Гуляния в Летнем саду при Петре Первом
С. Шубинский
При Петре в Летнем саду почти каждую неделю происходили гулянья, на которые были обязаны являться, без исключения, все Петербургские жители высшего и среднего сословий. Общественными развлечениями Петр надеялся скорее всего изменить некоторые устарелые формы русского семейного быта, ввести простоту и бесцеремонность в отношениях между мужчинами и женщинами и смягчить грубость и полудикость тогдашних нравов.
Понятно, что общество, двинутое вперед против воли и желания, не могло сразу отрешиться от своих стародавних обычаев и, заимствовав лишь наружный лоск европейской светскости, продолжало еще сохранять предрассудки и предания старины. Поэтому во всех общественных развлечениях петровского времени видна какая-то странная смесь натянутого немецкого этикета с разгулом прежнего барства, часто оскорбляющего не только чувство простого приличия, но и человеческого достоинства. Главнейшим условием тогдашних празднеств было пьянство, доведенное до последней степени, следовательно, со всеми последствиями, которые сопровождают его у людей неразвитых, приученных давать волю своим животным инстинктам. […] В назначенный для гулянья в саду день, на одном из бастионов Петропавловской крепости, с утра, выставлялся желтый флаг с изображением орла, державшего в когтях четыре моря. В пятом же часу пополудни производилось несколько пушечных выстрелов. По последнему сигналу все чиновные особы, дворяне, канцелярские служители, корабельные мастера и даже иностранные матросы должны были спешить в сад. Посетители, большею частью, приезжали в лодках и, привязав их к кольям на берегу Невы, взбирались по узкой тропинке к средней галерее, где уже находилась императрица и великие княжны, которые, держась старинного правила, встречали гостей и подносили почетнейшим из них по чарке водки или стакану вина. Откланявшись государыне, посетители отправлялись приветствовать государя, сидевшего на своем обычном месте, у фонтана на шкиперской площадке, за столом, уставленным табаком, трубками, стаканами и бутылками с вином. Желая подать собою пример непринужденности и простоты в обращении, император, отбросив всякий этикет, обходился со всеми как с равными. По приглашению его некоторые из гостей садились играть с ним в шашки или беседовать, а остальные рассыпались по аллеям, осматривали зверинец и птичник или шли на Царицын луг слушать музыку, состоявшую из нескольких труб, фаготов, валторн, гобоев и литавр. Капельмейстер из солдат, ради порядка и большей верности, бил такт в огромный турецкий барабан и нередко считал четверти, отчего и сам не всегда попадал в темп. Впрочем, расположение к музыке было так незначительно, что публика обращала все свое внимание только на ловкость и действительность мер распорядительного капельмейстера, да и слушателей бывало весьма немного… В шесть часов являлись в сад несколько гвардейских солдат с носилками, на которых был поставлен огромный ушат, наполненный простым вином. Обходя посетителей, солдаты подносили каждому ковш величиной с большой стакан и просили выпить за здоровье царя. Отказывавшийся почему-либо принять ковш был принуждаем к тому насильно майорами гвардии, нарочно для этой цели следовавшими за ушатом. Даже дамы не были изъяты от такой, крайне неприятной, обязанности, потому что сама императрица прежде всех брала ковш и отпивала из него несколько глотков вина. Затем сад запирался и никто из гостей не мог уже с этой минуты покинуть собрание без личного на то позволения царя. В боковых галереях накрывались столы с разными холодными закусками, напитками и сластями, а в отдаленных аллеях ставились бочки с пивом и водкой. С наступлением вечера сад освещался разноцветными фонарями и начинались танцы на дамской площадке, а в дурную погоду на средней галерее. […] Во время танцев дамы были угощаемы чаем, кофеем, медом и миндальным молоком; лимонад, оршад и в особенности шоколад считались редкостью и подавались только на торжественных пирах. Что касается мужчин, то им беспрерывно подносили пиво и вино, так что к концу вечера большая часть их непременно напивалась допьяна. Гулянье заключалось обыкновенно фейерверком или, как его называли тогда, «огненною потехою», сожигаемою под руководством самого царя, на судах, расположенных по Неве. После фейерверка ворота сада отпирались и посетители могли расходиться по домам.
Очерки из жизни и быта прошлого времени. СПб., 1888. С. 6-8.
