Академик Тарле о возможности бунта в 1812 году

Е. Тарле

Конечно, Наполеон явно фантазировал и преувели­чивал, когда говорил о «многочисленных деревнях», про­сивших его освободить их, но, несомненно, не могло не быть единичных попыток такого обращения к нему, пока еще не все крестьяне удостоверились, что Наполеон и не думает об уничтожении помещичьей власти и что пришел он как завоеватель и грабитель, а вовсе не как освободитель крестьян.

Были там и сям проявления крестьянского движения против помещиков […]. Но читатель должен твердо по­мнить о следующем. Во-первых, не протесты крестьян против помещиков, без чего не обходилось буквально ни один год за все время существования крепостного права, а именно относительная редкость этого явления характерны для годины наполеоновского нашествия. Во-вторых, даже при волнениях или восстаниях крестьян, и именно в двух наиболее серьезных случаях (в Твер­ской губернии и в пензенском ополченском лагере), на­лицо оказывалось единодушное патриотическое, анти­французское настроение. […] В-третьих, наконец, — и это самое главное, — все эти волнения крестьян в 1812 г. были буквально каплей в море сравнительно с ги­гантским подъемом чувства гнева к иноземному хищ­нику, разорителю и оскорбителю России, которое так непреодолимо охватило многомиллионную народную массу и сделалось могучим двигателем победы над страшным врагом.

Нашествие Наполеона на Россию. Соч. в 12 т. М., 1959. Т. 7. С. 623.