Лорис-Меликов — вице-император России в истории и жизни
Стенограмма передачи “Не так” на радиостанции “Эхо Москвы”
С.БУНТМАН — Пока отвечаете на вопрос, я отвечу на ваш, на вопрос Софьи: «Куда исчез Антон Орехъ и его прекрасные реплики?» Оба — то есть, и Орехъ, и реплики исчезли в отпуск, и появятся в эфире оба ровно с понедельника 31 января. Сейчас Лорис-Меликов. Вы отвечаете, какое учреждение упразднил Лорис-Меликов, а мы начинаем наш разговор с Олегом Будницким. Что не так? Что знали все это время, в особенности советское, о Лорис-Меликове и что хорошо бы знать вообще о нем? Добрый вечер!
О.БУДНИЦКИЙ — Добрый вечер, что касается советской трактовки Лорис-Меликова, то, он, естественно, трактовался как слуга самодержавия, хотя и с реформаторскими поползновениями, в основном, и, в общем-то, трактовка Лорис-Меликова была, прежде всего, с точки зрения революционеров, революционной публицистики: «лисий хвост и волчья пасть».
С.БУНТМАН — Ага.
О.БУДНИЦКИЙ — Кстати говоря, в этой трактовке было кое-что верно схвачено. Так, но, прежде чем начать говорить о Лорис-Меликове, я хочу сказать, вот вы разыгрываете книгу — роман…
С.БУНТМАН — Да.
О.БУДНИЦКИЙ — Но все-таки о Лорис-Меликове лучше черпать сведения не только в художественной литературе, но и в литературе научной. Как раз в прошлом году вышла замечательная книга двух замечательных историков Бориса Самуиловича Кимберга и Валентины Александровны Твардовской под названием «Граф Лорис-Меликов и его современники». Уникальная книга, толстенная-претолстенная, и там не только биография Лорис-Меликова, но и собраны документы: его доклады, письма современников о нем, воспоминания, послужной список — и те, кто не будут удовлетворены тем, что мы успеем рассказать за отведенное время, могут там прочитать какие-то дополнительные детали, и делать самостоятельные умозаключения. Ну а теперь, собственно говоря, о графе Михаиле Тариеловиче Лорис-Меликове. Ну, родился он, собственно говоря, не графом, и даже не российским дворянином — род-то старинный дворянский, но не российский. И только в 1832 году, когда Лорис-Меликову было, по одним данным, 7 лет, по другим — 8, а по третьим — 6, он, точнее, его отец соответствующим родом был причислен к российскому дворянству.
С.БУНТМАН — А что ж такая разница в годе рождения его?
О.БУДНИЦКИЙ — Но вот так получается по разным данным: на могильной плите в Тбилиси, куда перезахоронен Лорис-Меликов, ранее покоившийся в Ницце — там он умер в 1888 году, а родился он то ли в 1824, то ли в 1825, то ли в 1826 — там написано, что он родился 21 октября 1824 года. По другим данным это было 1 января 1825 — ну, в общем, это не столь важно.
С.БУНТМАН — Ну конечно, да.
О.БУДНИЦКИЙ — Не столь важно. Важно то, что родился он в семье с хорошими, так сказать, корнями и родословной нескольких столетий. Но к тому времени род был славен не столько своим происхождением, сколько своими деловыми качествами, точнее папа Михаила Тариеловича — Тариел был крупным предпринимателем и торговал, аж, с городом Лейпцигом. И ребенок получал с детства хорошее образование, гувернеры у него были русские, и он говорил по-русски без акцента, хотя происхождения он армянского, а жил в грузинском городе. В 12-летнем возрасте был направлен в Москву учиться в Лазаревском институте восточных языков — какой-то аналог МГИМО будущего — и, в конечном счете, Лорис-Меликов говорил на 8 языках — двух европейских, западноевропейских: немецком и французском, остальные все были восточные. Но из Лазаревского института Лорис-Меликов был исключен за хулиганство, говоря современным языком, и вынужден был перебраться в Петербург, где закончил школу гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров. Ту самую, которую заканчивал в свое время Лермонтов. Если же говорить о его поэтических связях, то одно время он приятельствовал с Николаем Алексеевичем Тургеневым — они вместе снимали квартиру, хотя… Тургенев! Некрасов!
С.БУНТМАН — Некрасов.
О.БУДНИЦКИЙ — Некрасов, конечно. Конечно, Некрасов. Они снимали вместе квартиру и вместе кутили. Вместе кутили. Некрасов был на 4 года старше, потому что он, наверное, выступал некоторым таким поводырем-наставником, и вообще печальник горя народного был большой не дурак по этой части, и особенно увлекался карточной игрой, именно преферансом. И злые языки утверждали, что он зарабатывал картежной игрой существенно больше, чем стихами. Но это уже другой сюжет. Во всяком случае, однажды друзья, посетив маскарад, вынуждены были очень долго по холоду гулять в маскарадной одежде, ибо им не хватило денег выкупить свою одежду, заложенную за маскарадные костюмы. Но это, в общем, грехи молодости — после выпуска в 18-летнем возрасте Лорис-Меликов прослужил 4 года в Гродненском гвардейском гусарском полку, лейб-гвардии Гродненском гвардейском гусарском полку, а потом отправился на родной Кавказ. Отправился на 30 лет. 30 лет — с 1847… даже с лишком — до 1878 Лорис-Меликов служил на Кавказе. Где, собственно говоря, и сделал совершенно удивительную и блистательную карьеру.
С.БУНТМАН — Кем он туда отправился?
О.БУДНИЦКИЙ — Ну, он отправился туда обычным офицером кавалерийским, но, в общем, очень быстро проявился его ум, знание языков было очень нелишним в многоязычном Кавказе, а также знание местных обычаев. И он приглянулся целому ряду высших руководителей кавказских: и Михаилу Семеновичу Воронцову, при котором был офицером по особым поручениям; и… ну, он был в хороших отношениях и с Николаем Николаевичем Муравьевым; и почти практически со всеми кавказскими наместниками, включая — до поры до времени — и великого князя Михаила Николаевича, с которым, правда, отношения у него складывались по разному — были периоды очень хорошие, были периоды весьма неблагоприятные. Лорис-Меликов участвовал неоднократно в боях с горцами — вот в этой самой Кавказской войне. Одно время он был представлен Хаджи Мурату, и записывал там всякие его рассказы. Некоторые из этих рассказов использовал Лев Николаевич Толстой в своем романе. И, кстати говоря, Лорис-Меликов предсказал, что Хаджи Мурат уйдет обратно в горы. Самый… участвовал он и в Восточной войне, которую у нас называют Крымской, отличался неоднократно в боях, рос по службе, в 30 лет он уже стал генерал-майором — то есть, фантастическая карьера, в общем-то. Самый сложный, пожалуй, период его деятельности — это тот период, когда он был начальником Терского края и атаманом Терского казачьего войска. Это 12 лет — с 1863… напомню, что Кавказская война закончилась в 1864… до 1875 года.
С.БУНТМАН — В чем была сложность?
О.БУДНИЦКИЙ — А я вам сейчас скажу, что такое Терский край в те времена. Это — Северная Осетия, Кабарда, Чечня и Ингушетия. Можете себе представить, да, что это из себя представляло на исходе Кавказской войны и, собственно говоря, сразу после. Сложнейшая ситуация, сложнейшие задачи, и Лорис-Меликов с ними справился, справился, конечно, с точки зрения имперских интересов России. С одной стороны, Лорис-Меликов способствовал развитию просвещения в этом крае: при нем было открыто более 3 тысяч учебных заведений разных типов — в том числе, на собственные средства он во Владикавказе открыл ремесленное училище. Он человеком был не бедным и женился удачно. Жена, кроме шестерых детей — один ребенок скончался во младенчестве — принесла ему и немаленькое состояние. Кроме того, Владикавказ стал при Лорис-Меликове приличным городом, при нем была дорога построена железная Ростов-Владикавказ, в общем, много чего Лорис-Меликов сделал для благоустройства края. С другой стороны, задача была привести край к покорности, и Лорис-Меликов железной рукой подавлял те или иные выступления, иногда во благо, может быть, местному населению, ибо когда были освобождены рабы и крепостные, то в Кабарде случился княжеский бунт. Лорис-Меликов его подавил.
С.БУНТМАН — Так.
О.БУДНИЦКИЙ — А с другой стороны, один из своих орденов — орден св. Анны — он заслужил за дипломатическую миссию — поехал в Турцию и договорился, что турки откроют границу в нескольких пунктах для желающих эмигрировать, уехать с Кавказа в Турцию. И тем самым, в общем-то, с точки зрения российской, избавил страну от почти полумиллиона потенциально недовольных и опасных людей. Эмигрировало, в конечном счете, 470 тысяч горцев Северного Кавказа.
С.БУНТМАН — А кто это, в основном, были? Отовсюду были горцы?
О.БУДНИЦКИЙ — Западный Кавказ — вот то, что я Вам могу сказать. По этнической конкретной принадлежности статистики такой, я боюсь, не существует. С другой стороны, это, вот, трагедия была для людей, которые вынуждены были оставить свою родину и уехать за границу, собственно, их многие потомки до сих пор там находятся. Лорис-Меликов занимался там, собственно говоря, и расселением казаков, вот, разделением… этими казачьими поселениями горских народов, в общем, проводил имперскую политику, что, собственно, входило в его служебные обязанности. Позднее он писал, уже будучи в отставке, я цитирую: «Правительство сделало все, что могло, оно силой оружия закрепило Кавказ за империей, но чтобы присоединение это обратилось в прочную и неразрывную связь, необходимо культурное влияние, нужно, чтобы русские люди и капиталы устремились в этот благодатный край и устраивались в нем земледельцами, промышленниками, фабрикантами». Такая была позиция, вполне логичная с точки зрения — повторяю еще раз — имперская, но я не уверен, что всем жителям Кавказа эта идея бы пришлась по душе. Как бы то ни было, Лорис-Меликов, по видимому, в чем-то не поладил с великим князем Михаил Николаевичем, и в 1875 году взял отпуск и отправился лечиться за границу. Ну, действительно, надо было лечиться: побаливала печень, Лорис-Меликов любил кахетинское. Отнюдь, не подумайте, что он был каким-нибудь пьяницей — упаси Боже — но такие вот кавказские традиции, в конце концов, привели к тому, что лечиться было нужно. Но, возможно, в большей степени этот отпуск был не столько лечебный, сколько дипломатический. А тут надвигается война с Турцией. Лорис-Меликова отзывают из Германии, из Висбадена, где он лечился, и назначают командующим кавказским, отдельным кавказским корпусом. Главное командование осуществлял великий князь Михаил Николаевич, а непосредственное командование войсками, корпусом — Лорис-Меликов. Здесь-то он и отличился как военачальник более чем когда-либо. Все-таки ранее под его началом было в лучшем случае 3 сотни охотников так называемых, да, отчаянных таких кавалеристов, здесь — крупные воинские соединения и ряд блистательных операций, в том числе самая знаменитая — это ночной штурм Карса в ночь на 6 ноября 1877 года, турецкой мощнейшей крепости, с мощными фортами, более 300 орудий, и когда великий князь увидел утром, когда уже, значит, крепость была взята, насколько мощно она была защищена, он сказал, что если бы он увидел это заранее, он никогда бы не разрешил этого штурма. Но было множество пленных, город был захвачен, край был покорен, Лорис-Меликов не только как военачальник, но и как администратор им умело управлял, и в следующем году получил титул графа. Чем еще отличился Лорис-Меликов — это тем, что он очень рачительно относился к казенным деньгам. И умудрился расплачиваться в этом самом крае за те или иные товары, необходимые русской армии, кредитными рублями, а не золотом — одновременно шла война на Балканах, да, значит, и там платили золотом. А здесь он как-то сумел установить доверительные отношения с местным населением и сэкономил для казны, по-видимому, около 10 миллионов рублей — по тем временам огромные деньги. И дальше кавказское 30-летие заканчивается, Лорис-Меликов направляется на ликвидацию еще одного бедствия, но уже не военного, а совсем по другой части: чумы. В станице Ветлянка…
С.БУНТМАН — Что, настоящая чума? Или… Чумой ведь много чего называлось…
О.БУДНИЦКИЙ — Ну, Вы знаете, это вопрос неоднозначно решаемый, скажем так, в исторической литературе. Некоторые считают, что это была не чума, а тиф. Так или иначе, но Лорис-Меликов был назначен губернатором Астраханским, Саратовским и Самарским, в его распоряжении оказался огромный край, огромные полномочия и огромные деньги — 4 миллиона рублей. И это, опять таки хочу подчеркнуть, показывает… хочу показать некоторые особенности Лорис-Меликова по сравнению с администраторами и тогдашнего, да и, пожалуй, в особенности современного времени. На эту операцию по сожжению Ветлянки, во всяком случае тех домов, которые предположительно, которые были заражены чумой, на массу санитарных мероприятий он потратил из 4 миллионов 300 тысяч рублей — остальные вернулись в казну. И главное то, чем он достигал результата, успеха, это было не столько, скажем так, деньги, сколько умелая организация дела и работы, умение мобилизовать людей. И он занимался не только ликвидацией тех потенциальных очагов той самой заразы, он занимался, можно сказать, санацией края — в прямом смысле этого слова. То есть, организацией вывоза нечистот и просто приведением в порядок медицинско-санитарной службы…
С.БУНТМАН — Гигиенические нормы…
О.БУДНИЦКИЙ — Да. …что ему, в общем, блестяще удалось, во всяком случае, так это всеми было оценено.
Кто платит пабликам за пиар фильма pr-rich.ru.
С.БУНТМАН — Это Лорис-Меликов, Олег Будницкий и наша программа «Не так!», совместная с журналом «Знание-Сила», мы прерываемся на новости, а потом продолжим.
НОВОСТИ
С.БУНТМАН — Я хочу ответить на один-два ваших вопроса и, конечно, дать ответ на тот вопрос, который мы вам задавали относительно Лорис-Меликова. Вопрос такой, от Александра: ограничимся ли мы передачей о Гапоне в столетие первой русской революции? Нет, не ограничимся, и присутствующий здесь Олег Будницкий не даст соврать, я так думаю.
О.БУДНИЦКИЙ — Да, безусловно.
С.БУНТМАН — Вот. Второй концептуальный вопрос, на который не так сложно, кстати говоря, ответить. Удрученный вопрос: «Советское вранье в истории закончилось, начинается фаза патриотического вранья. Когда, наконец, будут объективные черты?» Прелесть нынешней эпохи состоит в том, что патриотическое вранье, наряду с другим враньем — конспиралогическим, еще каким-то — оно действует… хоть на него и более благосклонно смотрит начальство — на патриотическое вранье — но оно действует, в принципе, на равных. То есть, нет такой вещи, что некое вранье становится видением прошлого, высочайше утвержденным и не терпящим никаких других книг. Можно выбирать пока. А мы продолжаем рассказ о Лорис-Меликове. Он еще у нас… в нашем рассказе он еще не ликвидировал никакого Третьего отделения.
О.БУДНИЦКИЙ — Да, пока нет, но уже скоро.
С.БУНТМАН — Уже скоро.
О.БУДНИЦКИЙ — Но уже скоро. Все те события, о которых я говорил, происходили в начале 1879 года, связанные с чумой и прочим, а вот 2 апреля 1879 года было совершено покушение на императора Александра II. И власть в растерянности, поскольку это был уже далеко не первый террористический акт — последовал целый ряд, начиная с выстрела Веры Засулич в январе 1878… ну, об этом мы уже когда-то говорили — не буду повторяться.
С.БУНТМАН — Да, да, да.
О.БУДНИЦКИЙ — Факт тот, что власть искала новых способов борьбы с крамолой и пошла по такому пути, как учредить временные генерал-губернаторства, разделить Россию на 6 этих генерал-губернаторств — наиболее угрожаемые районы — как говорили революционеры да и либералы, на 6 сатрапий, причем генерал-губернаторы назначенные, они имели право конфирмации, утверждения смертных приговоров, что было раньше прерогативой императора. И Лорис-Меликов был назначен одним из таких сатрапов — харьковским генерал-губернатором. И Харьков — это был очень неспокойный город: именно там был убит губернатор, князь Дмитрий Кропоткин, двоюродный брат анархиста Петра Алексеевича Кропоткина. Так, там была довольно сильная народовольческая — народническая потом — народовольческая группа, и бороться было, в общем, с ними не очень легко, но Лорис-Меликов, с одной стороны, полицейскими мерами, а с другой стороны, тем, что он призвал общество к сотрудничеству и сделал ряд, так сказать, шагов навстречу обществу, что выбивало почву из-под ног революционеров, ибо они сильны тогда, когда получали поддержку от общества, так?
С.БУНТМАН — Да.
О.БУДНИЦКИЙ — Лорис-Меликов достиг во вверенной ему Харьковской губернии, городе Харькове, достиг определенного успокоения. Определенного успокоения. И, причем минимальными карательными средствами. При нем не было ни одного смертного приговора — для сравнения: одесский генерал-губернатор, герой и русско-турецкой, и Крымской войн Тотлебен утвердил 8 смертных приговоров. Из 575 политических, высланных административно — была в России такая совершенно ужасная форма высылки, административная — на долю Лорис-Меликова приходилось всего 37 человек. И вообще, он стремился добиться того, чтобы полиция действовала по закону. И я процитирую его высказывание: «Полицейская служба, — цитирую Лорис-Меликова, — представляет массу соблазна для полицейских чинов к увлечениям, побуждающим их ради ожидаемого успеха выпускать из вида требования закона. Устранение этого недостатка, возможного также в губернских властях, достижимо только при постоянном внимании центрального управления к глубокому упрочению между всеми полицейскими органами чувства законности». Вот такой подход. И император, едущий из Крыма с отдыха 18 ноября 1879 года, принял доклад Лорис-Меликова о том, что в губернии все спокойно, а 19 ноября под Москвой был взорван свитский поезд. По случайности, взорвали не царский, а свитский. А 5 февраля 1880 года взрыв в Зимнем дворце, и лишь чудом царь уцелел. И тогда начинает реализовываться та мера, которую советовали давно уже некоторые достаточно консервативные публицисты, вроде Каткова, — установление диктатуры и учреждение специального органа для борьбы с крамолой. Таким органом стала Верховная распорядительная комиссия — чрезвычайный орган, невиданный в истории России — а ее председателем был назначен граф, генерал-адъютант Михаил Тариелович Лорис-Меликов. Начинаются 14 месяцев его диктатуры или вице-императорства, как острили современники. Действительно, у Лорис-Меликова была огромная власть. Как сам он говорил впоследствии Анатолию Федоровичу Кони: «Едва успел оглядеться, вдуматься, научиться, вдруг бац — иди управлять уже всем государством! Я имел полномочия объявлять по личному усмотрению высочайшее повеление. Ни один временщик, ни Меньшиков, ни Аракчеев, никогда не имел такой всеобъемлющей власти». Ну, может быть, тут некоторое преувеличение, все-таки и Верховная распорядительная комиссия была сформирована Лорис-Меликовым достаточно дипломатично: туда был включен и наследник — Великий князь Александр Александрович, будущий император Александр III — и Победоносцев, и целый ряд других людей, и, конечно, он примерялся к высочайшему мнению, но, действительно, он имел право по своему статусу приказывать кому угодно, включая военные ведомства. То есть, это стал в стране второй человек после императора, обладающий огромной властью. И что делает Лорис-Меликов? С одной стороны, бороться с крамолой нужно, да, то есть, предполагалось полицейские какие-то репрессии…
С.БУНТМАН — Ну да, для того, в общем-то, и поставили…
О.БУДНИЦКИЙ — Лорис-Меликов боролся, но он стремился искоренить не только само явление, но и его причины. И поэтому одним из первых его обращений публичных стало обращение к жителям столицы, в котором он писал, что он собирается не допускать ни малейшего послабления и не останавливаться ни перед какими строгими мерами для наказания преступных действий, но в то же время стремится, я цитирую, «успокоить и оградить законные интересы здравомыслящей части общества. На поддержку общества смотрю как на главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни». Таких слов в России не слышали давно, если вообще когда-либо слышали. Это всех поразило, и газета «Голос» писала, что если это диктатура, то это диктатура «сердца и ума». Лорис-Меликов завоевал сердца петербургского общества, достаточно критично настроенного по отношению к власти, и вот эта самая поддержка, которой пользовались революционеры — она стала стремительно сокращаться. И в том числе, денежные пожертвования. А ведь что такое террор — это огромные деньги: это же нужно квартиры нанимать, динамит… просто жить на что-то, передвигаться — это большие, большие деньги, и, в общем-то, значительная часть поступала от пожертвований тех людей, которых сами не были готовы стрелять или взрывать бомбы, но были готовы финансировать то, что делают другие. И если, действительно, Лорис-Меликов хотел ликвидировать причины появления революционного движения, крамолы, как тогда говорили, то он встал на правильный путь. Но этим Лорис-Меликов не ограничивался. Не ограничивался. Он стремился выявить вообще, что в русской жизни не так. Были назначены сенаторские ревизии: сенаторы должны были объехать Россию и, собственно говоря, посмотреть, что происходит, выдвинуть предложения и по положению крестьян — Лорис-Меликов считал необходимым снижение выкупных платежей и целый ряд других мер, направленных на улучшение положения крестьянства, хотя для него все-таки крестьянский вопрос не стал самым главным. Он считал необходимым и добился этого — отмены соляного налога, и ряд других вещей. Но самое главное, что было понятно Лорис-Меликову — это то, что необходимо советоваться с обществом, и необходимо, чтобы была обратная связь: чтобы не только власть указывала обществу, что делать, но чтобы общество советовало власти, что нужно предпринять.
С.БУНТМАН — Но для этого надо было изменить структуры просто или установить некие структуры?
О.БУДНИЦКИЙ — Совершенно верно. Совершенно верно. И некоторые идеи Лорис-Меликов хотел — без того, о чем я сейчас говорил — формулировал еще в апреле 1880 года, вскоре после назначения. Кстати говоря, в августе он отказался, предложил ликвидировать Верховную распорядительную комиссию, он сказал, что она свои задачи выполнила, и он был назначен министром внутренних дел — то есть, ключевым министром России — и шефом жандармов. По предложению Лорис-Меликова третье отделение — о чем уже все знают — было ликвидировано, это тайная полиция — третье отделение собственной Его Величества канцелярии, то есть, особая структура, занимавшаяся вот надзором за образом мыслей и действий подданных.
С.БУНТМАН — А корпус жандармов — я обращаюсь к Наталье, которая вот у нас здесь уточняет, что переподчинено не третье отделение, а жандармский корпус МВД переподчинен был.
О.БУДНИЦКИЙ — Да, а третье отделение просто ликвидировано.
С.БУНТМАН — Да.
О.БУДНИЦКИЙ — Просто ликвидировано, и был образован Департамент полиции в составе министерства внутренних дел, так, и Лорис-Меликов пытался упорядочить его полицейскую деятельность и поставить ее на путь законности. Так вот, каким образом Лорис-Меликову мыслилось вот это народное или общественное мнение, как он хотел это делать? Что такое… что из себя представляла пресловутая Конституция Лорис-Меликова — я говорю «пресловутая», ибо слово «Конституция» все-таки совсем неприменимо к тому проекту, который Лорис-Меликов подал императору Александру II 28 января 1881 года. Запомним эту дату. По заключению министра внутренних дел, я цитирую, «призвание общества к участию в разработке необходимых для настоящего времени мероприятий есть именно то средство, какое и полезно, и необходимо для дальнейшей борьбы с крамолой». Ну, что это должны были быть за избранные, призванные таким образом? И для чего? Закончились сенаторские ревизии, был собран большой материал, и Лорис-Меликов хотел разработать проекты преобразований по административно-хозяйственной части и по финансовой. Должно было быть собрано нечто вроде Редакционных комиссий, как это было перед отменой крепостного права…
С.БУНТМАН — Так.
О.БУДНИЦКИЙ — И в эти комиссии должны были войти по назначению чиновники правительственные, а также избранные люди от земств, Земских собраний, и городских самоуправлений. Естественно, они не имели решающего голоса, они имели голос совещательный. Но это был способ услышать общественное мнение. Конечно, это очень далеко от представительного образа правления, конечно, это очень далеко от конституции, но это какой-то шаг, шаг, который мог, в принципе, привести к постепенному изменению существующего строя, ну, в сторону его, скажем так, европеизации. Хотя Лорис-Меликов говорил, что для России не подходят ни западные рецепты — их слепое копирование — ни славянофильская утопия. Хотя он встречался с многими и западниками, и славянофилами, и находился некоторое время, возможно, под влиянием сочинений Александра Ивановича Кушелева, известного славянофила, но тем не менее, он считал, что у России свой особенный путь, и нужно вот так, постепенно по этому пути идти. Тем не менее, проект был необычайно смелый для сфер петербургских тогдашних, этот проект подвергался, естественно, пристальному изучению и критике, но, в конечном счете, император, с некоторыми изменениями, проект Лорис-Меликова утвердил. Утвердил утром 1 марта 1881 года. Тем утром, когда он поехал на развод петербургского гарнизона, и когда Лорис-Меликов советовал ему быть поосторожнее, ибо накануне арестован был Желябов, лидер партии «Народная воля», и неизвестно, что предпримут нигилисты в ответ на этот арест. А предприняли они, под руководством Софьи Перовской, цареубийство. Цареубийство, и то собрание комитета министров, которое должно было утвердить лорис-меликовский проект — а это наверняка бы произошло, поскольку была уже виза императора — которое должно было состояться 4 марта, оно не состоялось. На престол вступил Александр III, который поначалу, вроде бы, поддерживал все равно лорис-меликовские проекты, но, тем не менее, в конечном счете возобладали консерваторы, Победоносцев в аппаратной игре, говоря современным языком, обыграл Лорис-Меликова и правительственных либералов вроде военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина, и 29 апреля 1881 года вышел манифест о незыблемости самодержавия, после чего либеральные министры подали в отставку. Стало понятно, что был избран новый курс. И, я процитирую резолюцию Александра III на проекте вот этом от 28 января, «слава Богу, этот преступный и спешный шаг к конституции не был сделан, и весь этот фантастический проект был отвергнут в совете министров весьма незначительным меньшинством».
С.БУНТМАН — Ох-ох-ох… Кто знает, может быть, это действительно, поворот был не по той дороге.
О.БУДНИЦКИЙ — Зная последующее, мы теперь уже можем с уверенностью сказать, что…
С.БУНТМАН — Как всегда, мы в слишком выгодном положении…
О.БУДНИЦКИЙ — Да, да, да, но история… историки умеют хорошо предсказывать прошлое. Во всяком случае, судя по тому, что произошло потом, попытка очередная подморозить Россию оказалась успешной на очень коротком историческом отрезке, и в конечном счете, если в России произошла революция 1905 года, которая сегодня упоминалась, то в значительной степени это было обусловлено тем, что власть не встала на путь медленных, постепенных реформ за четверть века до этого.
С.БУНТМАН — Ну что ж, Лорис-Меликов. Вот тут нам прислали гневную отповедь. Сергей Сергеевич прислал, который говорит, что «статистики об итогах Кавказской войны предостаточно, по Западному Кавказу не сотни, а тысячи уничтоженных населенных пунктов, десятки адыгских племен, исчезнувшие с лица Земли убыхи», и дальше обвинение в том, «ну, Вам наверняка известно, а Вы о Лорис-Меликове как о матери Терезе, я еще раз убедился, что историки помогают врать политикам». Во-первых, мы говорили о конкретном: сколько было каких народов пропущено через…
О.БУДНИЦКИЙ — Да. Это было совершенно…
С.БУНТМАН — …через КПП на турецкой границе — вот об этом речь шла.
О.БУДНИЦКИЙ — Конечно, вот только об этом. А о том, что Кавказская война велась огнем и мечом, то, что там была тактика выжженной земли, это я могу сказать. Я не специалист по Кавказской войне, но не отношусь к тем историкам, которые считают, что народы добровольно входили в состав Российской Империи. Они были завоеваны, как, практически, во всех имперских случаях, так что тут этот упрек не по адресу.
С.БУНТМАН — Олег Будницкий, и я напоминаю тем, кто слушал, это была передача о Лорис-Меликове, и что у нас будут передачи тоже с Олегом Будницким в течение этого года о разных аспектах событий 1905 года, например. Спасибо!
О.БУДНИЦКИЙ — Спасибо!
