Средства предотвращения развития образованности россиян в допетровский период
Н. Чернышевский
Что касается до нравственных качеств наших предков, путешественникам казались русские самыми хитрыми людьми в Европе. Рейтенфельс говорит: «Русские хитрее всех европейцев, а москвичи хитрее всех русских», — отчасти объясняется строгость этого замечания тем, что путешественники имели дело преимущественно с дьяками и подьячими, у которых это качество было достоянием ремесла, и с торговцами, которые также заменяли плутовством недостаток правильности, быстроты и обширности в своих торговых оборотах. Если мы будем иметь в виду это обстоятельство, то, конечно, нам не будет повода сомневаться в словах Рейтенфельса, — кто не имел случая проверить их на деле, вероятно, знает Гоголя, г. Островского и г. Щедрина; не надобно только упускать из виду, читая их произведения, что описываемые ими нравы и обычаи — наследие глубокой старины, в чем могут уверить нас иностранные путешественники. Те путешественники, которые имели случай познакомиться с русскими людьми, говорят, что это народ даровитый и очень легко пробуждающийся к любознательности; и что если они оставались в невежестве, то единственно вследствие неблагоприятных обстоятельств. Флетчер прибавляет, что поддержка невежества в русском народе была делом систематического плана: этим средством бояре, подьячие и пр. хотели предотвратить всякую возможность мысли о нововведениях, которые были бы несогласны с их выгодами, — объяснение, подтверждаемое всею историею» XVII века. Система эта имела две стороны: так как необходимо было для различных государственных потребностей иметь людей с техническими знаниями — артиллеристов, инженеров и проч., — и так как с тем вместе не хотели допускать русских к образованию, то и держались такого плана: всех нужных для государства техников брать из-за границы, не допуская того, чтобы сами русские учились чему-нибудь. До Петра Великого прием иноземцев в русскую службу был средством к предотвращению развития образованности между самими русскими. Подобное объяснение находим и у Мейерберга. Борис Годунов и Никон, задумав несколько отступить от этой системы, возбудили против себя общее неудовольствие. Бояре, верные хранители системы, находили для себя личную выгоду неуклонно поддерживать ее. Иноземцы не могли быть их соперниками, а если бы явились образованные люди между русскими, то каждый боярин мог опасаться, что они перебьют у него дорогу к почестям. […]
Иноземцы, служившие в России до Петра, были полезны государству, удовлетворяя его потребностям, но на развитие самого народа не оказывали почти никакого влияния, если исключить некоторые ереси, происхождение которых приписывается влиянию лютеран, социниан или квакеров, но которые находили себе очень мало последователей, не имея ничего общего с русским расколом. План, объясняемый нам наблюдательными иноземцами, основан был на том верном расчете, что сами иноземцы, призываемые в Россию, будут находить свою выгоду в его соблюдении: распространение знаний в русском народе прекратило бы необходимость в иноземцах, и потому они действительно не имели ни малейшей охоты сообщать русским свои знания или возбуждать в русских любознательность: иноземцы, находившиеся в русской службе, хранили свою образованность, как тайну своей касты, говорят о них путешественники. […]
Все путешественники говорят об удивительной недоверчивости русских, не к иностранцам только, но также и друг к другу — она очень натуральна была при всеобщихбеспорядках отсутствии безопасности, — хитрить и притворяться было делом необходимости.
Собрание писем царя Алексея Михайловича с приложением «Уложения Сокольничья Пути» и проч., издал Петр Бартенев. Полн. собр. соч.: В 15 т. М., 1948. Т. 4. С. 254, 255, 260.
Миниатюра: В.М. Васнецов. «Книжная лавочка»
