«Гусляки», «шувалики», «косулинские нищие»
С. Максимов
Одни в самом деле нищают, придя по силе обстоятельств в крайнюю бедность и, при недостатке сил и энергии, ноют под чужими окнами и вымаливают себе насущную помощь. Другие, с примера и в подражание этим, нищатся, как верно выражаются в деревнях, т. е. притворяются нищими и побираются именем Христовым без нужды.
Все они одной масти даже и по мундиру, но при внимательном взгляде на внутренние качества не только подлинные нищие и притворные побирухи, или, как тот же народ называет их нищеброды, не походят друг на друга <…>.
<…> Под самой Москвой, торговой и богатой, в среде промышленного торгового населения <…> проявились знаменитые «гуслицы» и прославились мастерством и искусством делать фальшивые ассигнации и ходить на всякие темные дела и на легкие выгодные промыслы. Проявились здесь меж другими и нищеброды. <…> Нищебродят «гусляки» усердно и долго.
Следом за ними бредут и обок с ними ходят по два раза в год из Верейского и Можайского уездов еще мастера того же дела, также знаменитые ходоки — «шувалики». Знаменитые они тем, что в Москве перестали им уже подавать, и от московских чудотворцев привелось им прибегнуть под покровительство воронежских и ходить также на низ и на тот же Тихий Дон.
Это — бродяги настоящие: ремесла никакого не знают, товара с собой не берут, а идут просто клянчить и собирать милостыню. Все — народ простой и черный: лжет и унижается, что соберет — то и пропьет. В этом они не чета трезвым «гуслякам»: по постоялым дворам, идя со сбором, «шувалики» безобразничают, хвастаются, пьянствуют и ведут неподобные речи, а придя домой — остаются такими же.
<…> Наконец, пошли вот и эти, что погорельцами себя любят называть, а на самом деле они этим попрошайством промышляют. За Клязьмой таких промышленников целая сторона, которая зовется и «Черной стороной», и «Адовщиной». Когда все уберутся с полей, а лишние едоки уберутся из дома на дальние отхожие промыслы — для нищебродов наступает первое в году рабочее время. Перепробовал наш народ все промыслы: надо, знать, быть на земле и такому! <…>
По сибирскому тракту на Тюмень, на первой станции от Екатеринбурга, гонятся за кошевами проезжих босоногие и неотвязчивые «косулинские нищие»: мальчики и девочки, взрослые и беззубые старики и старухи — вперегонку друг за другом и что-то кричат. Эти тоже промышляют нищенством и рассчитывают главным образом на две громадные ярмарки: старинную в Ирбите и новейшую в Крестах <…>. Сюда обязательно и ежегодно присылают из России целые тысячи нищих под названием «ссыльных» и «поселенцев» <…>. Из Чердыни и с Северного Урала пошли в нищенство пермяки и вогулы, <…> на богатую Вятку пошли походом свои промысловые нищие из самых холодных лесных губерний, в числе которых видное место принадлежит Тверской. Из Весьегонского уезда, из многих деревень, выходят промышлять-торговать все одни девки: молодые, здоровые и красивые. Торгуют неизвестно где, приносят с собою иногда ребят и промышляют своим обычаем настолько удачно в свое обеспечение, что ни на какие соблазны не сдаются и ни под каким видом не решаются выходить замуж на оседлое житье в окольности и на обеспеченное — свекрово и мужнино.
<…> Между Смоленскою и Могилевскою шляхтою вырос другой чужеядный гриб под именем «ленивого клепенского мужика» в Сы невском уезде Смоленской губернии. Этого мужика из села Клепени как разорил француз в Отечественную войну двенадцатого года, так он и не поправлялся. Как удалось ему в первый же год счастливо походить по чужим местам за милостынькой, так и на последующие он ничего другого для прокормления себя не выдумывал.
<…> Далеко не все здесь перечислены <…>; целые местности не видят иного выхода из нужды, бесхлебья и от недостатка других заработков, кроме нищенства. Раз прибегнув к нему, они имеют полную возможность преобразить его в настоящий и правильный промысел, где и сплачиванье в артели, и наем, и расчеты, и стачки, и стычки, и взятки, и дележка, и купля, и продажа, — все, одним словом, и налицо, и при месте, и на ходу, как бы в настоящем коммерческом предприятии.
Бродячая Русь Христа-ради // Собр. соч. в 20т. СПб., 1908. Т. 5. С. 182, 190-192,193-199.