«На всех московских есть особый отпечаток»

Г. Федотов

В татарской школе, на московской службе выковался особый тип русского человека — московский тип, исторически самый крепкий и устойчивый из всех сменяющихся образов русского националь­ного лица. Этот тип психологически представляет сплав северного великоросса с кочевым степняком, отлитый в формы осифлянского православия. Что поражает в нем прежде всего, особенно по сравнению с русскими людьми XIX века, это его крепость, вынос­ливость, необычайная сила сопротивляемости. Без громких воен­ных подвигов, даже без всякого воинского духа — в Москве угасла киевская поэзия военной доблести, — одним нечеловеческим тру­дом, выдержкой, более потом, чем кровью, создал москвитянин свою чудовищную империю. В этом пассивном героизме, неисчер­паемой способности к жертвам была всегда главная сила русского солдата — до последних дней империи.

Мировоззрение русского человека упростилось до крайности; даже по сравнению со средневековьем — москвич примитивен. Он не рассуждает, он принимает на веру несколько догматов, на кото­рых держится его нравственная и общественная жизнь. Но даже в религии есть нечто для него более важное, чем догмат. Обряд, пери­одическая повторяемость узаконенных жестов, поклонов, словес­ных формул связывает живую жизнь, не дает ей расползаться в хаос, сообщает ей даже красоту оформленного быта. Ибо московский человек, как русский человек во всех своих перевоплощениях, не лишен эстетики. Только теперь его эстетика тяжелеет. Красота ста­новится благолепием, дебелость идеалом женской прелести. Хрис­тианство, с искоренением мистических течений «Заволжья», пре­вращается все более в религию священной материи: икон, мощей, святой воды, ладана, просфор и куличей. Диететика питания стано­вится в центре религиозной жизни. Это ритуализм страшно требо­вательный и морально эффективный. В своем обряде, как еврей в законе, москвич находит опору для жертвенного подвига. Обряд служит для конденсации моральных и социальных энергий.

Россия и свобода // В кн.: Империя и свобода. Нью-Йорк, 1989. С. 70-73.