БАРМЫ (ГРЕЧ.: ЩИТ КРУГЛОЙ ФОРМЫ), ОПЛЕЧЬЯ, ПРИНАДЛЕЖАВШИЕ К УКРАШЕНИЯМ КНЯЖЕСКОГО ИЛИ ЦАРСКОГО НАРЯДА.
БАРМЫ (греч.: щит круглой формы), оплечья, принадлежавшие к украшениям княжеского или царского наряда. Лучшим образцом их являются те, которые были найдены в 1822 близ Старой Рязани. Состоят они из 11 запон, сделанных из чистого золота (запоны обычно нашивались на глазет) и украшенных по краям драгоценными камнями и мелким жемчугом, нанизанным на золотую проволоку. Все остальное пространство запон занято изображениями: на первой лицевой запоне изображено мусией с золотой прорезкой Распятие Спасителя с предстоящими у Креста Божией Матерью и Иоанном Богословом. По обе стороны — надписи по-гречески: «Се сын Твой», «Се Мати Твоя». Над Крестом изображены Херувимы. На второй лицевой запоне изображена финифтяной мусией Божия Матерь. На других четырех запонах изображены: мц. Ирина, вмц. Варвара и лики святых в царской одежде и с крестом в руках, по предположению Оленина, Бориса и Глеба.
Остальные пять запон — меньшей величины с украшениями из драгоценных камней. Кроме золотых барм были еще, как видно из описей Большой казны, шитые бармы, на которых изображения Иисуса с предстоящими и святыми вышивались по темно-фиолетовому («таусинному») атласу, а кайма между изображениями унизывалась жемчугом с золотыми и серебряными украшениями.
В наших памятниках бармы постоянно называются диадемой и ожерельем. Как оплечья, или наплечники, они действительно составляют один из видов ожерелья, но соответствовали ли они понятию диадемы, которое им придали наши дьяки, сказать трудно, т. к. диадема едва ли имела какое-либо другое значение у греческих писателей, кроме значения головной повязки. Впервые в наших старинных актах слово «бармы» встречается в душевной грамоте Ивана Калиты; к тому времени, вероятно, установилась не только форма, но и сами украшения (изображения святых), благодаря которым они получили символическое значение и назывались святыми бармами, почитаемыми наравне с иконами.
Брамы
Известны же они были на Руси под именем оплечий значительно раньше. По преданию их впервые прислали из Византии (Алексей Комнин) для Владимира Мономаха, но первое летописное известие о них встречается под 1216, где сказано, что «облечье», шитое золотом, носится всеми князьями.
Об употреблении или, вернее, о назначении барм почти ничего неизвестно; вероятно, они употреблялись при разного рода торжественных выходах князей. После венчания Владимира Всеволодовича бармы впервые упоминаются как необходимые регалии при короновании в 1498, когда они были возложены на Дмитрия, внука Ивана III. Начиная с Ивана IV они постоянно употреблялись при короновании вплоть до н. XVIII в., когда все драгоценные царские одежды с бармами и золотой цепью заменила императорская мантия, или порфира, с цепью Андрея Первозванного св. ордена, а шапку или венец Мономахов — императорская корона. Накануне венчания бармы выносили из хранилища царских одежд и регалий в Успенский собор, где они лежали в алтаре на золотом блюде до времени венчания. После того как на «поставляемого» был возлагаем Животворящий Крест, митрополит посылал двух архимандритов и игумена (иногда и двух) за бармами, которые последними передавались трем епископам, подносившим их митрополиту. Тот после трех поклонов и целования, ознаменовав ими царя, возлагал на него, благословляя крестом (в 1498 сам Иван III возложил их на Дмитрия). После возложения барм постоянно следовало возложение венца.
В своем завещании Иван Калита отказывает бармы младшим сыновьям, а золотую шапку — старшему, но начиная с его сына Ивана II бармы постоянно находятся в числе вещей, завещаемых старшему сыну.
В Византии, откуда перешел к нам обычай носить бармы, до X в. нет никаких ясных следов употребления их или им подобных украшений. Такое украшение впервые встречается на монетах Никифора II Фоки (963—969) в виде небольшого шейного ожерелья, украшенного жемчугом. При имп. Константине XI Багрянородном оплечье получает самостоятельную форму, отдельную от остального императорского наряда, и принимает вид круглого воротника, отороченного с внешней стороны полосами, между которыми тянется ряд крупных жемчугов или других круглых украшений. Преемники Багрянородного до Алексея Комнина не делали в этом украшении никаких перемен, за исключением новых нашивок из жемчужных нитей или других драгоценных камней. Алексей Комнин (1081—1118) ввел существенное изменение в украшение оплечья. При нем оплечья делались из золотой парчи с двумя рядами жемчуга и драгоценными камнями; пространство между обеими каймами занимали четыре больших кружка или бляхи, которые у нас стали называть «запонами». В царствование Алексея Комнина, вероятно, окончательно была установлена форма оплечий, и они стали с тех пор неотъемлемой принадлежностью царского наряда. Впоследствии увеличивалось только число запон, украшенных изображениями святых, и их величина, а также количество и величина драгоценных камней.
