Нравы московских купцов периода XVI-XVII веков

Московское царство, Рейтенфельс, Цитаты и извлечения для рефератов

Я. Рейтенфельс

Что же касается до нравов московских купцов, то они весьма способны к торговым делам и крайне искусны во всякого рода хитростях и обманах, особенно там, где дело идет о их собственной выгоде […].

[…] Число искусных мастеров, некогда весьма неболь­шое в Московии, в наше время сильно увеличилось и са­мые мастерства в высокой степени усовершенствовались. Этого Русские достигли благодаря становящемуся, с каж­дым днем все более свободным, обращению с иностран­цами, а также и природной понятливости и способности их ума. И, действительно, они не только радушно прини­мают иностранных мастеров, Европейских и Азиятских, являющихся к ним по собственному желанию, но и при­глашают их к себе, предлагая, чрез Послов и письменно, большое вознаграждение, причем так успешно подражают им, что нередко превосходят их новыми изобретения­ми. В кузнечном мастерстве, в искусстве приготовлять по­рох, и тканье сукна, они уже стали весьма опытны.

В более сложных же и требующих знания и опытности делах, как то, добывание металлов и приготовление их на дело, они более полагаются на знание и опытность фран­цузов и немцев, чем на свои собственные. […]

Что касается прочих ремесел, то Мосхи обладают осо­бенно им свойственным, наследственным умением строить чрезвычайно изящные деревянные дома, вытачивать из де­рева разного рода утварь, искусно ткать полотно, идущее на исподнее платье, и некоторыми другими, требующими усидчивости. Не буду здесь говорить о мастерствах, требу­ющих постоянного сидения, но живопись у них совершен­но своеобразна, обращена на священные предметы, ибо, кроме некоторых цветочков и животных, они пишут иск­лючительно одних, давно умерших, святых, по Греческим образцам. Мало того, считается поступком не только небла­гочестивым, но заслуживающим наказания, если торговец изображениями блаженных небожителей выставит на про­дажу рядом с ними картины светского содержания. В слу­чае желания иметь изображения светских лиц, они поруча­ют иностранным художникам написать таковые (зато этим последним строго запрещено писать изображения святых), хотя Мосхи, не знаю почему, кроме изображений святых, не любят изображений человеческих лиц и иных картин. […] у них в большом ходу рабская уловка, и они умеют быст­ро, как никто другой, облекаться в лисью шкуру, когда львиная кожа оказывается недостигающей цели, придумы­вать обманы, обойти ласками, в торжественную присягу поместить нечто свое, лживое, и скрывать многое, то под личиною ненависти, то под личиною любви. Жители же го­рода Москвы считаются еще более хитрыми, чем осталь­ные. Что касается всего, более возвышенного, то они в этом и поныне оказываются тупыми и неспособными, и эта ту­пость поддерживается в них климатом и весьма грубым на­питком — водкою, которою они постоянно напиваются. За сим, они подозрительны, пропитаны, так сказать, подозре­нием, ибо, будучи вероломными по отношению к другим и сами не могут верить кому бы то ни было. К лести они столь склонны, что у них вошло в постоянный обычай, придавать лицу приятное выражение, простираться всем телом по земле, покрывать руку бесчисленными поцелуями и под­креплять льстивые, ложные речи клятвою. Для друзей они делают многое даром, но всегда с каким-либо расчетом для себя, особенно же, крайне дерзко полагают, что иностран­цы обязаны им всем, и стараются извлечь пользу, каким бы то ни было образом, из них всех. Уж воистину у этого наро­да, каковы уста, таковы и похвалы. Все же Русские не на­столько отреклись уже от всех хороших качеств, чтобы не обладать совершенно, наряду со своими пороками, и неко­торыми добродетелями. Они отличаются, в особенности, беспримерною благотворительностью по отношению к бедным: для их просьб у них всегда открыты уши и разжаты руки, так что в Москве зачастую можно видеть, не без изумления, как целые толпы нищих получают около домов богатых людей пищу или иную какую-либо милостыню. В несчастьи они также тверды духом, не поддаются скорби, а к счастью, которое служит самым верным средством для ис­пытания душ, они относятся равнодушно; мало того, они, не впадая ни в чрезмерную печаль, ни в чрезмерную радость, постоянно, что бы ни случилось, утешают себя следующими словами: так Богу угодно, Он так устрояет все к лучшему.

Сказания светлейшему герцогу Тосканско­му Козьме Третьему о Московии. М., 1905. С. 134-137, 141-142.

Миниатюра: Б.Кустодиев. Купец