Причины возникновения семейных конфликтов в XV-XVII веках

Московское царство, Олеарий, Цитаты и извлечения для рефератов

А. Олеарий

Подобно тому, как дети вельмож и купцов мало или же даже вовсе не приучаются к домоводству, так же точно они (женщины. — С. И.) впоследствии, находясь в браке, мало занимаются хозяйством, а только сидят да шьют и вышивают золотом и серебром красивые носовые платки из белой тафты и чистого полотна, приготовляют неболь­шие кошельки для денег и тому подобные вещи. […]

Дома они ходят плохо одетые, но когда они оказывают, по приказанию мужа, честь чужому гостю, пригубливая перед ним чарку водки, или же, если они идут через ули­цы, например, в церковь, они должны быть одеты велико­лепнейшим образом, и лицо и шея должны быть густо и жирно набелены и нарумянены. (…)

Если (между мужем и женою] у них часто возникают недовольства и драки, то причиною являются иногда не­пристойные и бранные слова, с которыми жена обращает­ся к мужу: ведь они очень скоры на такие слова. Иногда же причиной является то, что жены напиваются чаще му­жей или же навлекают на себя подозрительность мужа чрезмерною любезностью к чужим мужьям и парням. Очень часто все эти причины встречаются у русских жен­щин одновременно.

Когда, вследствие этих причин, жена бывает сильно прибита кнутом или палкою, она не придает этому боль­шого значения, так как сознает свою вину и, к тому же, видит, что отличающиеся теми же пороками ее соседки и сестры испытывают не лучшее обращение.

Чтобы, однако, русские жены в частом битье и бичева­нии усматривали сердечную любовь, а в отсутствии их —нелюбовь и нерасположение мужей к себе, как об этом сообщают некоторые писатели по «русской хронике» Петрея (а Петрей заимствовал, несомненно, из Герберштейна) (…) — этого мне не привелось узнать, да и не могу я себе представить, чтобы они любили то, чего отвращает­ся природа и всякая тварь, и чтобы считали за признак любви то, что является знаком гнева и вражды. Известная поговорка: «Побои не вызывают дружбы», на мой взгляд, справедлива и для них. (…)

Прелюбодеяние у них не наказывается смертью, да и не именуется у них прелюбодеянием, а просто блудом, если женатый пробудет ночь с женою другою. Прелюбо­деем называют они лишь того, кто вступает в брак с чу­жою женою.

Если женщиною, состоящею в браке, совершен будет блуд, и она будет обвинена и уличена, то ей за это пола­гается наказание кнутом. Виновная должна несколько дней провести в монастыре, питаясь водою и хлебом, за­тем ее вновь отсылают домой, где вторично ее бьет кну­том хозяин дома за запущенную дома работу.

Если супруги надоедят друг другу и не могут более жить в мире и согласии, то исходом из затруднения явля­ется то, что один из супругов отправляется в монастырь. Если так поступает муж, оставляя, в честь Божию, свою жену, а жена его получит другого мужа, то первый может быть посвящен в попы, даже если он раньше был сапож­ником или портным. Мужу также предоставляется, если жена оказывается бесплодною, отправлять ее в мона­стырь и жениться, через шесть недель, на другой.

Насколько русские охочи до телесного соития и в бра­ке и вне его, настолько же считают они его греховным и нечистым. Они не допускают, чтобы при соитии крестик, вешаемый при крещении на шею, оставался на теле, но снимают его на это время. Кроме того, соитие не должно происходить в комнатах, где находятся иконы святых; ес­ли же иконы здесь окажутся, то их тщательно закрывают.

Точно также тот, кто пользовался плотскою утехою, в течение этого дня не должен входить в церковь, разве лишь хорошенько обмывшись и переодевшись в чистое. Более совестливые в подобном случае, тем не менее, ос­таются перед церковью или в притворе ее и там молятся. Когда священник коснется своей жены, он должен над пупом и ниже его хорошенько обмыться и затем, правда, может прийти в церковь, но не смеет войти в алтарь. Женщины считаются более нечистыми, чем мужчины; поэтому они во время обедни встречаются не в самой церкви, но большей частью, впереди, у дверей ее.

Описание путешествия в Московию и че­рез Московию в Персию и обратно. СПб., 1905. С. 217-220, 222.

Миниатюра: С. М. Прокудин-Горский. Семья поселенца