Татарские набеги на русских начала XVI столетия

Ключевский, Московское царство, Цитаты и извлечения для рефератов

В. Ключевский

В начале XVIв. южная степь, лежавшая между Москов­ским государством и Крымом, начиналась скоро за Старой Рязанью на Оке и за Ельцом на Быстрой Сосне, притоке До­на. Татары, кое-как вооруженные луками, кривыми сабля­ми и ножами, редко пиками, на своих малорослых, но силь­ных и выносливых степных лошадях, без обоза, питаясь не­большим запасом сушеного пшена или сыра да кобылиной, легко переносились через эту необъятную степь, пробегая чуть не тысячу верт пустынного пути. Частыми набегами они прекрасно изучили эту степь, приспособились к ее осо­бенностям, высмотрели удобнейшие дороги, сакмы или шляхи, и выработали превосходную тактику степных набе­гов; избегая речных переправ, они выбирали пути по водо­разделам; главным из их путей к Москве был Муравский шлях, шедший от Перекопа до Тулы между верховьями рек двух бассейнов, Днепра и Северного Донца. Скрывая свое движение от московских степных разъездов, татары кра­лись по лощинам и оврагам, ночью не разводили огней и во все стороны рассылали ловких разведчиков. Так им удава­лось незаметно подкрадываться к русским границам и де­лать страшные опустошения. Углубившись густой массой в населенную страну верст на 100, они поворачивали назад и, развернув от главного корпуса широкие крылья, сметали все на пути, сопровождая свое движение грабежом и по­жарами, захватывая людей, скот, всякое ценное и удобопереносное имущество. Это были обычные ежегодные набе­ги, когда татары налетали на Русь внезапно, отдельными стаями в несколько сотен или тысяч человек, кружась око­ло границ, подобно диким гусям, по выражению Флетчера, бросаясь туда, где чуялась добыча. Полон — главная добы­ча, которой они искали, особенно мальчики и девочки. Для этого они брали с собой ременные веревки, чтобы связывать пленников, и даже большие корзины, в которые сажа­ли забранных детей. Пленники продавались в Турцию и другие страны. Кафа была главным невольничьим рынком, где всегда можно было найти десятки тысяч пленников и пленниц из Польши, Литвы и Московии. Здесь их грузили на корабли и развозили в Константинополь, Анатолию и в другие края Европы, Азии и Африки. В XVIв. в городах по берегам морей Черного и Средиземного можно было встретить немало рабынь, которые укачивали хозяйских ребят польской или русской колыбельной песней. Во всем Крыму не было другой прислуги, кроме пленников. Мос­ковские полоняники за свое уменье бегать ценились на крымских рынках дешевле польских и литовских; выводя живой товар на рынок гуськом, целыми десятками, скован­ными за шею, продавцы громко кричали, что это рабы, са­мые свежие, простые, нехитрые, только что приведенные из народа королевского, польского, а не московского. Пленные приливали в Крым в таком количестве, что один еврей-меняла, по рассказу Михалона, сидя у единственных ворот перекопии, которые вели в Крым, и видя нескончае­мые вереницы пленных, туда проводимых из Польши, Лит­вы и Московии, спрашивал у Михалона, есть ли еще люди в тех странах или уж не осталось никого.[…]

В продолжение XVIв. из года в год тысячи пограничного населения пропадали для страны, а десятки тысяч лучшего народа страны выступали на южную границу, чтобы при­крыть от плена и разорения обывателей центральных обла­стей. Если представить себе, сколько времени и сил мате­риальных и духовных гибло в этой однообразной и грубой, мучительной погоне за лукавым степным хищником, едва ли кто спросит, что делали люди Восточной Европы, когда Европа Западная достигала своих успехов в промышленно­сти и торговле, в общежитии, в науках и искусствах.

Курс русской истории. Соч.: В 8 т. М., 1957.Т. 2. С. 209-210, 214.

Миниатюра: Армии монголо-татар