Первая война

М. Я. Геллер "История Российской империи"

Нам нужна маленькая победоносная война.

Вячеслав Плеве

Идея была не новой. Екатерина II, выражавшаяся более элегантно, чем министр Николая II, советовала Людовику XVI, боровшемуся с внутренними проблемами: «Спустить натянутые струны вовне страны». Желание организовать «маленькую» и, конечно, «победоносную» войну, возникает неизменно перед лицом больших, трудно решаемых проблем внутри страны. Плеве выразил желание, которое все сильнее ощущало окружение Николая II.

Внезапная смерть Александра III встревожила мир. Газеты писали, что это самое серьезное событие в Европе после 1870 г., что русский император был главной опорой мира в Европе. Мировая печать выражала надежду, что юный монарх, занявший трон отца, будет продолжать его миротворческую политику. Первый международный акт Николая II подтвердил его желание идти по стопам отца. В августе 1898 г. иностранные державы получили предложение участвовать в конференции по разоружению в Гааге. На этой первой международной конференции говорилось о пользе — хотя бы частичного — разоружения.

Разоружение было идеей новой. Но во внешней политике России — как и всех других держав — она занимала третьестепенное место. Первый реальный проект, который был предложен Николаю П. касался традиционного направления русской внешней политики. В конце 1896 г. русский посол в Константинополе Нелилов представил записку. В ней сообщалось о катастрофах, которые должны были в ближайшее время произойти в Оттоманской империи, в связи с чем рекомендовал немедленно захватить Босфор. Военный министр Банковский и начальник генерального штаба Обручев были сторонниками проведения операции. Генерал Обручев даже разработал план захвата Босфора, перебросив туда войска на плотах. Официальный журнал совещания, на котором обсуждался вопрос, содержал «мнение статс-секретаря Витте», который предупреждал, что занятие Босфора «без соглашения с великим державами по настоящему времени и при настоящих условиях крайне рискованно, а потому может иметь гибельное последствие»²⁴. Планы движения на юг были оставлены. В 1897 г. в Петербург прибыл из Абиссинии русский отставной офицер Н. Леонтьев, военный советник негуса Менелика II. Возникает проект принятия Абиссинии под русское покровительство. В Абиссинию (Эфиопию) была отправлена первая русская официальная дипломатическая миссия.

Увлечение проектами, нередко фантастическими, было в характере Николая II. Его интересовали идея постройки моста через Берингов пролив, план сооружения электрического забора на границах империи. Главное направление внешней политики выкристаллизовывалось не сразу. Свидетельством неуверенности была непривычная для России чехарда на посту министра иностранных дел. С 1816 по 1895 г. внешними делами империи (под чутким руководством императоров) управляло три министра. С 1895 по 1900 г. — тоже трое.

Когда фон Плеве говорил о «маленькой победоносной войне», он уже точно знал врага. Им была — Япония. Выбор противника объяснялся не только легкостью победы, не вызывавшей сомнения. Назначенный на пост военного министра генерал Куропаткин не был согласен со своим предшественником генералом Банковским только по одному вопросу. Куропаткин считал, что следует отправить на фронт одного русского солдата на полтора японских, а Банковский считал, что достаточного одного русского на двух японцев.

Дальний Восток оставался единственной открытой границей Российской империи после того, как южная граница достигла Афганистана. Вопрос проливов был слишком тугим узлом, связавшим все европейские державы, чтобы его можно было разрубить одним ударом. На Дальнем Востоке имелись огромные возможности. В 1891 г. Александр III отправляет наследника в путешествие — в Японию. Оно едва не заканчивается трагически: сумасшедший японский полицейский ударом сабли ранит Николая. Будущий император не забыл этого никогда. В дневнике он называет японцев не иначе, как «макаками». Можно думать, что, отправляя цесаревича в Страну восходящего солнца, Александр III заботился не только о расширении географических знаний сына. С 1891 г. строительство Сибирской дороги было значительно ускорено. В 1894 г. она достигла Омска, в 1895 г. — Красноярска.

«На острие железнодорожной линии», как выразился русский историк, Россия входила в «сферу международного экономического и политического соперничества на Тихом океане»²⁵. В 1894 г. Япония начинает войну с Китаем и в следующем году завершает ее сокрушительной победой. По Симоносекскому договору она получила Ляодунский полуостров с Порт-Артуром. Иначе говоря, Япония вышла на материк и стала сухопутным соседом России. Договор зарегистрировал признание Китаем независимости Кореи и особые интересы Японии в Маньчжурии.

Симоносекское соглашение, откровенно пишет Витте, «представлялось мне в высокой степени неблагоприятным для России… Япония переходила уже на материк, завязывала интересы на материке, на том самом материке, где были и наши весьма существенные интересы, а потому появлялся вопрос: как же поступить?» Возможны были два реыения: разделить с Японией Китай: заставить Японию уйти с материка. Сергей Витте представлял вторую точку зрения. По его мнению, «России наиболее выгодно иметь около себя соседом своим сильный, но неподвижный Китай». В связи с чем «необходимо всеми силами поддерживать принцип цельности и неприкосновенности Китайской империи»²⁶. Как все мемуаристы, Витте слегка приукрашивает свои взгляды. Он не хотел допускать Японию к дележу Китая, ибо считал, что Россия имеет возможность мирного проникновения в Небесную империю.

Россия, получив поддержку Франции и Германии, вынудила Японию отказаться от Ляодунского полуострова. Так вспоминал в декабре 1903 г. Николай II о событиях восьмилетней давности: «Тогда Россия твердо сказала Японии: «назад», и она послушалась»²⁷. В 1896 г. политика Витте дала результаты: в мае был подписан секретный договор между Россией и Китаем: стороны обязывались оказывать друг другу помошь «всеми сухопутными и морскими силами» в случае нападения Японии. В августе был подписан контракт на постройку и эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), которая шла по территории Маньчжурии, резко сокращая расстояние до Владивостока. Сокращение пути, конечно, имело значение, позволило ускорить строительство. Еще более важным было превращение Маньчжурии в зону русского влияния мирным путем, открывая возможности для экономического развития территории. Для финансирования строительства КВДЖ был создан Русско-китайский банк: 5/8 капитала дала группа французских банков, остальное — Петербургский международный банк. Но в правлении французы получили 3 места, а русские — 5.Русские члены правления назначались министром финансов, который фактически руководил деятельностью банка.

Контр-адмирал Абаза, управляющий делами комитета Дальнего Востока, считал, что «русская железная дорога в Маньчжурии являлась как бы торжественно развернутым национальным флагом победоносного шествия России по захватываемой чужой территории».

Объектом пристального интереса России, кроме Маньчжурии была Корея. В 1896 г. представители России и Японии подписывают Сеульский меморандум, признававший русское доминирующее положение в Корее. Корейский король, находившийся под японским надзором, перешел под покровительство русской миссии. Россия отказывается разделить корейский полуостров на сферы влияния, ибо, аргументирует министр иностранных дел Лобанов-Ростовский, «уступая по договору Японии южную оконечность Корейского полуострова, Россия формально, раз навсегда отказалась бы от наиболее важной в стратегическом и военно-морском отношении части Кореи и таким образом добровольно связала бы свободу действий в будущем»²⁸.

Толчком к отказу от «линии Витте» — мирного проникновения в Китай, используя железные дороги, — был захват Германией 2 ноября 1897 г. бухты Цзяочжоу на Шаньдуньском полуострове. Вместо того чтобы протестовать против захвата территории Китая, с которым имелся союзный договор, Россия решает воспользоваться прецедентом.

Современный исследователь причин русско-японской войны замечает: «Царем руководило какое-то стихийное желание двигаться на Дальний Восток и завладеть тамошними странами, чтобы Россия доминировала на Тихом океане»²⁹. В этом наблюдении особенно интересно выражение «стихийное желание». Можно говорить об одержимости Николая II Дальним Востоком. На совещаниях, в разговорах с министрами и приближенными император не перестает повторять: «России безусловно необходим свободный в течение круглого года и открытый порт». Впервые он пишет это на Записке Лобанова-Ростовского, касавшейся Симоносекского договора. Николай II за раздел Китая и Кореи. Вынудив Японию отказаться от Ляодунского полуострова, Николай II в декабре 1895 г. все же утверждает решение: «Стремиться, насколько возможно, к приобретению незамерзающего порта в Китайском или Японском морях»³⁰. Куропаткин рассказывал Витте о беседах с императором: «У нашего государя грандиозные в голове планы: взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Мечтает под свою державу взять и Тибет». Генерал Куропаткин вспоминает и о других «грандиозных планах» в голове Николая II: «Хочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы».

Русская история убедительно свидетельствует о пользе мечтаний для строительства великих империй. Мечта, фантастический план, проникнувшие в голову государя, даже если их не удается реализовать сразу, переходят в наследство к потомкам. Тихоокеанская мечта Николая II не исчезла вместе с ним и Российской империей. Можно заметить, что раздел Кореи по 50-й параллели в середине XX в. был осуществлением планов, обсуждавшихся между Россией и Японией в самом конце XIX в.

Спутник цесаревича, будущего Николая II, по путешествию в Японию князь Ухтомский во втором томе описания впечатлений поездки высокопарно красноречив: «Крылья русского орла распространились слишком далеко над Азией, чтобы питать хотя бы малейшее на этот счет сомнение. В нашей органической связи со всеми этими странами лежит залог нашего будущего, в котором Азиатская Россия будет простым обозначением всей Азии»³¹.

Книга была выпущена в октябре 1900 г. В Англии прочли ее с некоторой тревогой, увидев, в частности, приглашение англичанам покинуть Индию. Но мишенью книги была — Япония.

Получение Германией порта Циндао с окрестной территорией в бухте Цзяочжоу в аренду на 99 лет и концессий на строительство железных дорог в Шаньдуне убедило Николая II, что надо спешить. Витте был против прямого вступления на китайскую территорию, напоминал о договоре, но — послушный министр — добился (распределив между китайскими чиновниками необходимые взятки) подписания договора об аренде Россией на 25 лет Ляодунского полуострова, который не удалось получить Японии и распространил концессии, данные обществу КВЖД, на строительство линии к открытым портам Данлянваню и Порт-Артуру.

После Германии и России в Китай ринулись Англия и Франция, добившись аренды «своих» портов и железнодорожных концессий. Российские приобретения резко обострили отношения с Японией. Царские дипломаты пошли на уступки Японии в Корее, отказавшись от ранее полученных Россией привилегий. Россия и Англия в 1899 г. договорились о разделе сфер железнодорожного строительства в Китае: к северу от Великой Китайской стены — железнодорожные концессии приобретала Россия, в бассейне Янцзы — Англия.

Летом 1900 г. в Китае началось антиимпериалистическое восстание, быстро охватившее весь северный Китай и Маньчжурию. К восставшим присоединилась армия — они осадили иностранный квартал в Пекине: здания посольств и миссий превратились в укрепленные форты, ожидая штурма и помощи. Инициатором восстания было тайное общество «Кулак во имя справедливости и согласия». Кулак на знаменах восставших дал повод иностранцам назвать восстание «боксерским». Выступление «боксеров» мгновенно объединило все державы, активно участвовавшие в начавшемся разделе Китая. Войска, посланные европейскими державами, Америкой и Японией, достигли в первой половине июля 35 тыс. человек при 106 орудиях. Ядро международной армии составляли русские войска, командовал ею русский генерал Линевич. Легко разбив необученные китайские войска и восставших, международная армия захватила Пекин, освободила европейцев и беспощадно разграбила столицу Китая.

В Маньчжурии «боксеры», соединившиеся с солдатами, захватили русские посты и поселки вдоль строившейся железной дороги, но были быстро разбиты русской армией, которая осталась в Маньчжурии. Россия получила свою часть огромной контрибуции, которую Китай обязался по договору 1901 г. платить победителям. Но, оккупировав Маньчжурию, Россия не торопится покидать ее. Министр иностранных дел Ламздорф, предупреждая о военных настроениях в Японии, предлагал вывести войска из Маньчжурии, что, как он считал, успокоит Токио. Военный министр Куропаткин, напротив, настаивал на долговременной оккупации, а затем присоединении северной части к России либо превращении ее в вассальную территорию наподобие Бухары.

Япония, твердо знающая, чего она хочет, и тщательно подготовлявшая реализацию своих планов, подписывает в январе 1902г. союзный договор с Англией. Русская дипломатия отвечает согласием на поэтапный вывод войск из Маньчжурии в три срока. Соглашение было подписано в марте 1902 г. Осенью был осуществлен первый этап эвакуации. Настойчивое сопротивление военного министра приостанавливает вывод русских войск. Напряженность отношений с Японией усиливается. В Петербурге не хотят этого видеть. «Войны не будет, потому что я этого не хочу», — объясняет Николай II германскому императору.

Нарастает дипломатическая изоляция России. Вильгельм II не жалеет усилий для того, чтобы поощрять дальневосточные планы русского императора. В письмах он обращается к Николаю II, называя его «адмиралом Тихого океана», и подписывается — Вильгельм II, «адмирал Атлантического океана». Но в 1902 г. после подписания англо-японского договора Берлин известил Японию, что ситуация 1895 г. не повторится. Иначе говоря, Германия не будет мешать Японии приобретать территорию на материке. Франция, напротив, очень неодобрительно относилась к завоевательной политике России на Дальнем Востоке, ибо это отвлекало Петербург от главной — с точки зрения Парижа — германской границы, давало возможность Вильгельму II установить свою гегемонию в Европе.

В числе факторов, подталкивающих Россию к войне с Японией, была деятельность «безобразовцев», как называли группу, созданную отставным кавалерийским офицером Александром Безобразовым. Представленный Николаю II великим князем Александром Михайловичем, Александр Безобразов увлек царя фантастическим планом приобретения для России «без капли крови» Маньчжурии и Кореи. Генерал Куропаткин записал в свой дневник, что «Безобразов буквально «загипнотизировал» царя»³².

В конце XX в. в России, вышедшей из Советского Союза, необыкновенную популярность приобрело слово «мафия». Возможно, что она существует. Но слово используется для объяснения всех проблем, для ответа на все вопросы. «Мафия» — синоним тайного заговора (состав участников меняется в зависимости от взглядов тех, кто его «составлял»), имеющего целью погубить Россию. В начале века популярнейшим объяснением было — «камарилья». Первоначально так называли группу тайных советников испанского короля Фердинанда VII (1784—1833), влиявших на него доносами и интригами. Во второй половине XIX в. либеральный историк Константин Кавелин (1818—1859) писал о русском дворе: «Откровенность дошла до произнесения слова camarilla, которая мешает всему и оттесняет от трона всех честных и мыслящих людей»³³. В то время слово еще писалось латинскими буквами. В царствование Николая II его стали писать по-русски и все отлично знали, о чем идет речь. Состав «камарильи» при дворе Николая II менялся, не менялось основное: сильное тайное влияние на политику людей, значение которых определялось только тем, что их приблизил к себе император.

Россия формально отказалась от притязаний на Корею, подписав соглашение с Японией. Александр Безобразов составил план «неофициального» проникновения в Страну утренней прохлады. В 1897 г. он приобрел у корейского правительства лесные концессии на реке Ялу. В январе 1903 г. по приказанию Николая II Безобразову был выдан кредит в 2 млн. рублей на создание акционерной компании для эксплуатации леса. На Ялу была послана бригада «лесорубов», состоявшая из 600 отставных унтер-офицеров. Ходили слухи, что в числе акционеров были Мария Федоровна, мать Николая II, и великий князь Александр Михайлович.

В мае 1903 г. император продемонстрировал, что лесная концессия — деталь, что речь идет о выборе политической линии. Александр Безобразов был назначен статс-секретарем. На особом совещании — Николай II созывал их для обсуждения важнейших вопросов, — несмотря на возражения Ламздорфа и Витте, было решено включить Маньчжурию в сферу русского политического и экономического влияния и повысить боевую готовность России на Дальнем Востоке. Ламздорф и Витте отказались подписать официальный журнал, регистрировавший итоги совещания. Дальневосточная политика перешла в ведение Безобразова. Его положение усилилось после того, как сторону «камарильи» принял могущественный министр внутренних дел Плеве. В июне 1903 г. адмирал Алексеев был назначен наместником Дальнего Востока: ему вверялось командование всеми вооруженными силами (морскими и сухопутными).

В августе 1903 г. Сергей Витте был отставлен от должности министра финансов и назначен на декоративный пост председателя Комитета министров. Ламздорф, жалуясь в письме царю, что «если Безобразов будет смещать и назначать министров, то прямо позор быть министром на Руси», выразил желание уйти в отставку. Император ответил: «Мы живем в России, а не за границей… и поэтому я не допускаю и мысли о чьей-либо отставке»³⁴. Ламздорф остался, но дальневосточные дела были изъяты из компетенции министерства иностранных дел.

Николай II шел к войне с Японией, уверенный, что войны не будет, потому что он ее не хочет. Как и его генералы, император был твердо убежден, что японская армия «это все-таки не настоящее войско, и если бы нам пришлось иметь с ними дело, то, простите за выражение, но от них лишь мокрое место останется»³⁵. Так царь успокаивал своего министра иностранных дел. Князь Ухтомский, сопровождавший Николая, бывшего еще наследником, в поездке по Японии и считавшийся знатоком Дальнего Востока, объяснял немецкому писателю Полю Рорбаху: «Японию в Европе слишком переоценили в деле ее военной способности после ее победы над Китаем. Японцы еще ни разу не имели дела с европейскими войсками»³⁶.

События развивались с поразительной быстротой, которую совершено не ощущали в Петербурге. 31 декабря 1903 г. Япония резкой нотой потребовала вывода русских войск из Маньчжурии. Петербург оставил ноту без ответа. 24 января Токио известило о разрыве дипломатических отношений. Адмирал Алексеев телеграфировал в Петербург, прося разрешения начать мобилизацию и ввести военное положение. Ему ответили указанием продолжать «обмен мнениями» с японским правительством. На следующий день граф Ламздорф послал наместнику телеграмму, в которой разъяснял, что «разрыв дипломатических отношений с Японией отнюдь не означает войны».

Япония видела положение иначе. В ночь с 26 на 27 января японские миноносцы атаковали русскую эскадру в Порт-Артуре. 26 января Николай записал в дневник: «В 8 часов поехали в театр; шла «Русалка» очень хорошо. Вернувшись домой, получил от Алексеева телеграмму с известием, что этой ночью японские миноносцы произвели атаку… Это без объявления войны. Господь да будет нам в помощь!». На следующий день император записывал: «В 4 часа был выход в Собор через переполненные залы к молебну. На возвратном пути были оглушительные крики «ура!». Вообще отовсюду трогательные проявления единодушного подъема духа и негодования против дерзости японцев»³⁷.

Николай II, как обычно, в дневниковых записях деловит и чрезвычайно сдержан. При желании он мог бы написать о подлинном энтузиазме, которое вызвало его появление в открытом окне Зимнего дворца. Патриотический взрыв, вызванный нападением «коварных японцев», дерзостью «макак», напавших на Россию, превышал, как писали газеты того времени, все, что знала страна до сих пор: такого воодушевления всех слоев населения не было даже при начале Крымской войны или войн с турками.

Затем стали приходить известия о поражениях. На суше. На море. Командующим армией был назначен генерал Куропаткин. Перед отъездом на фронт он посетил Витте, который дал ему совет: приехав в Мукден, где находился главнокомандующий адмирал Алексеев, немедленно арестовать его и отправить в Петербург. «В том двоевластии, которое обнаружится со дня вашего приезда, заключается залог всех наших военных неудач»³⁸.

Витте был прав, и Куропаткин вскоре убедился во вреде «двоевластия» на войне. Однако положение не изменилось и тогда, когда главнокомандующим был назначен генерал Куропаткин. Война с Японией была обречена до ее начала: пренебрежительная недооценка противника, неясность цели, отсутствие стратегической концепции военных действий (ее заменяла идея повторить «разгром Наполеона», втянув японские войска в Маньчжурию), слабая подготовленность офицеров, вооружение, уступавшее японскому. В результате радость первых дней быстро омрачилась начавшими приходить известиями о поражениях. Осенью 1904 г. армия Куропаткина проигрывает бои под Ляояном и Шахэ. Россия начинает петь тоскливые песни о маньчжурских сопках, где льется русская кровь. В решительном сражении под Мукденом в феврале 1905 г. Куропаткин вновь терпит сокрушительное поражение. Его сменяет на посту главнокомандующего генерал Линевич, который отводит русские войска на укрепленную позицию и начинает ждать дальнейших событий. В мае 1905 г. Россия и весь мир узнают о том, что эскадра адмирала Рождественского, шедшая из Либавы вокруг света на помощь Порт-Артуру, была уничтожена японцами в Цусимском проливе. Порт-Артур сдался после 239 дней осады в декабре 1904 г. На память о морском поражении остается песня о «гордом «Варяге», который предпочитает открыть кингстоны и уйти на дно, только чтобы не сдаться врагу.

Потерянные битвы — на чужой земле — не означали проигранной войны. По Сибирской магистрали шли эшелоны с новыми солдатами, с вооружением. Могучая империя имела возможности раздавить противника. Но империя была больна изнутри. Горючий материал, накопленный в первое десятилетие царствования Николая II, вспыхнул революционными волнениями в разных районах страны. Поражения сыграли роль детонатора.

Продолжать войну (материальные возможности для этого были) или заключить мир, признав победу «азиатов», «макак», никогда раньше не воевавших с европейцами? Николай II выбирает второе решение. Он не хотел войны, он хотел победы, расширения империи. «Нам мало поляков, — писал Сергей Витте, — финляндцев, немцев, латышей, грузин, армян, татар и пр. и пр., мы пожелали еще присоединить территорию с монголами, китайцами, корейцами. Из-за этого и произошла война, потрясшая Российскую империю…»³⁹.

Воспользовавшись предложением президента США Теодора Рузвельта, заявившего о желании сыграть роль «честного маклера», Николай II соглашается начать мирные переговоры. О его желании заключить мир свидетельствует выбор представителя России: мирные переговоры поручаются Сергею Витте — противнику войны с Японией. Инструкции, полученные Витте, содержали «4 нет», четыре неприемлемых условия, все остальное могло быть предметом дискуссий. Исключались из обсуждения: уступка русской территории; уплата военной контрибуции; изъятие железной дороги к Владивостоку (КВЖД); ликвидация русского флота на Тихом океане.

В результате дипломатической торговли 23 августа 1905 г. был подписан мирный договор. Россия потеряла сферы влияния в Китае и Корее, признала преобладающие интересы Японии в Корее. Петербург уступил Японии свои права на аренду Ляодунского полуострова с военно-морской базой Порт-Артур и торговым портом Дальний со всеми концессиями и государственным имуществом. Япония получала безвозмездно Южно-Маньчжурскую дорогу — ветка от КВЖД к Порт-Артуру. Наконец, Россия отдала Японии южную часть острова Сахалин (северная оставалась русской).

Портсмутский мирный договор зафиксировал значительное ослабление позиций России на Дальнем Востоке, появление Японии как сильного соперника на материке — в Корее и Китае. Поспешное подписание договора было необходимо России: без него финансовые державы не хотели подписывать согласие на крупный заграничный заем, необходимый России, изнуренной военными тратами. По империи шла революция — необходим был мир, чтобы с ней справиться.

Представитель императора Сергей Витте получил в награду за Умелую дипломатию (он спас все, что можно было спасти, и начал переговоры о получении займа) титул графа. Остряки немедленно переименовали его в графа Полусахалинского. Южная часть Сахалина была единственной русской территорией, потерянной в результате войны. Этого не забывали.

40 лет спустя, почти день в день — 2 сентября 1945 г., Сталин извещая соотечественников о капитуляции Японии, вспомнил: «Поражение русских войск в 1904 г. в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения этого дня»⁴⁰.

Сталин, конечно, не вспомнил, что он, как и все члены молодой социал-демократической партии, был против войны и радовался поражениям. Подавляющее большинство жителей империи ощущали чувство позора и гнева на виновников войны. Горечь военных поражений питала чувства недовольства правительством, давала основания ставить вопрос: кто виноват в войне, кто виноват в поражениях?