование Александра, впоследствии Благословенного.