Взор монарха

Кюстин, Российская империя, Цитаты и извлечения для рефератов, ЯАвторы Монархия

А. Кюстин

Нужно быть русским, чтобы понять, какую власть имеет взор монарха. В его присутствии астматик начи­нает свободно дышать, к парализованному старцу воз­вращается способность ходить, больные выздоравлива­ют, влюбленные забывают свою страсть, молодые люди перестают думать о партиях. Место всех человеческих стремлений, помыслов и желаний занимает одна всепознающая страсть — честолюбие, одна всепобеждающая мысль — выдвинуться во что бы то ни стало, подняться на следующую ступень, ловя улыбку властелина. Одним словом, царь — это бог, жизнь и любовь для этих не­счастных людей.

Но каким путем пришли русские к такому полней­шему самоотрицанию, к такому полному забвению че­ловеческого достоинства? Каким средством достигли по­добных результатов? Средство весьма простое — «чин». Чин, это — гальванизм, придающий видимость жизни телам и душам, это — единственная страсть, заменяю­щая все людские страсти. Я показал вам действие, ока­зываемое «чином». Теперь нужно рассказать, что он со­бой представляет.

Чин — это нация, сформированная в полки и баталь­оны, военный режим, примененный к обществу в целом и даже к сословиям, не имеющим ничего общего с во­енным делом. С тех пор, как введена эта иерархия, че­ловек, никогда не видевший оружия, может получить звание полковника.

Петр Великий — к нему мы всегда должны возвра­щаться, чтобы понять современную Россию, — Петр Ве­ликий почувствовал однажды, что некоторые националь­ные предрассудки, связанные с доисторическим строем, могут помешать ему в осуществлении его планов. Он заметил, что кое-кто из его стада склонен к чрезмерной независимости, к известной самостоятельности мышле­ния. И вот, дабы покончить с этим злом, самым неприятным и тяжелым для ума проницательного и энергич­ного в своей области, но слишком ограниченного и не понимающего преимуществ известной доли свободы для самих правителей, этот великий мастер в деле произвола не придумал ничего лучшего, как разделить свое стадо, то есть народ, на ряд классов, не имеющих никакого отношения к происхождению соответствующих индиви­дуумов. Так, сын первого вельможи империи может со­стоять в последнем классе, а сын его крепостного, по прихоти монарха, может дойти до первых классов. Сло­вом, каждый получает то или иное место в зависимости от милости государя. Таким-то образом, благодаря «чину», одному из величайших дел Петра, Россия стала полком в шестьдесят миллионов человек.

Николаевская Россия (Россия в 1839 г.). М., 1930. С. 162-163.