Разбуженная бедствиями человеческая ненависть 1812 года

Российская империя, Фирсов, Цитаты и извлечения для рефератов

Н. Фирсов

Правда, были случаи, когда среди умственного мрака и разбуженной бедствиями человеческой ненависти вдруг блеснет луч милосердия и осветит незлобивую русскую душу; но это были единичные случаи: боль­шинство же, ожесточенное разорением и насилиями от врага, относилось к нему без всякой пощады: «в редких деревнях», гласит белорусское предание о 12-м годе, «жители не делали своих расправ над французами. Тот только не убивал их, кто Бога боялся». Банды крестьян, вооруженных топорами, вилами, кольями, ножами, охотничьими ружьями и, вообще, чем ни попало, вы­слеживали замерзающих французов, захватывали их и приводили в свои селения; причем «не боявшиеся Бога» не только убивали, но и бесчеловечно мучили своих пленных: то обмотают их соломой, — если же много, запрут в сарай — и зажгут, то утопят в прорубях, то зароют живыми в землю […]. Даже баб и ребятишек охватывал прилив необузданной ненависти, и они же­стоко издевались над несчастными, отданными им на потеху. Порою женщины проявляли какую-то особен­ную кровожадность. «Бывало, — рассказывал впослед­ствии один старик-крестьянин, — наткнемся мы, пар­ни, на одного, возьмем и приведем в деревню; так бабы купят его у нас за пятак: сами хотят убить […] Одна пырнет ножом, другая колотит кочергой, опять другая тычет веретеном». Иногда ненависть к французам до­водила человека до исступления прямо патологического свойства, и он, видимо, готов был смотреть на свой зверский поступок как на богоугодное деяние. Например, генерал Левенштерн видел, как один часовой ма­стер, «осенив себя трижды крестным знамением, схва­тил большой кухонный нож, бросился на улицу и убил пять или шесть французов». Часовой мастер совершил этот «патриотический» подвиг на глазах упомянутого генерала и притом «так быстро», что он не успел ему «помешать». После убийства часовой мастер снова пе­рекрестился, а затем спокойно вытер и убрал нож. Так туземный народ помогал «туземной жительнице» — столь же беспощадной к «пришельцам» — русской зиме. Очевидно, при высшей степени темном, «патри­архальном» мировоззрении русского народа, при сохра­нении им примитивных привычек и чувств борьба его и с внешним врагом неизбежно приобретала типиче­ские черты пугачевщины, черты всякого стихийного, хотя и не «бессмысленного», народного движения с его варварством и злодеяниями.

1812 год в социолого-психологическом осве­щении. М., 1913. С. 43-44.

Миниатюра: Подвиг гренадера лейб-гвардии Л. Коренного