Средства предотвращения развития образованно­сти россиян в допетровский период

Н. Чернышевский

Что касается до нравственных качеств наших предков, путешественникам казались русские самыми хитрыми людьми в Европе. Рейтенфельс говорит: «Русские хитрее всех европейцев, а москвичи хитрее всех русских», — отчасти объясняется строгость этого замечания тем, что путешественники имели дело преимущественно с дьяками и подьячими, у которых это качество было достоянием ремесла, и с торговцами, которые также заменяли плутов­ством недостаток правильности, быстроты и обширности в своих торговых оборотах. Если мы будем иметь в виду это обстоятельство, то, конечно, нам не будет повода со­мневаться в словах Рейтенфельса, — кто не имел случая проверить их на деле, вероятно, знает Гоголя, г. Остро­вского и г. Щедрина; не надобно только упускать из виду, читая их произведения, что описываемые ими нравы и обычаи — наследие глубокой старины, в чем могут уве­рить нас иностранные путешественники. Те путешествен­ники, которые имели случай познакомиться с русскими людьми, говорят, что это народ даровитый и очень легко пробуждающийся к любознательности; и что если они ос­тавались в невежестве, то единственно вследствие небла­гоприятных обстоятельств. Флетчер прибавляет, что под­держка невежества в русском народе была делом систематического плана: этим средством бояре, подьячие и пр. хотели предотвратить всякую возможность мысли о ново­введениях, которые были бы несогласны с их выгодами, — объяснение, подтверждаемое всею историею» XVII века. Си­стема эта имела две стороны: так как необходимо было для различных государственных потребностей иметь людей с техническими знаниями — артиллеристов, инженеров и проч., — и так как с тем вместе не хотели допускать рус­ских к образованию, то и держались такого плана: всех нужных для государства техников брать из-за границы, не допуская того, чтобы сами русские учились чему-нибудь. До Петра Великого прием иноземцев в русскую службу был средством к предотвращению развития образованно­сти между самими русскими. Подобное объяснение нахо­дим и у Мейерберга. Борис Годунов и Никон, задумав не­сколько отступить от этой системы, возбудили против се­бя общее неудовольствие. Бояре, верные хранители сис­темы, находили для себя личную выгоду неуклонно под­держивать ее. Иноземцы не могли быть их соперниками, а если бы явились образованные люди между русскими, то каждый боярин мог опасаться, что они перебьют у него дорогу к почестям. […]

Иноземцы, служившие в России до Петра, были полезны государству, удовлетворяя его потребностям, но на развитие самого народа не оказывали почти никакого влияния, если исключить некоторые ереси, происхождение которых приписывается влиянию люте­ран, социниан или квакеров, но которые находили се­бе очень мало последователей, не имея ничего общего с русским расколом. План, объясняемый нам наблюда­тельными иноземцами, основан был на том верном расчете, что сами иноземцы, призываемые в Россию, будут находить свою выгоду в его соблюдении: рас­пространение знаний в русском народе прекратило бы необходимость в иноземцах, и потому они действи­тельно не имели ни малейшей охоты сообщать рус­ским свои знания или возбуждать в русских любозна­тельность: иноземцы, находившиеся в русской службе, хранили свою образованность, как тайну своей касты, говорят о них путешественники. […]

Все путешественники говорят об удивительной недо­верчивости русских, не к иностранцам только, но также и друг к другу — она очень натуральна была при всеобщихбеспорядках отсутствии безопасности, — хитрить и при­творяться было делом необходимости.

Собрание писем царя Алексея Михайловича с приложением «Уложения Сокольничья Пути» и проч., издал Петр Бартенев. Полн. собр. соч.: В 15 т. М., 1948. Т. 4. С. 254, 255, 260.

Миниатюра: В.М. Васнецов. «Книжная лавочка»