О дворянском образовании XVIII века

Российская империя, Фонвизин, Цитаты и извлечения для рефератов, ЯАвторы

Д. Фонвизин

Как скоро я выучился читать, то отец мой у крестов заставлял меня читать. Сему обязан я, если имею в рос­сийском языке некоторое знание; ибо, читая церковные книги, ознакомился я с славянским языком, без чего российского языка и знать невозможно. […]

Остается мне теперь сказать об образе нашего уни­верситетского учения; но самая справедливость велит мне предварительно признаться, что нынешний универ­ситет уже не тот, какой при мне был. Учителя и уче­ники совсем ныне других свойств, и сколько тогдашнее положение сего училища подвергалось осуждению, столь нынешнее похвалы заслуживает. Я скажу в при­мер бывший наш экзамен в нижнем латинском классе. Накануне экзамена делалось приготовление; вот в чем оно состояло: учитель наш пришел в кафтане, на коем было пять пуговиц, а на камзоле четыре; удивленный сею странностью, спросил я учителя о причине. «Пу­говицы мои вам кажутся смешны, — говорил он, — но они суть стражи вашей и моей чести: ибо на каф­тане значат пять склонений, а на камзоле четыре спря­жения; итак, — продолжал он, ударя по столу рукою, — извольте слушать все, что говорить стану. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени, какого склонения, тогда примечайте, за которую пуговицу я возьмусь; если за вторую, то смело отвечайте: второго склонения. С спряжениями поступайте, смотря на мои камзольные пуговицы, и никогда ошибки не сделаете». Вот каков был экзамен наш!

О, вы, родители, восхищающиеся часто чтением га­зет, видя в них имена детей ваших, получивших за при­лежность свою призы, послушайте, за что я медаль полу­чил. Тогдашний наш инспектор покровительствовал од­ного немца, который принят был учителем географии. Учеников у него было только трое. Но как учитель наш был тупее прежнего латинского, то пришел на экзамен с полным партищем пуговиц, и мы, следственно, экза­менованы без всякого приготовления. Товарищ мой спрошен был: куда течет Волга? В Черное море, отвечал он; спросили о том же другого моего товарища; в Белое, отвечал тот; сей же самый вопрос сделан был мне; не знаю, сказал я с таким видом простодушия, что экзаме­наторы единогласно мне медаль присудили. Я, конечно, сказать правду, заслужил бы ее из класса практического нравоучения, но отнюдь не из географического. […]

В бытность мою в университете учились мы весьма беспорядочно. Ибо, с одной стороны, причиною тому была ребяческая леность, а с другой — нерадение и пьянство учителей. Арифметический наш учитель пил смертную чашу; латинского языка учитель был пример злонравия, пьянства и всех подлых пороков […].

Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях. В кн.: Русский быт по воспоминаниям современников.//XVIII в. В 2 ч. М., 1914. Ч. 1. С. 385-387.

Установка пневматической подвески как установить пневматическую подвеску.