СОБОР 1667
СОБОР 1667, был созван царем Алексеем Михайловичем для исправления некоторых неустройств церковных и для приноровления правил греческого Номоканона к потребностям Русской Церкви. Был открыт Патриархами Паисием Александрийским, Макарием Антиохийским и Иоасафом Московским с митрополитами русскими, архиепископами и епископами. На этом Соборе были приняты важные постановления о суде церковном и об управлении. В первом отделении предписывается согласно прежним русским правилам и на основании церковных постановлений, чтобы Патриарх и архиереи в своих епархиях имели церковные судилища, в которых судьями были бы архимандриты и другие духовные лица, и чтобы священники, монахи и причетники отнюдь не подвергались светскому суду в духовных делах; также и мирские люди в делах духовных, т. е. по бракам и духовным завещаниям, судились бы в духовном суде. Согласно прежним русским обычаям, предписывается при патриаршем и архиерейских домах иметь и светский суд под председательством боярина патриаршего или архиерейского, но этот суд ограничен только духовными делами мирских людей, которые бывают между мужским и женским полом, все же прочие судебные дела, прежде подведомственные суду на патриаршем или архиерейском дворе, согласно XIII главе Уложения, утверждены за Монастырским приказом, и т. о. т. н. святительский суд, бывший на Руси в прежнее время и подробно изложенный в Стоглаве, по настоящему соборному деянию совершенно утратил свое прежнее значение.
Второе отделение посвящено церковному управлению. Здесь, во-первых, запрещается посвящать в священные должности и постригать в монашество боярских людей и крестьян без отпускных. Во-вторых, боярские люди или крестьяне, по челобитью господ посвященные в священники или дьяконы, признаются свободными со всеми детьми, рожденными после посвящения, дети же, рожденные до посвящения, остаются за господами. В-третьих, отменяется прежнее русское правило, утвержденное Стоглавом, по которому вдовствующим священникам и дьяконам запрещено было совершать литургию. Настоящий Собор на основании греческих церковных правил оставляет вдовствующих священников и дьяконов при прежних церквях, которым они посвящены, с полным правом священнослужения и только требует от них незазорного жития.
Собор 1667, как видно из содержания его деяний, постоянно придерживался того же правила, что и в Кормчей, изданной в 1653; оно состояло в том, чтобы утверждаться только на одних греческих Номоканонах и отвергать все прежние русские соборные деяния и правила, даже не упоминать о них, будто они вовсе не существовали. В настоящем Соборе это новое направление высказалось гораздо яснее, нежели в издании Кормчей; здесь все чисто русские вопросы и недоумения, неизвестные древней Византии, насколько возможно объясняются на основании византийских Номоканонов или подчиняются Уложению царя Алексея Михайловича. Собор явно отступился от прежней истории Русской Церкви, признал деяния Московского Собора 1551 неправильными и в своем определении прямо написал: «И той Собор не в собор и клятва не в клятву, и ни во что же вменяет, якоже и не бысть».
