ЖЕВАХОВ НИКОЛАЙ ДАВИДОВИЧ (24.12.1874 — ПОСЛЕ 1939), КНЯЗЬ, ВИДНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ, МОНАРХИСТ, ЧЛЕН РУССКОГО СОБРАНИЯ (РС).

Деятели

ЖЕВАХОВ Николай Давидович (24.12.1874 — после 1939), князь, видный государственный деятель, монархист, член Русского Собрания (РС).

Принадлежал к русской ветви древнего грузинского рода князей Джаваховых, которые считали своим родоначальником Картлоса — внука Иафета, первого владетеля Кавказа и родоначальника грузин. Его потомок Джавах I, царь Джавахетии, живший за несколько веков до Р. Х., и дал имя роду Джаваховых. В XVIII в. кн. Шио (Семен) Джавахов вышел из Грузии с собственным отрядом в свите царя Вахтанга. В 1738 он принял русское подданство, получив княжеский надел в Кобелякском у. Новороссийской (позднее Полтавской) губ. Он-то и положил начало российской ветви древнего княжеского рода, который по-русски стал именоваться Жеваховы. Предки кн. Жевахова находились в родстве с семейством Горленко, давшем России свт. Белгородского Иоасафа. Детство кн. Жевахова прошло в родовом имении Линовица, которое принадлежало его отцу помещику Пирятинского у. Полтавской губ. коллежскому советнику Д. Д. Жевахову (1843—1907), служившему по выборам дворянства, и в Киеве, где у матери Екатерины Константиновны, урожденной Вульферт (1847—1917), был собственный дом. В семье Жеваховых было четверо детей: два сына-близнеца Николай и Владимир и две дочери Любовь (р. 1876) и Варвара (р. 1879). Один из сыновей кн. Шио (Семена) Джавахова отставной майор Спиридон Семенович был женат на племяннице М. Д. Апостол, в замужестве Горленко, матери И. А. Горленко, в иночестве Иоасафа, святителя Белгородского и всея России Чудотворца. Второй раз род Жеваховых пересекся с родом свт. Иоасафа позже. Дед Владимира и Николая Жеваховых кн. Дмитрий Михайлович был женат на Любови Давидовне, урожденной Горленко, прадед которой был двоюродным братом святителя. Образование кн. Жевахов получил сначала во 2-й Киевской гимназии, затем в Коллегии Павла Галагана и, наконец, на юридическом факультете Императорского университета св. Владимира в Киеве.

В 1898, окончив курс университета с дипломом 2-й степени, он поступил на государственную службу. В начале своей карьеры занимал различные мелкие чиновничьи должности в Киевской судебной палате и в канцелярии Киевского генерал-губернатора. Однако уже в молодые годы стало ясно, что рутинная канцелярская работа — не его стезя. И в мае 1902 кн. Жевахов занял хлопотную должность земского начальника в своих родных местах. Он досконально узнал нужды деревни и мог о них вполне компетентно рассуждать. Но главным итогом службы стал реализм во взгляде на мужика. У кн. Жевахова сформировалось трезвое представление о простом народе, которое было чуждо в равной степени как пренебрежению, так и идеализации. В бытность земским начальником Жевахов впервые попробовал себя на поприще политического публициста. В 1904 на страницах консервативного журнала «Гражданин», издававшегося кн. В. П. Мещерским, печатались его «Письма земского начальника». Характеризуя современную ему политическую практику в отношении крестьянства, он делает неутешительный вывод: «Мы сбились с дороги — это ясно». В своей деятельности земский начальник кн. Жевахов пытался найти ту правильную — русскую православную — дорогу развития. Главное внимание он уделял задачам духовного просвещения и образования крестьянства, был инициатором и руководителем строительства сельских храмов, сам лично немало жертвовал своих личных денег на это богоугодное дело. Впоследствии в 1914 его деятельность на благо духовного просвещения народа была отмечена преподанием официального благословения Св. Синода с вручением грамоты. Другой заботой Жевахова на посту земского начальника было народное образование. Он прекрасно понимал, что образование, чтобы оно приносило пользу и человеку и обществу, должно быть пропитано православным духом. В одной из своих статей он писал: «Цель всякой школы… заключается не в том только, чтобы расширить умственный кругозор учащегося и дать ему полезные для жизни знания, но прежде всего в том, чтобы научить его пользоваться этими знаниями в интересах увеличения общей суммы Добра и Правды в жизни».

В к. апр. 1905 кн. Жевахов был причислен для дальнейшей службы к Государственной канцелярии в отделение свода законов. Он перебрался в С.-Петербург. Летом следующего 1906, находясь в отпуске в Киеве, Жевахов познакомился с замечательным русским человеком Н. Н. Иваненко. Встреча с ним произвела на Жевахова неизгладимое впечатление. Н. Н. Иваненко стал его учителем и наставником. В авг. 1906, возвращаясь к месту службы в Петербург, Жевахов около месяца провел в Боровском св. Пафнутия монастыре, наслаждаясь беседами с Николаем Николаевичем. В брошюре, посвященной памяти своего учителя, Жевахов написал: «Этот месяц был счастливейшим месяцем моей жизни… И всю свою последующую жизнь я жил буквально между небом и землею, между миром и монастырем и, как ни болезненна была моя личная душевная драма от неизбежного, благодаря такому положению, разлада с собою и с окружающим, все же ей я обязан равнодушием к земным благам и приманкам, и тем, что никогда не скучал о них».

Первую попытку уйти в монастырь Жевахов предпринимает тогда же в авг. 1906, вознамерившись остаться в Боровском монастыре. Но родители воспротивилась желанию сына, и его отговорили. Вскоре Жевахов познакомился с прот. Александром Маляревским, давним почитателем свт. Иоасафа. После этой встречи в к. 1906 он начал работу по собиранию материалов о свт. Иоасафе. Однако враг не дремал — и сразу же на Николая Давидовича обрушились тяжелые испытания. 12 янв. 1907 сначала умер любимый начальник и покровитель статс-секретарь Государственного Совета С. Ф. Раселли, а на следующий день скончался отец. Но скорби не сломили Жевахова. После погребения отца он более года странствовал по России в поисках материалов для книги о свт. Иоасафе. Именно в это время он познакомился с архиепископом Курским и Обоянским Питиримом (Окновым), будущим митрополитом Петроградским и Ладожским, которому посвящено немало теплых воспоминаний на страницах его мемуаров. С владыкой Питиримом судьба сведет Жевахова еще не раз. И в Петербурге, где они рука об руку будут трудиться в Св. Синоде в зените мирского могущества, и на Кавказе, где пересекутся их пути — теперь всеми злословимых и поносимых изгнанников и скитальцев. Плодом трудов кн. Жевахова стали 3 тома «Материалов для биографии святителя Иоасафа Горленко, епископа Белгородского и Обоянского», которые были изданы в Киеве в 1907—11. Естественным завершением трудов Николая Давидовича стало прославление свт. Иоасафа. Канонизация состоялась 4 сент. 1911. По окончании работ над книгами о Белгородском Чудотворце 18 марта 1910 он удостоился аудиенции у Государя Императора. Почуяв родственную душу, при прощании Государь несколько раз сказал: «Так будем же встречаться». Но пробиться к Царю через сановные кордоны было не просто. В 1912 кн. Жевахов получил благодарность Его Императорского Величества за поднесенную книгу «Святитель Иоасаф Горленко, Епископ Белгородский и Обоянский».

Смерть прежнего начальника и покровителя, а также частые отлучки из Петербурга, связанные со сбором материалов о свт. Иоасафе, не способствовали продвижению по службе в Государственной канцелярии. Жевахов был переведен на должность помощника статс-секретаря Государственного Совета. Это был тупик карьеры — должность не сулила никакого продвижения по службе. И опять затосковала душа, снова возникли мысли о монашестве. Новым компромиссом между миром и монастырем стало создание братства свт. Иоасафа, Чудотворца Белгородского. Жевахов стал товарищем председателя братства. Благодаря деятельности в братстве он завязал знакомства с верующими представителями столичного общества. Будучи искренне верующим человеком и убежденным монархистом, кн. Жевахов не мог не принять участия в монархическом движении. 4 мая 1909 он стал действительным членом РС. Заметную роль в жизни Жевахова сыграл духовный писатель С. А. Нилус. Они познакомились в Киеве ок. 1900, активно общаться начали с осени 1905 в Петербурге. В 1913, посетив Нилуса в Валдайском монастыре и услышав от него сетования на необходимость поиска себе нового пристанища, Жевахов пригласил его жить в родовое имение Линовица. Затем часто навещал его там, и они подолгу беседовали. В Линовице С. А. Нилус готовил к изданию свою знаменитую книгу «Близ есть при дверех».

В 1910 Жевахов совершил паломническое путешествие в итальянский г. Бари, где покоятся мощи его небесного покровителя свт. Мирликийского Николая Чудотворца. Он был прямо-таки обескуражен неорганизованностью паломнического дела. Жевахов опубликовал свои «Путевые заметки», где предложил соорудить православный храм им. св. Николая и при нем странноприимный дом для русских паломников. Предвидя вопрос о средствах на строительство, он писал: «На это я могу ответить словами веры. Мы привыкли заниматься предвидениями, не будучи пророками, но не привыкли верить». И действительно, предложение князя не осталось незамеченным. В дек. 1910 по поручению Императорского Палестинского Православного общества он был командирован в Бари в целях приобретения земельного участка для постройки храма и странноприимного дома. А в мае 1911 был Высочайше утвержден Барградский комитет при Палестинском обществе для сбора пожертвований на строительство. Жевахов стал членом комитета, который возглавил кн. А. А. Ширинский-Шихматов. Уже в мае 1913 Николай Давидович, командированный в Бари постановлением Барградского комитета, присутствовал при закладке храма и странноприимного дома. Тогда же он стал и председателем Строительной комиссии, а потому вынужден был часто посещать Бари. В июне 1913 Жевахов избран в пожизненные действительные члены Императорского Палестинского Православного общества с выдачей серебряного знака за оказанные Барградскому комитету услуги. Вскоре последовала другая — более для него значимая — награда. За организацию строительства храма и странноприимного дома 6 мая 1914 кн. Н. Д. Жевахову было пожаловано звание камер-юнкера Высочайшего двора. Этим званием, как никакой другой наградой, он очень гордился. 1 янв. 1915 Жевахов за отличие был произведен в статские советники. Производство в этот чин предполагало лишение придворного звания камер-юнкера. Однако он добился того, чтобы ему, в качестве особой Высочайшей милости, оставили придворное звание.

Начало мировой войны застало Жевахова в Бари, где он находился по делам строительства подворья св. Николая. Он особенно тягостно воспринял начавшуюся войну, ибо прекрасно понимал, что она невыгодна ни России, ни Германии, что любой исход войны грозит великими потрясениями этим двум столпам мирового порядка. 4 сент. 1915 по случаю годовщины прославления свт. Иоасафа состоялось собрание братства Его имени. На это собрание неожиданно пришел некий полковник О., который поведал о явлении ему Белгородского Чудотворца. Святитель повелел для спасения России доставить на фронт Владимирский образ Царицы Небесной, которым Его благословила на иночество мать, и Песчанский образ Богородицы, обретенный Им в бытность епископом Белгородским, и пронести Их по линии фронта. Тогда Господь по молитвам Матери Своей смилуется над Россией. Как потом выяснилось, почти одновременно похожее явление было боголюбивому старику-крестьянину из д. Пески. Полковник О. как появился чудесным образом, так и исчез. Но это событие стало поворотным в судьбе кн. Жевахова, ибо привело его к Государю, поставило в ряд первых слуг Царя-мученика. Именно его послал в Царскую Ставку со святынями свт. Иоасаф.

Эта поездка принесла кн. Жевахову не столько радости, сколько скорби и огорчения. Человек искренне верующий, он прекрасно понимал значение для судьбы России того, что происходит и в чем он, по Воле Божией, принимает участие. Но таких — понимающих — людей, как выяснилось, было немного. Совсем мало их оказалось в окружении Государя. Особенно неприятным открытием для Жевахова стало то, что в числе таких непонимающих и маловерующих людей был и протопресвитер армии и флота о. Георгий Шавельский. После поездки Жевахова в Ставку начали активно циркулировать слухи о назначении его товарищем обер-прокурора Св. Синода. Эти слухи имели под собой основу. Государыня Императрица после личного знакомства с Жеваховым увидела в нем человека, обладающего необходимыми качествами для государственного чиновника, особенно в то непростое время: искренней верой, твердыми монархическими убеждениями и компетентностью в делах Церкви. Поэтому Царица начала предпринимать усилия для назначения Жевахова. Сделать это было не так просто. Назначению кн. Жевахова товарищем обер-прокурора препятствовали не только формальные обстоятельства: он был чиновником V класса, а должность товарища обер-прокурора соответствовала в «Табели о рангах» III классу, т. е. пришлось бы нарушить порядок чинопроизводства. Но это препятствие можно было преодолеть. Сложнее было преодолеть другое — вдруг возникшее — препятствие: как только стало известно о желании Государыни и Государя назначить Жевахова, против него была развязана кампания лжи и клеветы со стороны придворных кругов и либеральной прессы. Он тут же попал в число «распутинцев», «представителей темных сил». Недоброжелатели рассматривали его поездку в Ставку как попытку «сделать карьеру на религии».

Слухи и сплетни вокруг его имени весьма тяготили Жевахова. А возможность высокого назначения пугала нелегкой ношей ответственности. С новой силой возникли мысли о бегстве из мира. Как человек искренне верующий, он за разрешением своих сомнений поехал к старцам Оптиной Пустыни. Там он получил благословение от старца Анатолия (Потапова), который при этом сказал примечательные слова: «Судьба Царя — судьба России. Радоваться будет Царь, радоваться будет и Россия. Заплачет Царь, заплачет и Россия, а… не будет Царя, не будет и России.. Как человек с отрезанной головою уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без Царя будет трупом смердящим. Иди же, иди смело, и да не смущают тебя помыслы об иночестве: у тебя еще много дела в миру. Твой монастырь внутри тебя; отнесешь его в обитель, когда Господь прикажет, когда не будет уже ничего, что станет удерживать тебя в миру». Наконец, 15 сент. 1916 Государь Император дал в Царской Ставке указ Правительствующему Сенату: «Помощнику статс-секретаря Государственного Совета сверх штата, в звании камер-юнкера Двора Нашего статскому советнику князю Жевахову Всемилостивейше повелеваем быть исправляющим должность товарища обер-прокурора Св. Синода, с оставлением в придворном звании». Обер-прокурором по настоянию Государыни еще в авг. стал Н. П. Раев. Жевахов с энтузиазмом принялся за новое дело. 1 янв. 1917 он был пожалован званием камергера Высочайшего Двора и произведен в чин действительного статского советника. В к. янв. 1917 новый товарищ обер-прокурора Св. Синода отбыл в инспекционную поездку на Кавказ. Вернувшись в столицу 24 февр., он застал первые признаки революционного брожения. В заседании Св. Синода 26 февр. Жевахов пытался инициировать обращение Синода к населению, которое бы грозило церковными карами всем участникам беспорядков. Однако не встретил поддержки со стороны архиереев, которые отвергли его предложение. Уже оскудела смыслом как государственная, так и церковная власть.

1 марта 1917 по приказу Керенского Жевахов был арестован и до 5 марта находился в заключении в т. н. министерском павильоне Государственной Думы, как товарищ министра «прежнего режима». В первые месяцы правления Временного правительства можно было более-менее свободно перемещаться по стране. В это время Жевахов жил то в имении сестры под Петербургом, то у матери в Киеве, то в имении у брата в Полтавской губ. Находясь вдали от столицы, Жевахов, конечно, не мог наблюдать агонию Временного правительства. Во 2-й пол. лета он вновь приехал к сестре, поближе к столице. До 8 нояб. 1917 он жил в ее имении. И только увидев наступление анархии, боясь подвергнуть сестру опасности, он выехал в Киев. Теперь поезда ходили редко, передвигаться по железной дороге стало небезопасно. Добравшись наконец до Киева, он узнал страшную весть — 30 окт. умерла его мать. Он не успел даже на похороны. Кн. Жевахов остался в Киеве. На его глазах менялись власти. В течение полугода страшных чекистских злодеяний Жевахов с братом скрывались в скиту Пречистыя Богородицы. Их приютил игумен в благодарность за пожертвования Скиту со стороны брата Владимира. А Киев — матерь городов русских — в это время истекал кровью. С сатанинской злобой и ненавистью ко всему национально русскому обрушилась репрессивная машина ЧК на население города. Когда в сер. авг. в Киев вступила Добровольческая армия, даже видавшие виды офицеры были в ужасе. Дом Жеваховых был разгромлен. Пережитое и увиденное после ухода большевиков, видимо, стало страшной травмой для кн. Жевахова. Он не верил в прочность деникинской власти, и, как вскоре выяснилось, вполне обоснованно. Поэтому решил уехать на юг. Его брат, Владимир Давидович (будущий еп. Иоасаф), то ли не разделял эти иллюзии, то ли намеревался сделать то же самое, но позже. Как бы там ни было, на тот момент планы брата оказались другими. Николай Давидович простился с братом — как оказалось навсегда — и в сер. сент. уехал в Харьков. Затем, спасаясь от наступавших большевиков, он бежал в Ростов. Очень скоро выяснилось, что найти себе применение на службе у деникинских властей Жевахову не удастся. Чиновники «старого режима» были не в чести у вождей Белой армии. Во время передвижений по югу России Жевахова несколько раз ограбили. Он оказался без средств к существованию, без крова и даже почти без одежды и был в отчаянии… И тут — милость Божия — его пригласил к себе митр. Питирим, которого Жевахов считал давно умершим и по которому в Киеве даже служились панихиды. Владыка Питирим занимал скромную должность настоятеля Второ-Афонского монастыря под Пятигорском. 2-ю пол. нояб. и дек. 1919 Жевахов провел на крохотном Подворье Второ-Афонского монастыря в Пятигорске, где жил митр. Питирим.

Предвидя скорую агонию деникинского дела, в последний день дек. 1919 Жевахов вместе с митр. Питиримом уехал в Екатеринодар. Они намеревались отправиться на Афон. Однако неожиданно для Жевахова владыка отказался от этого замысла и, видимо предчувствуя скорую кончину, решил остаться в Екатеринодаре, где в сер. февр. отошел ко Господу. Кн. Жевахов в сер. янв. приехал в Новороссийск, где оформил необходимые документы для отъезда за границу. На грузовом пароходе «Иртыш» отправлялась в Сербию группа архиереев. К ним и присоединился бывший товарищ обер-прокурора Св. Синода. 16 янв. пароход взял курс на Константинополь. Пароход продержали сначала на рейде Константинополя, а затем Салоник, не разрешая сходить на берег. Наконец был подан поезд, который доставил их в дружественную Сербию, где был оказан достойный прием. Архиереи вскоре разъехались по монастырям и сербским приходам.

Так началась эмигрантская жизнь кн. Жевахова. Он оказался без каких-либо средств к существованию. Имея репутацию «распутинца» и «реакционера», он не мог рассчитывать на помощь не только либеральных, но и консервативных кругов эмиграции, в т. ч. большинства оказавшихся за границей архиереев. С 9 февр. 1919 по сент. 1920 он жил в Сербии. Здесь он выступил одним из инициаторов создания русско-сербского общества. Оно было открыто 20 июля 1920, и Жевахов был избран председателем общества. В своей речи при торжественном открытии общества он попытался обозначить новые задачи для объединения славянства. В условиях, когда иудейство и масонство ведут открытую войну на уничтожение против христианства, «всякая попытка к единению славян приобретает исключительное значение», считал Жевахов Он выражал надежду, что «славянская идея объединит вокруг себя всех христиан для совместной борьбы с врагами Христа».

Вскоре кн. Жевахову удалось связаться с бежавшим от большевиков председателем Императорского Православного Палестинского общества кн. А. А. Ширинским-Шихматовым. И в 1920 он был назначен заведовать подворьем св. Николая, которое являлось собственностью Палестинского общества. Должность была нелегкой, все время приходилось изыскивать средства к существованию. Порою ситуация для православного населения Бари была просто катастрофической. Так в письме кн. М. П. Демидовой от 10 (23) авг. 1932 Жевахов сообщал: «Положение Подворья отчаянное. С Рождества Христова прошлого года в Подворьи нет священника, которого нечем содержать и не совершается богослужение. Эту Пасху все православное население оставалось без церковных служб». Вдобавок к материальным трудностям и на подворье проникла смута. Насельники не хотели признавать ничьей власти, враждовали между собою. Но особенно тяжкие испытания начались после перехода на службу к большевикам вице-консула в Бари Алексеева, которому удалось соблазнить и псаломщика Каменского. Этот последний захватил архив и документы Строительной комиссии, после чего объявил себя управляющим подворьем. Начался многолетний судебный процесс.

В янв. 1921 Жевахов совершил поездку в Германию, где зарождалось тогда националистическое движение. В янв. 1922 по настоянию его берлинских друзей он побывал в Мюнхене, где встречался и общался с одним из идеологов немецкого национализма Максом Эрвином Шейбнер-Рихтером. Шейбнер-Рихтер представил Жевахова фельдмаршалу Эриху Людендорфу, который был одним из лидеров правого движения. В Германии кн. Жевахов познакомился и с др. лидерами немецких правых: гр. Э. Ревентловым и с переводчиком «Протоколов Сионских мудрецов» на немецкий язык, издателем консервативного журнала «Ауф форпостен» Людвигом Мюллер фон Гаузен. Жевахов и раньше симпатизировал немцам, слыл большим германофилом, а теперь, увидев подъем национального движения в Германии, был просто восхищен. Немцы также проявили немалый интерес к Жевахову. Он сам вспоминал: «Мой приезд в Берлин, в этот момент, не мог пройти незамеченным для немцев, и я, как лично знавший Нилуса и ведший с ним переписку, неожиданно очутился в самом центре этого бурного, здорового национального движения, смягчавшего у меня горечь сознания той печальной роли, какую сыграла Германия в отношении России, в роковую для обеих стран войну».

О последних годах жизни кн. Жевахова достоверно почти ничего не известно. По некоторым предположениям он умер в 1947 в Вене в лагере для перемещенных лиц.

Соч.: Письма земского начальника // Гражданин. 1904. № 11, 13, 18, 20, 22, 26, 33, 34, 39, 45, 51, 62, 63; О назначении школы. СПб., 1906; СПб, 1998; Святитель Иоасаф Горленко, епископ Белгородский и Обоянский (1705—54): Мат. для биогр., собранных и изданных кн. Н. Д. Жеваховым в 3 т. и 5 ч. Киев, 1907—11: Т. 1. Ч. 1: Предки святителя Иоасафа. Киев, 1907; Т. 1. Ч. 2: Святитель Иоасаф и его сочинения. Киев, 1907; Т. 1. Ч. 3: Жизнь и деятельность святителя Иоасафа. Киев, 1909; Т. II. Ч. 1. Письменные донесения от разных мест и лиц в разные времена о чудесных исцелениях, совершаемых в Бозе почивающим Преосвященным Иоасафом епископом Белгородским. Киев, 1908; Т. 2. Ч. 2: Предания о святителе Иоасафе. Киев, 1908; Т. 3. Дополнительный. Киев, 1911; Николай Николаевич Неплюев. Биогр. очерк. СПб., 1909; Бари. Путевые заметки. СПб, 1910; Житие святителя Иоасафа, Чудотворца Белгородского. СПб, 1910; Изд. 2-е. Новый Сад, 1929; Святитель Иоасаф / Сост. кн. Н. Д. Жевахов. Пг, 1916; Чудеса святителя Иоасафа / Сост. кн. Н. Д. Жевахов. Пг, 1916; СПб, 1998; Речь председателя Русско-сербского общества кн. Н. Д. Жевахова, произнесенная при торжественном открытии Общества в г. Вршаце (Сербия, Бенат), 20 июля 1920 // Двуглавый орел. 1921. Вып. 19; Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода кн. Н. Д. Жевахова. (Т. 1. Мюнхен, 1923; Т. 2. Новый Сад, 1928). М., 1993; Еврейский вопрос. Нью-Йорк, 1926; Памяти гр. А. Череп-Спиридовича. Нью-Йорк, 1926; Светлой памяти шталмейстера Высочайшего двора Ф. Винберга. Париж, 1928; Причины гибели России. Новый Сад, 1929; Раб Божий Николай Николаевич Иваненко. Новый Сад, 1934; Кн. Алексей Александрович Ширинский-Шихматов: Крат. очерк жизни и деят. Новый Сад, 1934; Корни русской революции. Кишинев, 1934; Сергей Александрович Нилус: Крат. очерк жизни и деят. Новый Сад, 1936.

Лит.: Жевахов В. Д. Родословная роспись рода князей Жеваховых. (Российская ветвь). Киев, 1914; Комолова Н. П. Русское зарубежье в Италии (1917—45) // Русская эмиграция в Европе (20—30-е ХХ в.). М., 1996; Степанов А. Д. Черная Сотня: взгляд через столетие. СПб., 2000.