В. Ленин В Пензу. Товарищам Кураеву, Бош, Минкину и другим пензенским коммунистам. Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь везде “последний решительный бой” с кулачьем. Образец надо дать. 1) Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийцев. 2) Опубликовать их(…)
Нестор В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцов, известных как толмачи: этих всех называли греки «Великая Скифь». И с этими(…)
Иоанн Эфесский На третьем году по смерти императора Юстина и правления державного Тиверия двинулся проклятый народ славян, который прошел через всю Элладу и по стране Фессалонике, и по фракийским провинциям, взял много городов и крепостей, сжег, разграбил и подчинил себе страну, сел на ней властно и без страха, как в своей собственной. И вот в(…)
П. Небольсин Коренной сибиряк-мужик стоит в отношении благосостояния на высшей точке в сравнении с великороссийским мужиком <…>. Черты лица его и взор показывают в нем человека умного, но скрытного и чрезвычайно хитрого; он не разговорчив и отделывается от расспросов постороннего человека учтивым вы, хотя бы разговаривал с таким же, как и сам крестьянином, и многознаменательным(…)
«О, Русская земля! Уже ты за холмами». Самое знаменитое, самое спорное литературное произведение Древней Руси заключает в себе свидетельство распада державы, тоску по единству, страхи и надежды. «Слово о полку Игореве», история похода князя маленького Новгород-Севере кого княжества Игоря Святославовича против половцев в 1185 г., рассказанная неизвестным поэтом, занимает особое место в русской(…)
П. Пекарский Впоследствии времени не мало было отправлено в Голландию учеников, кончивших учение в навигацкой школе: о заграничной жизни этих навигаторов — так называли их тогда — сохранились известия в делах Главного морского архива. Князь Иван Львов нарочно жил в Голландии, надзирая за учившимися там русскими, и нередко писал на них жалобы. […] В одном(…)
И. Васьянов Автору “Писем из деревни” удалось подметить весьма характерное словцо разжившегося мужика, у которого хотели нанять лошадей до ближайшего полустанка, отстоящего всего на шесть верст: “Не, не поеду, вишь какая ростепель, мокреть на дороге, поспрошай в другом дворе, може кто и поедет, а я не поеду”. <…> Это та возможная будущность, которая ожидала бы(…)
А. Градовский Верно и то, что русский стремится к самому широкому решению вопросов; размах его ума едва ли не самый широкий изо всех умов европейских. Это ставится ему в достоинство. Во всяком случае это достоинство требует проверки. Очень часто “широта взглядов” зависит от того, что человек практически не решил ни одного вопроса. Всякий решенный вопрос(…)
А. Бенкендорф Генерал Винценгероде […] приказал мне не слишком удаляться от Волоколамска и избрать местом постоянного пребывания Порохов, откуда я должен был ограничиться высылкой партий, чтобы беспокоить неприятеля. […] Мой лагерь походил на воровской притон; он был переполнен крестьянами, вооруженными самым разнообразным образом оружием, отбитым у неприятеля. Каски, кирасы, кивера и даже мундиры разных родов(…)
Н. Фирсов Грабеж, насилие и убийство, внесенные, вместо воли, в русскую землю французской армией, особенно ее многочисленными мародерами, или «миродерами», как метко называли их в народе, заставили крестьянство ответить им ненавистью и отчаянным отпором[1], — и начавшееся было социальное брожение и крестьянские волнения с агрессивными действиями против помещиков быстро заслонились и заменились борьбой за жилище,(…)
Н. Фирсов Оскорбленное нашествием национальное самолюбие находило себе обильную пищу в умственном созерцании этого подвига со всеми гибельными его последствиями для неприятеля, и чувство подавленности и уныния, охватившее вначале всех при виде громадных убытков и жертв, взятых войной, затем изумительно быстро стало сменяться чувством высокомерной гордости. Русский народ «показал миру, — уже в декабре 1812(…)
Александр I Божиею милостию Мы, Александр Первый, Император и Самодержец Всероссийский, и прочая и прочая и прочая. Неприятель вступил в пределы Наши и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силою и соблазнами потрясть спокойствие великой сей Державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ее и благоденствие. С лукавством в сердце и(…)
П. Кондратьев Сперва-то народ роптал, что господа выезжают, а его выдают без защиты неприятелю. Которые барыни выбирались, Бог с ними, потому женское дело, беде-то не помогут, да еще, пожалуй, себя на поругание нехристям отдадут, а мужчинам не след бежать. Так-то в народе поговаривали. Начальство даже боялось, как бы от своих каких бед не произошло. Иные(…)
Н. Муравьев 29-го числа я отправился в Москву. В горестном положении увидел я столицу. Повсюду плач и крик, по улицам лежали мертвые и раненые солдаты. Жители выбирались из города, в коем проявлялись уже беспорядки; везде толпился народ. Записки // Русский архив. М., 1885. Кн. 3. С. 341. Миниатюра: Апсит Александр Петрович. Москвичи покидают Первопрестольную
А. Бутенев Пока мы проходили бывшие польские места, жители городов и деревень относились к войскам с молчаливым равнодушием, видимо, озабоченные только тем, чтобы их чем не обидели. Они знали о строгом воспрещении насилий и грабежа и, если изредка случалось что-нибудь подобное, смело приносили жалобы военному начальству, уверенные в удовлетворении. Недоброжелательства не было видно, но и(…)
И. Радожицкий Страна, оставляемая нами, была нарочно опустошаема, чтобы затруднить существование неприятелей: густую, высокую зелень разного рода ярового и озимого хлеба, наливавшегося в тучные колосья, мы топтали без всякой жалости. Пехота наша, идучи всегда по обе стороны дороги в дивизионных колоннах, оставляла по себе широкий след помятой, мертвой зелени: за войском простирались полосы ее, как(…)
Н. Андреев Описывать битву сию незапамятную в истории хотя бы я мог, узнав подробности ее после и читая описания многих очевидцев, но это будет лишнее: я пишу о себе, следовательно, и довольствуюсь тем, где я был и что сам видел. 24-го числа, как я сказал, в 2 часа, не успели наши закусить, как батальон наш(…)
А. Рязинцев Недалеко от села Филей находилось сборище народа, в виде кочующего цыганского табора, состоящее из двухсот пленных неприятелей разных племен, наречий, состояний, окруженное конвоем из ратников с короткими пиками и несколькими на лошадях казаками. Мундиры на пленниках были разноформенные; некоторые из них были ранены и имели повязки на разных частях тела; они, издали завидя(…)
С. Мельгунов Такую картину представляла Москва 2 сентября. И не только в то время, когда уже «ни коменданта, ни главнокомандующего, ни обер-полицмейстера, ни квартальных» уже в Москве не находилось. Так было с утра, когда Ростопчин делал свои последние распоряжения. Ростопчин — московский главнокомандующий // В кн.: Отечественная война и русское общество В 7 т. М,(…)
А. Рязинцев День 2 сентября 1812 г. начался тихим, ясным, безоблачным […]. На Спасской башне пробило 4 часа, на Ивановской колокольне заблаговестили к вечерне, и тотчас звон прекратился; бывший в Кремле народ дивился внезапному прекращению звона, как в эту самую минуту бежавший от Троицких ворот народ закричал: «Православные, спасайтесь! Французы идут по следам нашим» […].(…)
Н. Андреев На месте, где я был остановлен, была батарея, называемая Раевского […]. Привезенный провиант и вино были разобраны, но много вина еще оставалось, когда неприятель начал посылать к нам из орудий круглые гостинцы. Вино привозили обыватели, которые плакали, чтобы я их отпустил скорее, и при каждом выстреле наклоняли головы свои. Я спросил у полковника,(…)
Д. Давыдов Сего числа (3 ноября 1812 г.), на рассвете, разъезды наши дали знать, что пехотные неприятельские колонны тянутся между Никулиным и Стеснами. […] Наконец подошла старая гвардия, посреди коей находился сам Наполеон. Это было уже гораздо за полдень. Неприятель, увидя шумные толпы наши, взял ружье под курок и гордо продолжал путь, не прибавляя шагу.(…)
Ф. Акинфов Милорадович, опасаясь быть отрезан от Москвы корпусами французских войск, подходивших к ней другими дорогами, хотел без кровопролития слабого своего арьергарда остановить неприятеля. Воспользовавшись присланною из Главной квартиры запискою за подписанием полковника Кайсарова, что 9000 оставленных в Москве раненых и больных поручаются великодушному попечению французских войск, приказал мне везти эту записку к королю Неаполитанскому(…)
С. Ешевский Ни одно столетие не представляет таких быстрых переходов, таких поразительных контрастов, как XVIII век, и это характер не одной первой его половины, но всего столетия. Реформы Петра вдвинули Россию в круг европейских держав и настежь отворили дверь чужеземному влиянию. Новые обычаи, нравы, привычки, язык европейских народов втеснились в высшее сословие, проникали и глубже.(…)
Д. Лихачев «Бытовая демократия» всегда была более сильна в России, чем на Западе. Несмотря на крепостное право! Помещики, особенно их дети, часто дружили с дворовыми. Были и няньки и дядьки из крестьян — Арины Родионовны, Савельичи. На этом фоне и Лев Толстой не был удивителен. Англичанин Грахам в книге «Неизвестная Россия» писал: «Русские женщины всегда(…)