МОСКОВИЯ (МОСКОВИТИЯ),

МОСКОВИЯ (Московития), название, принятое в Западной Европе для Русского государства периода великих князей и царей Московских до к. XVII в.

В эпоху противостояния между Великим княжеством Московским, объединившим вокруг себя Северо-Восточную Русь, и Великим княжеством Литовским, объединившим вокруг себя Юго-Западную Русь, древнее понятие «Русь» (в Европе Russia, иногда Ruthenia, Rossia или греч. Ῥωσία) продолжало употребляться современниками, но в условиях её политико-географического разделения нуждалось в дополнительном уточнении. Нередко, начиная с XIV века, уточнение совершалось по византийскому образцу — Великая и Малая Русь. В других источниках — как, например, на карте венецианского монаха Фра Мауро, — различие делалось при помощи наименований Чёрная и Белая Русь. Отмечается, что на заре русско-итальянских отношений в эпоху Ивана Великого, в письменных источниках, происходящих из Италии, речь идёт либо просто о Руссии, либо о Белой Руссии, тогда как сам Иван III называется «русским императором».

Пример использования Moscovia, Герберштейн, 1549 г. Балтийское море названо пределом Руси и Московии

В то же время, начиная с рубежа XV—XVI веков, в европейском политико-географическом лексиконе стремительно распространяется понятие «Московия». Различные исследователи полагают, что оно возникло под влиянием польско-литовской пропаганды, отвергавшей право Русского государства на все древнерусские земли (часть которых с XIII—XIV веков находилась в составе Великого княжества Литовского и Королевства Польского, позднее — Речи Посполитой) и стремившейся закрепить это название только за «своей» частью Руси. Уже с начала XV века термином «Руссия» на польских картах обозначались исключительно земли Галицко-Волынской Руси, тогда как более восточные земли именовались не иначе как «Московия». Этот упорно внедрявшийся термин подчёркивал ограниченность власти главы государства пределами Московского княжества и ставил под вопрос правомерность борьбы за воссоединение древнерусских земель в Русском государстве.

Одним из первых, кто начал противопоставлять «московитов» русским (Ruteni), был польский историк Матвей Меховский. «Московия» определяется им как государство, где живут «моски», или «московиты», и нигде в тексте описания их страны они не упоминаются как часть русского народа, главным городом которого назван Львов. Позже Михалон Литвин, в целом перенимая укоренившиеся в польско-литовской публицистике наименования, оговаривается, что образованная часть поляков и литовцев на самом деле знала о тождестве «московитов» и русских. Тем не менее, пропаганда представления о них как о двух разных народах прослеживается в памятниках полемической литературы, возникших после заключения Брестской унии 1596 года.

мальтипу собака.

Доктор исторических наук Анна Хорошкевич отмечает, что название «Московия» начало преобладать в странах, получавших информацию из Великого княжества Литовского и Польши, в первую очередь в католических Италии и Франции. В странах Северной Европы, равно как и при дворе императора Священной Римской империи, преобладало правильное этнографическое название «Руссия» или «Россия», хотя название «Московия» проникло и туда. Одним из наглядных примеров «перемены» имени, по словам Хорошкевич, являются протоколы секретаря венецианской синьории Марино Сануто, в которых начиная с 1500 года наблюдается постепенный переход от названия (Белая) Руссия к Московии[18]. Автор связывает это с усилением польско-литовской пропаганды накануне и во время русско-литовской войны 1500—1503 годов, когда между Москвой и Вильной разгорелся дипломатический конфликт вокруг претензионного титула Ивана III «государь всея Руси», содержащего в себе программу объединения всех русских земель, в том числе находившихся в составе Литвы.

Согласно энциклопедии «Киевская Русь — Московия», употребление названия «Московия» было связано с той огромной ролью, которая Москва играла в политической жизни России, что заставляло иностранцев отождествлять столицу со всем государством. При употреблении терминов «Московия» и «московиты» географы и историки XVI и XVII веков не раз оговаривались, что московитов следует отождествлять с русскими: «Московия получила свое наименование по назва­нию реки и расположенной на ней столице, являясь частью Русии», — писал Бароний. В своём ставшем популярным университетском учебнике Хорн подчёркивал: «московиты суть русские, лишь именуе­мые так по названию столицы их государства».

Развёрнутый комментарий к понятиям «Московия» и «московиты» оставил в начале XVII века французский путешественник Жак Маржерет. Он пишет, что русские после освобождения от татарского ига стали называться московитами — по главному городу Москве, обладающему княжеским титулом, но не являющемуся первым в стране, потому что ранее государь русских назывался «великим князем владимирским», а в современное Маржерету время продолжал называться «великим князем владимирским и московским». Из этого Маржерет делает вывод: «ошибочно называть их московитами, а не русскими, как делаем не только мы, живущие в отдалении, но и более близкие их соседи. Сами они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают: Russac, то есть русские, а если их спрашивают, откуда, они отвечают: is Moscova — из Москвы». Доктор исторических наук В. Н. Малов называет это наблюдение Маржерета «чрезвычайно важным для понимания этнической (и государственной) самоидентификации российских людей в конце XVI — начале XVII в.»