Память о реформах Петра в русском народе
B. Ключевский […] фантазия народного множества, которому кнут и монах очертили дозволенные пределы мышления, нарядили Петра в самые постылые образы, какие нашлись в хламе ее представлений. Эти легенды питали и нравственно освящали порожденное государственными тягостями и немецкими новшествами общее недовольство всех сословий, о котором говорят свои и чужие наблюдатели, что оно к концу царствования достигло(…)