О нравственной картине русского общества в XVIII веке

Милюков, Российская империя, Цитаты и извлечения для рефератов, ЯАвторы Общество, Религия

П. Милюков

Развивая свои идеалы «евангельского жития» для все­возможных общественных положений, Посошков вместе с тем развертывает перед нами яркую картину тех нрав­ственных недостатков и социальных зол старого русско­го общества, которые полагали этому житию непреодо­лимые препятствия. За искусственно-огражденной твер­дыней старой русской семьи — ничем не сдерживаемая, зверская страсть кипит и клокочет кругом. Ребенку шагу нельзя сделать из отцовского дома: ежеминутно грозит ему «содомский грех», от которого можно спастись толь­ко «воплем, елико сможет воскричать». Юношу — лиш­няя минута разговора с женщиной, лишняя улыбка или даже родственный поцелуй грозят сделать «вне ума». Мужчина — «зверски» удовлетворяет свою похоть. Осо­бенно опасны для жен «иноки», и для мужчин — мо­лодые монахини. Посошков нисколько не скрывает от себя низкого культурного уровня и жалкого обществен­ного положения того сословия, которое призвано про­водить в жизнь его идеалы. Попы «валяются пьяные на улице» и «пьянствуют в кабаках», паству посещают ради угощенья, службу отправляют кое-как и сокращают в угоду «сильным людям»; посвящаются, не только не зная «грамматического разума», но даже «не разумея чтомаго», а иногда и вовсе не умея читать; «торгуют церква­ми», покупая священнические места исключительно ради доходов; берут взятки с раскольников и показыва­ют их православными; о собственной пастве небрегут, не только не поучая их в вере, но даже не приучая и к требам: «многие крестьяне, и близь Москвы живущие, лет до шестидесяти не причащаются и не исповедуются; многие и умирают без всего». Никто и не церемонится с подобными пастырями. Архиерейские чиновники «ни во что их ставят» и «обирают кругом». «Дворяне пре­свитеров сельских ведут хуже холопей своих; боясь их, те пресвитеры служат у них всякую работу рабью, паче последнего челядинца».

При этих условиях требование евангельского «сми­рения» оказывалось в неожиданно-полном согласии с русской действительностью. Что значило человеку «под­лого состояния» подставить другую ланиту — в том об­ществе, где аристократ, князь Шаховской, при дворе за червонец давал себя бить по щеке всякому желающему?

Очерки по истории русской культуры. В 3 т. СПб., 1904. Т. 3, ч. 2. С. 20-21.