Восстание против тирании начала XIX века
Неизвестный петербуржец
Ты пишешь, что прискорбно слышать, что у нас возникает неповиновение! А я скажу напротив: прискорбно, что доводят до неповиновения. Впрочем, в сем неповиновении, когда узнаешь дело в сущности, найдешь геройство, смирение, воздержание и даже подчиненность. Ежели можно назвать это действие восстанием, я подобного не знаю в истории. Я иного не вижу в этих инсургентах, как три тысячи невинных жертв. Можно было отвести грозу и разогнать тучи, когда бы начальники не потеряли присутствия ума. Нетрудно было приискать средства, — они и представились, но уже поздно было. Сверх того, начальники у нас умеют повелевать только теми творениями, в коих не действуют пружины душевные. Много ли надобно мудрости управлять машинами, без упорства? Мы привыкли повелевать без разбора, требуем слепого рабства. Несправедливость в конце концов приводит к независимости. Я удивляюсь, что потерявши терпение и решившись преступить за границу, восставшие против тирании на первом шаге остановились. Назови мне мудреца, который бы в воспаленном гневе удержал бы свои страсти в благоразумных пределах. А здесь три тысячи вооруженных людей идут смиренно в заточение по мановению начальника и ни одному не вздумалось искать иной защиты, как в испрошении им следуемого. Вот с какой точки зрения я гляжу на это происшествие. Буде заблуждаюсь, мне приятно заблуждаться с людьми благомыслящими. Окончу эту материю — она далеко увлекает.
Выписка из письма с подписью «Л.С.» из Санкт-Петербурга от 19 ноября 1820 г. Сергею Сергеевичу Кушникову в Москву // Публикация В.А. Федорова. Освободительное движение в России.(Межвузовский научный сборник). Изд. Саратовского ун-та. 1977. Вып. 6. С. 114.
Миниатюра: Декабристы у ворот Читинского острога зимой. 1828-1830 гг.
