Плеханов о Левеке и его критике Петра Первого
Г. Плеханов
Приведенный […] отрывок написан Карамзиным (в Париже, в мае 1790 г.) в ответ на то замечание французского историка России Левека, что Петра нельзя назвать гениальным, так как, желая дать русским образование, он умел только подражать другим народам. Взятое само по себе, замечание это не представляется удачным. Но достаточно вдуматься в него, чтобы увидеть, до какой степени французский историк превосходил русского путешественника глубиною взгляда на Петровскую реформу и, — что еще важнее, — человечностью своего отношения к русскому народу.
Начать с того, что упрек Петру в подражательности дополняется и поясняется у Левека упреком в том, что Петр недостаточно подражал другим народам. «Чтобы заставить русских походить на другие народы, надо было, — говорит Левек, — поставить их в одинаковые с ними условия. А для этого следовало дать им свободу. Когда русские станут свободными, они сравняются с другими народами в области промышленности или даже превзойдут их. Именно Петр, так крепко державший власть в своих руках, мог заставить дворянство освободить крестьян». Он этого не сделал. Петр еще более увеличил рабство русских. Требуя, «чтобы они стали похожими на свободных людей, он налагал на них цепи и в то же время хотел, чтоб они быстро подвигались по пути развития наук и искусств». Вот почему успехи, которых он хотел для России, остались недостигнутыми. […]
Мысль Левека о том, что Петр, желая просветить русских, сам отчасти умножил препятствия, мешавшие развитию их естественных способностей, осталась совершенно недоступной Карамзину. Утверждая, что «путь образования или просвещения один для народов» и что «все они идут им вслед друг за другом», он совершенно упускал из виду, что не всегда одинаковы те условия, при которых народы выступают на этот путь. […] Он как будто не прочитал слов Левека о том, что Петр, сняв с русских длинное платье, наложил на них новые цепи.
История русской общественной мысли. Соч. в 24-х т. М.-Л., 1925. Т. 22. С. 194-195.