СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ 1649
СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ 1649, свод законов Русского государства, составленный на Земском Соборе, созванном 16 июля 1648.
Царь Алексей Михайлович на общей думе своей с Патриархом и святителями, бывшими тогда в Москве, и со своими боярами и другими думными людьми положил собрать все статьи из Правил св. апостолов и св. отцов, из городских законов греческих царей, которые пристойны к государевым и земским делам, а также статьи прежних государей российских, указы царя Михаила Федоровича и боярские приговоры на всякие государственные и земские дела, и те государевы указы и боярские приговоры со старыми судебниками справить. А на которые случаи ни государских указов, ни боярских приговоров не было, и на те случаи по тому же написать и изложить по его государеву указу общим советом, чтобы Московского государства всяких чинов людям, от большего и до меньшего чину, суд и расправа была во всяких делах все ровно. И на этой же думе 16 июля собрание всех этих статей и указов и приготовление их к докладу было поручено: боярам — кн. Н. И. Одоевскому и кн. С. В. Прозоровскому, да окольничему кн. Ф. Ф. Волконскому, да дьякам Гавриле Леонтьеву и Федору Грибоедову. А для слушания сего доклада на той же думе было положено выбрать из стольников, стряпчих и дворян московских и жильцов по два человека, да из городов — дворян и детей боярских: из Новгорода с пятины по человеку, из других больших городов — от города по два человека, а из меньших — от города по человеку, из гостей трех человек, из гостиной и суконной сотни по два человека, из черных сотен и из слобод и из городов с посадов — по человеку, добрых и смышленых людей, чтобы сие государево царственное и земское дело с теми со всеми выборными людьми утвердить и на мере поставить, чтобы все те дела по нынешнему государеву указу и по Соборному уложению впредь были ничем нерушимы.
Через 2,5 мес. после сей думы боярин кн. Н. И. Одоевский с товарищами исполнили порученное им дело и представили государю составленное ими Уложение, которое 3 окт. того же 1648 было прочтено, сперва перед государем и Боярской думой, а потом в Ответной Палате перед съехавшимися в Москву выборными людьми под председательством боярина кн. Ю. А. Долгорукого. По выслушании и одобрении нового Уложения государем и Собором царь, для большего утверждения, одобренное всеми Уложение велел подписать Патриарху, бывшим на Соборе святителям, боярам, думным и всем выборным людям, потом по подписании списать его в книгу, которую закрепить дьякам Гавриле Леонтьеву и Федору Грибоедову, и с той же книги уже напечатать и разослать по всем приказам и городам. Подлинный свиток или столбец Уложения теперь хранится в Московской Оружейной палате; он имеет в длину 434 аршина и подписан Патриархом Иоасафом II, 2 митрополитами, 3 архиепископами, одним епископом, 5 архимандритами и игуменом, 15 боярами, 10 окольничими, казначеем, думным дворянином, печатником, думным дьяком, благовещенским протопопом, 5 московскими дворянами, 148 городовыми дворянами, 3 гостями, 12 выборными от московских сотен и слобод, 89 выборными посадскими из городов и, наконец, 15 выборными от 15 московских стрелецких приказов или полков; всего 316 подписей или рукоприкладств, которые помещены на оборотной стороне свитка.
Источниками при составлении Уложения были: Правила св. апостолов и св. отцов, градские законы греческих царей, насколько они были известны на Руси по Кормчей и другим церковно-гражданским юридическим сборникам, старые Судебники, уставы прежних государей российских, Стоглав, узаконения царя Михаила Федоровича, боярские приговоры и, наконец, Литовский Статут 1588. Составители Уложения в порядке расположения глав имели образцами Литовский Статут и Закон судный людем; впрочем, они не везде следовали своим образцам, а держались и своих правил и ставили статьи и главы в той связи, которая почиталась ближайшей по понятиям и строю тогдашнего русского общества.
Рис.1. Свиток Соборного уложения
Уложение царя Алексея Михайловича разделяется на 25 глав.
Глава 1-я состоит из девяти статей: первая из них назначает наказание богохульникам — сожжение: «а будет сыщется до пряма, и того богохульника, обличив, казнити — сжечь». Во 2-й статье назначена смертная казнь тому, кто произведет в церкви мятеж и не даст окончить литургию. Следующие затем семь статей составлены также против нарушителей церковного благочиния, которым назначены наказания, смотря по вине, из коих первые пять говорят о разных обидах, наносимых в церкви как священнослужителям, так и мирянам, а последние две запрещают подавать в церкви челобитные государю и епископам. Во всех прежних законодательных памятниках на Руси мы не встречали узаконений, находящихся в этой главе, в Литовском Статуте их также нет. Хотя первая статья, очевидно, взята из Моисеева закона, помещаемого в Кормчих, где также назначена смерть за богохульство, но в Моисеевом законе о сожжении богохульника не упоминается; там сказано: «кленый имя Господне смертию да умрет, каменем да побиют и весь соим». Следовательно, здесь Уложение следовало своим правилам. Вообще вопрос о преступлениях против религии и церкви в таком виде, как он находится в Уложении, в прежних русских законодательных памятниках не встречался; тем не менее на практике сожжение употреблялось против богохульников и в Новгороде, и в Москве, но узаконения сего не вносили в законодательные памятники потому, что прежде светское законодательство не смешивали с церковным; Уложение первое допустило такое смешение в подражание — или Юстинианову кодексу, или, вернее, более знакомому Закону судному людем.
Глава 21-я говорит о государской чести и как государево здоровье оберегать. Здесь, во-первых, назначается смертная казнь злоумышленникам на жизнь государя, бунтовщикам и изменникам, во-вторых, поместья и вотчины после бежавшего или казненного изменника или бунтовщика описываются на государя, причем если после изменника или бунтовщика останутся жена или дети, не участвовавшие в измене и не знавшие о ней, то из поместий и вотчин изменника им выдается на прожитие такая часть, какую укажет государь. Если же изменник жил вместе со своими родственниками не в разделе и владел с ними имением сообща, а родственники про его измену не знали, то имение не подлежит конфискации. Если изменник, бежавший в чужое государство, воротится назад и будет прощен государем, то прежние поместья ему не возвращаются, а в вотчинах, как государь укажет. В-третьих, в настоящей главе говорится об изветах в государственных преступлениях: здесь допускаются доносы холопов на своих господ, а кто, зная о каком заговоре, не донесет, тот подвергается той же казни, какая следует заговорщику; но кто на кого сделает извет и не докажет, тот подлежит тому же самому наказанию, которому бы подвергся тот, на кого он сделал ложный донос. Вся настоящая глава нигде не встречалась в прежних законодательных памятниках и, вероятно, была вызвана смутами, начавшимися по смерти царя Ивана Васильевича; при составлении ее составители имели себе образцом Литовский Статут и наибольшую часть правил выписывали почти без изменений из его первого раздела.
Глава 3-я говорит о государевом дворе. Здесь, во-первых, запрещается делать ссоры на государевом дворе; во-вторых, запрещается ходить на государев двор с оружием или стрелять из луков и пищалей; в-третьих, запрещается делать какие-либо похищения в государевых селах. Эта глава прямо взята из Литовского Статута, из первого его разряда; только в Уложении наказание втрое легче против Статута: так, за ссору или драку на государевом дворе по Статуту назначается тюремное заключение на три месяца, а по Уложению — на один месяц.
Глава 4-я говорит о составителях фальшивых грамот, актов и других бумаг, а также о фальшивых подписчиках и подделывателях печатей. Эта глава без перемены взята из Литовского Статута, а именно из 16 артикула 1-го раздела.
Глава 5-я говорит о подделывателях монет и о серебряных и золотых дел мастерах, которые будут примешивать в серебро и золото медь, олово или свинец. Эта глава также заимствована из Литовского Статута, только в Уложении положено различное наказание подделывателям денег и золотых дел мастерам, примешивающим свинец к серебру или золоту; первым Уложение назначает заливать горло растопленным металлом, а вторых бить кнутом; по Литовскому же Статуту назначена и тем и другим одна казнь — заливать горло растопленным металлом.
Глава 6-я говорит о паспортах отправляющимся в чужие земли. По этой главе выдача паспортов или проезжих грамот для отправления за границу была предоставлена воеводам по всем городам; кто же поедет в чужую землю без проезжей грамоты, того бить кнутом. Но в порубежных городах тамошним жителям дозволяется ездить в соседние немецкие и литовские земли без проезжих грамот.
Глава 7-я говорит о службе ратных людей. При составлении этой главы был взят за образец второй отдел Литовского Статута об обороне земской; но, придерживаясь этого образца, составители в то же время старались не изменять основных законов Московского государства относительно ратной службы. Из настоящей главы видно, во-первых, что московские ратные люди в мирное время содержались за счет данных им поместий и других источников, в военное же время получали от государя особое денежное жалованье, смотря по службе. Обычай давать ратным людям денежное жалованье во время войны был известен и прежде, но по Уложению он превращен в постоянный закон, и для доставления ратным людям жалованья назначена особая подать со всего государства, чего прежде не бывало. Во-вторых, ратные люди высылались на службу городскими воеводами и должны были являться на службу со своими запасами; придя на службу, обязаны были оставаться при полках до конца похода или до роспуска, а кто из дворян или из детей боярских убежит со службы, не дождавшись роспуска, того за первый побег бить кнутом, за второй побег — также бить кнутом и убавить 50 четвертей поместья, а за третий побег — бить кнутом и отнять поместье; кормовых же ратных людей за побег бить кнутом и вычитать из жалованья, за беглых даточных людей взыскивать с тех, чьи те люди, по 20 руб. за человека. В-третьих, старые, больные и увечные, хотя по осмотру и освобождались лично от службы, должны были выставлять вместо себя своих детей или других родственников не моложе 18 лет, притом таких, которые бы не состояли на службе сами по себе; за неимением же детей и родственников они должны были или высылать даточных людей, или платить деньги, смотря по поместьям и вотчинам. В-четвертых, если ратный сбежит со сражения домой, того бить кнутом и убавить половину поместий и денежных окладов; а кто изменой во время похода будет сноситься с неприятелем, того повесить против неприятельских полков, а имение взять на государя. В-пятых, если у кого из ратных людей на службе недостанет запасов, а в то время запасы будут продаваться дорого и по воеводскому распоряжению будет назначена запасам указная цена дешевле торговой цены, то тот, у кого недостанет запасов, должен взять у воеводы пристава и покупать запасы по указной цене при приставе, а без пристава не покупать и дворы и огороды не разорять и не жечь и хлеб в полях не травить. В-шестых, отгулявших во время службы лошадей нашедшие их должны были приводить к воеводам или полковым судьям и потом возвращать хозяевам, получая за это по три алтына и по две деньги за лошадь; равным образом и всякую другую находку в военном стане или на дороге должно было предъявлять воеводе и возвращать хозяину, но без вознаграждения.
Глава 8-я, о искуплении пленных, вся составлена из московских узаконений; основанием для нее служил Стоглав, а именно 72-я глава. По Уложению узаконено было на выкуп пленных собирать по переписным книгам (см.: Писцовые и переписные книги) в городах и в церковных имениях с двора по 8 денег, в дворцовых, черных землях, помещичьих и вотчинных землях — с двора по 4 деньги, со служилых людей, стрельцов, казаков и др. — с двора по 2 деньги. Собранные деньги ежегодно полагалось доставлять в Посольский приказ. А на выкуп давать: за дворян и детей боярских, которые взяты на боях, со ста четвертей их оклада — по 20 руб., а которые взяты не на бою — со 100 четвертей по 5 руб., за московских стрельцов — по 40 руб., за окраинных казаков — по 25 руб., за посадских людей — по 20 руб., за крестьян — по 15 руб. за человека.
Глава 9-я, о мытах, перевозах и мостах. По ней, во-первых, освобождались от платежа мытов и перевозов все служилые люди и их слуги, едущие по государевым делам; во-вторых, на мытах и перевозах в городах и государевых селах могли быть головами и целовальниками только посадские люди и крестьяне дворцовых сел; в-третьих, новых мытов и перевозов без государева указа полагалось не заводить, а старые мыты и перевозы и сами дороги содержать в исправности тем владельцам, которые пользовались мытными и другими пошлинами. А если владельцы не будут содержать в исправности мосты и дороги и на их неисправных дорогах и мостах проезжим случится какой убыток, то убыток полагалось доправлять на владельце дороги или моста; в-четвертых, дороги не полагалось топить запрудами и запахивать, а кто старую дорогу затопит или запашет, тот должен был проложить новую дорогу без дальних объездов. Также не полагалось делать пруды, строить плотины и мельницы, забивать заколы и езы на судоходных реках или же строить плотины и езы с воротами для пропуска судов. Вся эта глава заимствована частично из Литовского Статута, а преимущественно из дополнительной части к Царскому Судебнику, изданной при царе Михаиле Федоровиче в 1642.
Глава 10-я, о суде. Эта глава самая большая, она составляет почти треть всего Уложения. Статьи этой главы разделяются на два главных разряда; к 1-му разряду принадлежат статьи, относящиеся собственно к судопроизводству, а статьи 2-го разряда содержат в себе разные узаконения собственно гражданского частного права. Статьи 1-го разряда указывают на основные изменения в суде против прежних порядков, хотя суд и по Уложению в подробностях своих, видимо, оставался прежним, но в сущности, он уже претерпел громадные изменения и, к сожалению, не к пользе самого дела.
10-я глава Уложения говорит, во-первых, о видах или степенях суда; степеней по Уложению было оставлено три, как и в Судебнике: 1) суд наместника или воеводы; 2) суд боярский по приказам; 3) суд царский в государевой палате. По Уложению, как и по Судебнику, были назначены строгие наказания судьям за неправый суд, тяжущимся даже было предоставлено право отводить судей по недружбе или по родству с противной стороной. Все это было старое, утвержденное прежними законами, но при всем этом суд по Уложению далеко уже не походил на суд по Судебнику. Уложение отменило исконный русский закон судебного порядка, по которому на суде наместничьем присутствовали старосты и целовальники или присяжные, избранные обществом, через что суд окончательно перешел в руки приказных людей и совершенно потерял свой прежний общественный характер. Эта отмена старост и целовальников на суде с одной стороны способствовала распространению злоупотреблений на суде, а с другой — была причиной развития многописьменности в судебных делах.
Во-вторых, за статьями о степенях суда следуют статьи о порядке судебного делопроизводства. По Уложению, так же как и по Судебнику, на суде требовалось судоговорение тяжущихся сторон, причем речи тяжущихся записывались начерно подьячим и подьячие свои черновые списки закрепляли рукоприкладством истца и ответчика, затем тот же подьячий переписывал судный список набело, а дьяк, сверив беловой судный список с черновыми, закреплял его своей рукой; по окончании судного дела черновая записка суда, утвержденная рукоприкладством истца и ответчика, подклеивалась к делу на случай могущего возникнуть спора. Для соблюдения большего порядка в судопроизводстве Уложение запрещает судьям или дьякам принимать какие-либо дополнительные к делу бумаги, кроме тех, о которых истец или ответчик объявят во время самого суда и дадут обещание представить их в известный срок. А чтобы устранить все поводы к медлительности и проволочке, Уложение требует все справки, розыски и доставление нужных к суду документов производить как можно скорее и решать судные дела, хотя бы судьи почему-либо и не были все в сборе, и ни за какими делами не отлагать, за исключением праздничных дней; праздничными же днями по Уложению были признаны все воскресные дни и дни господских праздников, сырная неделя, первая и Страстная недели Великого поста, пасхальная седмица и все царские дни.
В-третьих, статьи о вызове в суд и о сроках. Вызов в суд по Уложению оставлен почти в том же виде, в каком он был по Судебнику 1497 царя Ивана IV Васильевича и по дополнительным статьям к нему, т. е. и по Уложению требуется, чтобы в приставных грамотах писалась цена иска; равным же образом остались и прежние введенные после Судебника три срока для явки в суд, но предписано начало срока считать не с выдачи приставной, а со взятия приставом поручной записи. Зато Уложение окончательно отменило введенные Судебником бессудные грамоты и даже приказало отобрать те грамоты, которые были выданы в прежнее время, вместо чего предписано не явившегося в третий срок тут же обвинять судом. Вызывателями в суд, или приставами, по-прежнему оставлены недельщики, которые выбирались за поруками, что им, будучи в недельщиках, не делать беспорядков и челобитчиков не притеснять, но об общинах ездоков при недельщиках в Уложении уже не упоминается. Отменив участие общества в суде, Уложение узаконило, что пристав не мог взять уклоняющегося ответчика из дома, а должен был ждать, пока он покинет двор.
В-четвертых, относительно судных пошлин. Уложение назначает судные пошлины с рубля по гривне, с пересуда по шести алтын — по четыре деньги, правого десятка — четыре деньги. А с живых кабал, с записей и за насильство пошлины полагалось брать вдвое больше, т. е. с рубля по две гривны. Судные пошлины собранные и что собрать доведется полагалось писать в особые книги того же числа, как суд отойдет.
В-пятых, порядок выдачи опасных грамот. Если кто будет жаловаться на другого, что он похваляется убить его, в таком случае выдавалась на похвальщика опасная грамота. При выдаче таких грамот в Уложении назначены две формы: 1) в похвальбе между знатными людьми опасная грамота выдается с заповедью в 5, 6, 7 тыс. руб. и более, и если похвальщик впоследствии убьет или ранит того, на кого похвалялся, то его полагалось казнить смертью за убийство, а за раны взыскать бесчестье, записанные же в заповеди деньги доправить на его имении и половину взять в казну, а половину выдать тому, на кого похвалялся, или его наследникам; 2) в похвальбе между незнатными Уложение назначало обыск, и если в обыске скажут по челобитчику, то похвальщика полагалось посадить в тюрьму на три месяца, а потом взять с него запись за его рукою, что он не посягнет на того, на кого похвалялся, а если преступит свою запись, казнить смертью.
В-шестых, о ссылке на свидетелей и о повальном обыске. Уложение, отменив судебные поединки, или поле, как окончательное доказательство на суде допустило право тяжущихся: 1) ссылаться на посторонних людей поименно в доказательство справедливости своих исков; 2) ссылаться на посторонних людей также поименно из виноватых, т. е. если указанный человек скажет не в одни речи с тяжущимся, то тем и обвинить этого последнего; 3) ссылаться в повальный обыск на многих людей безымянно. Последнее доказательство так высоко было поставлено, что Уложение не позволило отводить ссылки на повальный обыск. При произведении повальных обысков Уложением были приняты те же самые правила, которые были утверждены Разбойным уставом и особенно дополнительными статьями к Царскому Судебнику; 4) ссылаться на общую правду, т. е. когда истец и ответчик сошлются хотя бы на одного человека. Общая ссылка, или правда, по Уложению стояла, как судебное доказательство, выше повального обыска и отменяла его. Судебный поединок сменился по Уложению пыткой как крайним судебным доказательством; впрочем, принятие пытки не было обязательным, а предоставлялось на волю тяжущимся или их свидетелям и обыскным людям. Последнее взято из Литовского Статута.
В-седьмых, о суде, когда истцов будет несколько человек, у которых одно имение, разделенное на жребии, или которые будут в компании между собою. Уложение таким истцам отдает на волю — искать ли всем сообща или каждому отдельно в своем жребии.
В-восьмых, о поклепных исках. Когда кто на ком ищет во многих исках поклепом и, не ходя в суд, возьмет с ответчика немногое, а от прочего отступится, то по розыску с такого поклепщика в первый раз полагалось взять пени на государя 5 руб.; взятое с ответчика доправить вдвое, бить кнутом у приказа и посадить в тюрьму, на сколько государь укажет. А кто попадется в подобном поклепном иске в другой раз, того бить кнутом на козле у приказа, взять пени 10 руб., посадить в тюрьму и взятое с ответчика доправить вдвое. Кто же попадется в третий раз, того, бив кнутом на козле у приказа, потом водить по торгам, кинуть в тюрьму, взять пени на государя 20 руб., доправить вдвое против взятого с ответчика и более ни в каких исках от него челобитен не принимать. Подобное узаконение было издано еще в 1582, но в том узаконении о телесном наказании за поклепные иски не упоминалось.
2-й разряд статей 10-й главы Уложения заключает в себе следующие узаконения частного гражданского права.
1. О пенях за бесчестье. Пени эти по Уложению распределены по тем же началам, которые мы уже видели в Судебнике, т. е. основанием высшей или низшей пени за бесчестье Уложение принимает или общественное положение обиженного: его чин, занимаемую им должность, получаемый оклад жалованья, — или сословие, к которому принадлежит обиженный. Уложение, подобно Судебнику, назначает двойную пеню за бесчестье женщины, а за бесчестье девицы требует пени вчетверо более того, что бы получил за свое бесчестье отец девицы.
2. По искам в поклажах, долгах и ссудах Уложение принимает за основное правило на основании закона 1635 в подобных исках давать суд только тогда, когда истец представит заемные кабалы или другие записи, а без записей суда не давать; впрочем, из этого общего правила допускались исключения для ратных людей во время походов и для всех людей вообще при отдаче своих вещей мастеровым для отделки, где иск принимался на суд и без записей.
3. Относительно взыскания долгов с несостоятельных должников. Уложение, так же как Русская Правда и Судебник, разделяет несостоятельных должников на невинных, или несчастных, и виноватых, первым дает на уплату полетний срок, но не далее как на три года и притом за поруками, а вторых отдает головой кредиторам до искупа. Впрочем, и невинных должников также отдает кредиторам до искупа, если по них не будет порук, а по смерти должников определяет взыскивать неуплаченные долги с их жен и детей.
4. Кабалы, заемные памяти и другие крепости, если они будут в значительных суммах, то по Уложению их должны были писать в Москве и по городам площадные подьячие — публичные маклеры, и в каждой такой крепости должны быть записаны послухи не менее двух человек; в суммах же незначительных, до 10 руб., кабалы и заемные записи мог писать сам заемщик или кому прикажет, если это случится в деревне, и такая кабала принималась на суде, хотя бы в ней даже не было записано послухов. При взыскании долгов по кабалам и другим записям Уложение, согласно прежним узаконениями, требует, чтобы сначала удовлетворять иностранцев, потом государеву казну и наконец уже других истцов. Суд по кабалам, также согласно прежним законам, полагалось давать не более 15 лет и править заемные деньги без роста, один капитал.
Смотрите информацию купить веселящий газ на сайте.
5. Правеж долгов и других взысканий Уложение требует производить по-старому, т. е. чтобы в ста рублях стоять на правеже не более месяца, а если долга больше или меньше, то по расчету. Если кто отстоит законный срок на правеже, имение того полагалось оценивать и править долг на имении или отдавать имение кредитору, а если кредитор не возьмет, то продать, и вырученными от продажи деньгами уплатить долг; если же вырученных денег на уплату недостанет, то полагалось отдавать должника истцу головой в заработок. Служилых людей в заработок отдавать не полагалось, а платить долг из жалованья.
6. О взыскании в случае утраты порученного. Уложение, согласно Судебнику и разным гражданским греческим узаконениям, помещенным в Кормчей, полагает следующие взыскания: 1) если пристав отпустит отданного ему судом под стражу и на срок к суду не представит, то все иски истцов, терпящих от того убыток, доправлялись на приставе и его поручниках, а если с пристава доправить нечего, то он сам отдавался истцу головой до искупа; 2) если мастер возьмет у кого какую вещь для отделки и утратит ее или испортит, то вещь полагалось оценить через посторонних людей и по цене доправить на мастере; 3) если кто возьмет внаем лошадь или что другое и утратит или испортит, то по оценке сторонних людей должен был заплатить хозяину; 4) если кто наймется стеречь двор или лавку за порукой и за его сторожею учинится кража, то украденное доправлялось на стороже и его поручниках, а не будет у них с чего доправить, то они выдавались истцу головой до искупа; 5) купец, ограбленный на дороге разбойниками, не обязан был платить за находившиеся при нем и разграбленные разбойниками товары и деньги своего товарища или компаньона.
7. О межах и изгородях. Уложение, согласно Судебнику, узаконивает соседствующим владельцам делать изгороди пополам, а пашни в отхожих лугах огораживать одному владельцу пашни. Поновлять межи по Уложению должны были при старожильцах, окольных людях, по старым признакам, в присутствии чиновника от правительства. Споры о межах разрешались писцовыми книгами, дорожными и отдельными книгами, разными крепостными актами, а также старожильцами, но если этих доказательств будет недостаточно, то крестным целованием и с хождением с образами по межам, а в случае спора между старожильцами — жребием, кому отводить межу с образом. За порчу межей виноватый наказывался кнутом.
8. Об устройстве новых мельниц на реках, о бортных ухожаях (пасеках.—Ред.), рыбных ловлях и сенокосах в чужих лесах. Статьи, сюда относящиеся, заимствованы Уложением частично из прежней судебной практики, но большей частью из Литовского Статута, только со значительными изменениями.
9. О строении зданий между соседями. В ней излагаются порядок удовлетворения убытков и права по отношению к соседям. Статьи, сюда относящиеся, взяты из Градского закона, помещенного в Кормчей, а именно из 38 грани. По этим статьям запрещается ставить здания на меже соседа, строить печи и поварни к соседней стене, лить воду или бросать сор на соседний двор.
10. Если кто назовет кого незаконнорожденным, Уложение требует судебного розыска, и если по розыску окажется, что законнорожденный назван незаконнорожденным, то закон предоставляет обиженному право править бесчестье на обидчика. А если окажется, что жалующийся действительно незаконнорожденный, то бесчестья полагалось не править, незаконнорожденного к законнорожденным не причислять и отцовских прав ему не давать. Это узаконение новое, в прежних русских законодательных памятниках подобного не встречалось.
11. Об исках, если кто травил кого собаками или держал собак и других бешеных животных не взаперти и не на привязи. Здесь Уложение, согласно прежним узаконениям и частичным заимствованиям из Литовского Статута, предписывает доправлять убытки на виноватом; а если это с тем же хозяином случится в другой раз, то такое животное у него отнять и отдать челобитчику.
12. Об исках в неправильном завладении животными и сенными покосами за пять лет и более. Здесь Уложение узаконивает выдавать истцу только взятых у него животных, а в приплоде отказывать; сенокосы же оценивает по 10 алтын за десятину, а скошенное сено — по алтыну за копну.
Глава 11-я. О суде в крестьянах. Здесь Уложение, во-первых, желая прекратить все споры и иски о беглых крестьянах прежнего времени, отменяет все сроки давности и предписывает бессрочно возвращать всех беглых крестьян тем владельцам, за которыми они или отцы их записаны по писцовым книгам 1626 или по переписным книгам 1646 и 1647. Но, возвращая крестьян прежним владельцам со всеми их семействами и имением, вместе с тем Уложение отменяет все взыски за держание беглых крестьян за прошлые годы и требует, чтобы о возвращенных крестьянах брать немедленно отписки с тех владельцев, которым они возвращены, и с прежних владельцев не брать государевых податей за отписанных крестьян, а платить подати тем владельцам, к которым они будут возвращены. Во-вторых, Уложение излагает правила относительно беглых крестьян на будущее время; по этим правилам полагается: если крестьянин или крестьянка вступят в брак у другого владельца, то возвращаются к прежнему владельцу со всем семейством. Поэтому каждый владелец, принимая к себе вновь крестьянина, должен был разыскивать, не беглый ли он человек, и разыскав, немедленно записывать за собой в Поместном приказе, а в городах — у воевод; а кто запишет, не разыскав, на том полагалось доправлять по 10 руб. в год, если найдутся истцы на записанного без розыска крестьянина. В-третьих, настоящая глава запрещает владельцам переводить крестьян со своих поместных земель на вотчинные и требует, чтобы не прикреплять крестьян, нанимающихся на работу, по записям и без записи.
Глава 12-я говорит о суде патриарших приказных и дворовых людей и крестьян. По этой главе на людей, живущих в патриарших домовых вотчинах и вообще состоящих на службе у Патриарха, полагалось искать суда только на Патриаршем дворе, а если патриаршие судьи решат дело несправедливо, то жаловаться государю и переносить дело из Патриаршего приказа в Боярскую думу.
Глава 13-я, о Монастырском приказе. В этой главе сказано, что по челобитью всех людей Московского государства Монастырский приказ вновь учреждается для того, чтобы в нем производить все дела по искам на митрополитов, архиепископов и епископов и на их приказных и дворовых людей и крестьян, а также на монастыри, священников и на весь церковный причет. Иски эти прежде рассматривались в Приказе Большого дворца. В этой же главе говорится о запрете приводить к крестному целованию священников и вообще людей духовного чина, а решать дело на суде вместо крестного целования или по жребию, или по святительскому допрашиванию, предоставляя это на волю истцов.
Глава 14-я, о крестном целовании. Глава эта составлена преимущественно из дополнительных статей к Судебнику, изданных в 1625. В ней узаконено, что при крестном целовании необходимо присутствовать дворянину и подьячему для береженья и из сотен целовальникам, а крест целовать в сент. и окт. с 2 до 6 часов дня, в нояб., дек., янв. и февр. — с 1 до 5 часов дня, в марте, апр., мае и июне — с 2 до 7 часов дня, в июле и авг. — с 3 до 6 часов дня, причем согласно прежнему порядку каждый раз ходить ко кресту три дня подряд. А кто поцелует крест или приведет ко кресту не по правде, того полагалось бить кнутом на торгах три дня, посадить в тюрьму на год и впредь ему ни в чем не верить и ни в каких исках суда не давать. Давать же крестное целование полагалось только в исках выше рубля.
Глава 15-я, о вершенных делах и о третейском суде. По этой главе узаконено: вершенных дел не перевершать и челобитен вновь не принимать; новым владельцам-вотчинникам не возвращать крестьян, отпущенных на волю с отпускной старыми владельцами-вотчинниками, но крестьян, отпущенных прежними помещиками, по челобитьям возвращать новым помещикам. О третейском суде сказано, что истец и ответчик, согласившиеся идти на суд третьих и давшие на себя третьим запись, что им третейский приговор слушать, не имеют права впоследствии отказываться от третейского приговора, а кто не будет слушать третейский приговор, на том взять пеню государю и бесчестье — третьим. Если же третьи порознят своим приговором — один обвинит истца, а другие — ответчика, то третейское дело, приговоры и запись взять в приказ. И если в третейской записи написано с государевой пеней за неправый приговор, то дело решить по суду, а сторону, давшую приговор, не согласный с судебным приговором, подвергнуть наказанию, и пене, какую государь укажет, да доправить проести и волокиту.
Глава 16-я, о поместных землях. Здесь прежде всего говорится: 1) о том, сколько давать поместий в Московском у. каждому чину; 2) о правилах мены поместных земель между помещиками-вотчинниками; 3) о сдаче поместий стариками, вдовами и девицами; 4) об отдаче поместий после умерших помещиков их женам и детям на прожитие и как им пользоваться прожиточными поместьями; 5) о том, как давать поместья вновь по челобитьям служилых людей, а также об отдаче разных угодий помещикам на оброк и с каких земель производить поместную раздачу и в какой мере; 6) о том, каким образом одабривать поместные земли, т. е. на сколько четвертей давать больше средней и худой земли против доброй земли; 7) о запрете давать поместья из государевых земель патриаршим боярским детям и решеточным приказчикам в земском приказе; 8) о запрете дворянам и детям боярским в целях уклонения от службы продавать и отдавать в заклад свои поместья, а если кто продаст или заложит свое поместье и убежит со службы, тех полагалось бить кнутом и с приставами отсылать в полк, поместья же и вотчины у тех, кому они их сдадут, отнимать и возвращать продавцам безденежно.
Глава 17-я, о вотчинах. Уложение, согласно прежним московским узаконениям: 1) отличает родовые и выслуженные вотчины от покупных и полагает по смерти вотчинников, если у них не останется сыновей, рядовые и выслуженные вотчины отдавать дочерям и родичам; жене покойного давать на прожиток только из поместий и купленных вотчин и лишь за неимением их назначать из родовых и выслуженных в пожизненное владение или пока вдова не выйдет замуж или не пойдет в монастырь; дочерям же выдавать выслуженные и родовые вотчины только тогда, когда сыновей не будет. В купленных вотчинах жены признаются наследницами наравне с детьми по жребиям. Если же муж купленную вотчину отдаст жене минуя детей, то жена в той вотчине вольна и никому до той вотчины дела нет; 2) для выкупа родовых вотчин назначает прежнюю 40-летнюю давность с соблюдением тех правил, которые утверждены прежними узаконениями, в вотчинах же купленных ни в каком случае выкупа не допускает; 3) запрещает продавать, закладывать и отдавать на помин души вотчины монастырям, церквям и епископам. Кроме того, вотчинники, поступая в монастырь сами, должны сначала продать свои вотчины или передать их родственникам.
Глава 18-я, о печатных пошлинах. Здесь перечисляются подробно разные виды печатных пошлин по Уложению: 1-й вид — пошлины от выдачи разных грамот, крепостей и записей на владение поместными и вотчинными землями, в этом разряде пошлины определялись четвертями земли; 2-й вид — пошлины с отдачи на откуп казенных сборов, здесь мерой были известные проценты с откупного рубля; 3-й вид — пошлины со всяких исковых и управных дел, здесь печатные пошлины рассчитывались, смотря по делу, по его цене; 4-й вид — пошлины от определения к должностям и от выдачи привилегий, здесь на каждый разряд грамот назначалась особая печатная пошлина.
Глава 19-я, о посадских людях. Уложение, во-первых, согласно прежним узаконениям, отчисляет на государя все принадлежавшие частным людям слободы в городах, населенные ремесленниками и торговыми людьми, и обращает в тяглые городские земли. Во-вторых, людей всех сословий, даже служилых, живущих в городах на белых землях, если они занимались торговыми и другими городскими промыслами, причисляет по промыслам к тяглым городским людям и требует, чтобы они по промыслам тянули в городское тягло наравне с тяглыми городскими людьми, исключая только стрельцов, казаков и драгунов. Это узаконение было совершенно новое, окончательно упразднившее прежнее значение тяглых городских земель и положившее начало более свободному направлению городской жизни. В-третьих, согласно прежним узаконениям, определяет, чтобы при каждом городе была выгонная земля, а если где выгонной городской землей завладели частные лица, то ее от них отнимать и приписывать к городу. В-четвертых, Уложение по старому порядку требует всех посадских людей, за кого-либо заложившихся и перешедших в крестьяне, отыскивать и возвращать в города в тягло; к старому порядку Уложение добавляет, что если посадские люди впредь будут закладываться, то бить их кнутом и ссылать на поселение в Сибирь на Лену, а кто их будет принимать к себе в крестьяне, у тех отнимать земли на государя. В-пятых, крестьянам, приезжавшим в города со своими товарами, позволялось торговать только с возов на рынках, но не в лавках. В-шестых, посадским людям, имевшим свои дома и промыслы в разных городах, в каждом городе полагалось нести особое тягло, смотря по двору и по промыслам; такого узаконения ранее не было.
Глава 20-я, о холопьем суде. 1) Уложение запрещает принимать в холопы боярских детей, верстанных и неверстанных, посадских и других чинов людей, а также крестьян с черных и владельческих земель, равным образом беглых холопов и крестьян; по Уложению в холопы принимаются только вольные люди и холопы с отпускными от прежних господ. 2) Говорится о разных крепостях на холопство и о разных видах холопов: полных, докладных, кабальных и др. 3) Идет речь о суде над беглыми холопами. 4) Говорится об освобождении и отпуске холопов. Глава составлена преимущественно на основании прежних узаконений об этом предмете.
Глава 21-я, о разбойных и татебных делах. Здесь Уложение говорит, во-первых, что разбойные и татебные дела в Московском у. и в других городах и уездах должны вестись в Разбойном приказе; местный же разбор разбойных и татебных дел в самой Москве принадлежит Земскому двору, а в уездах и городах, где есть губные старосты, вести те дела должны губные старосты и целовальники, а где старост нет, — там воеводы и приказные люди. Далее настоящая глава излагает те же правила, которые помещены в прежнем Разбойном уставе и в дополнительных статьях к нему. Впрочем, Уложение не везде следует этому Уставу, особенно в отношении назначения наказаний, напр., в наказании татей: за первую татьбу Уложение после пытки назначает кнут, отрезание левого уха, тюремное заключение, работу в кандалах на два года, а после двухлетней работы — ссылку на жительство в окраинные города; за вторую татьбу — также наказание кнутом, отрезание правого уха, четырехлетнее заключение в тюрьме и работу в кандалах, а затем ссылку на жительство в окраинные города; за третью татьбу — смертную казнь.
Глава 22-я указывает, за какие вины кому чинить смертную казнь и за какие вины смертью не казнить, а чинить наказанье. 1) Смертная казнь назначается убийцам отца, матери, сестры, брата, господина, наругателям слугам, которые самовольно, зазвав постороннего человека на господский двор, изувечили его, зачинщикам смут, женам — убийцам своих мужей (живых закапывать в землю), мусульманам, которые обратили русского человека в свою веру (их жечь), женщинам, которые убили свое незаконнорожденное дитя, и вообще всем убийцам. 2) Наказание кнутом назначается: детям, непочтительным к родителям, развратителям и развратницам, а также тому, кто с похвальбы, с пьянства или умышленно на лошади наскачет на чью-либо жену и лошадью ее истопчет и изувечит или обесчестит. 3) Назначается тюремное заключение сроком на год и публичное исповедание преступления у церкви отцу или матери, убившим сына или дочь. 4) Отсечение руки назначается слуге, который поднимет оружие на господина. 5) Наругателям, кто кому отсечет руку или ногу или сделает другое увечье, назначается сделать такое же наругательство над ним самим и сверх того за каждое увечье — пеня в 50 руб.
Глава 23-я, о стрельцах. Глава составлена на основании узаконения 1609, по которому предписывалось судить стрельцов в Стрелецком приказе по всем делам, кроме разбоя и татьбы с поличным. Если же стрелец будет искать не на стрельце в другом приказе, то он может искать не иначе как по подписной челобитной из Стрелецкого приказа. Если стрелец будет искать на стрельце же своего бесчестья или бесчестья своей жены, а виноватый по суду скажет, что платить ему нечем, и будет просить о наказанье, то бить его кнутом.
Глава 24-я, о атаманах и казаках. По Уложению с атаманов и казаков узаконено не брать пошлин по судным делам, если иск не будет превышать 12 руб. За бесчестье атаманам и казакам полагалось взыскивать по их денежным окладам, а которым идет корм, тем за бесчестье править по 5 руб. Кузнецким старостам самопального дела править бесчестье по 5 руб., а рядовым самопальным кузнецам — по 4 руб. К этой главе присоединена законная оценка животных и хлеба по исковым челобитным.
Глава 25-я. Указ о корчмах. Уложение запрещает торговать вином не на кружечных дворах, а также держать у себя и продавать табак и назначает правила, как судить за корчемство и чем наказывать корчемников и табачников. Правила о преследовании неправильной торговли вином составлены по узаконениям царей Федора Ивановича и Бориса Федоровича Годунова; по этим правилам наказываются штрафами как продавцы, так и покупатели корчемного вина; наказание увеличивается, смотря по тому, сколько раз кто попался в корчемстве. Правила о преследовании торговли табаком составлены на основании указа 1632, по которому русским людям и иноземцам строго запрещено держать у себя табак, а ослушникам назначено наказание без пощады под угрозой смертной казни и дворы их и животы отбирать в казну. На основании этого указа Уложение узаконивает: люди, которые с табаком будут в приводе дважды или трижды, тех людей пытать, и не единожды, и бить кнутом на козле или по торгам; за многие приводы у тех людей пороть ноздри и резать носы, а после пыток и наказания ссылать в дальние города. Главный суд и управа по корчемным делам, как вину, так и табаку, были назначены в Новой четверти, в которой ведали всеми сборами по винным откупам, а по городам судили корчемников воеводы в приказных избах. Для надзора за корчемниками и табачниками были учреждены особые объезжие головы с определенным числом боярских детей как полицейских служителей. Кроме того, по городам и слободам черные тяглые люди для корчемной выимки должны были ежегодно избирать особых десятских и присылать их в Новую четверть.
