НОВОУКАЗНЫЕ СТАТЬИ О ТАТЕБНЫХ, РАЗБОЙНЫХ И УБИЙСТВЕННЫХ ДЕЛАХ
НОВОУКАЗНЫЕ СТАТЬИ О ТАТЕБНЫХ, РАЗБОЙНЫХ И УБИЙСТВЕННЫХ ДЕЛАХ, были изданы 22 янв. 1699. Статьи эти размещены в четырех разделах. В первом разделе говорится об общем устройстве суда по татебным, разбойным и убийственным делам. Судоустройство это по новоуказным статьям является совершенно измененным по своему характеру в отмену Соборного уложения и всех древних русских узаконений. В Древней Руси суд по губным делам преимущественно принадлежал земщине и был сначала по Русской Правде на непосредственной ответственности общин, или вервей, потом с Ивана IV перешел в ведение выборных губных старост, за которыми оставался и по Уложению. По новоуказным же статьям к выборному началу присоединилось начало приказное и главный надзор был поручен лицам, назначенным от правительства, сыщикам, которым были подчинены и губные старосты. Городские воеводы, по Уложению иногда еще принимавшие участие в губных делах, по новоуказным статьям совершенно отдалились от этого дела; в статьях прямо сказано: «А воеводам в городах таких дел ни в чем не ведать, а ведать дела сии сыщиком и губным старостам по наказам из Разбойнаго приказа».
Губные старосты по прежнему порядку избирались всем уездом, всеми сословиями из прожиточных дворян или, по крайней мере, из детей боярских; выборы велено было присылать в Москву в Разбойный приказ (см.: Приказы); самим выборным в Москву не ездить, а приводить их к вере и давать наказные памяти Разбойного приказа сыщикам по городам и быть им у сыщиков в послушанье. Губные целовальники вовсе отменялись, также отменялись выборные целовальники у тюрем; вместо первых назначались губные дьячки, состоявшие в полной зависимости от сыщиков, а на место вторых — стрельцы и наемные сторожа за поруками. Сыщики судили губных старост, дьячков и сторожей в истцовых исках, давали им очные ставки и по тем судным делам чинили указ по Уложению. Т. о., по новому устройству суд по губным делам вступал в полную зависимость от сыщиков и выборные старосты являлись не более чем подчиненными исполнителями.
В разделе втором говорится собственно о татебных делах. В суде над татями, так же как и в общем судоустройстве по губным делам, настоящие статьи представляют много изменений против Уложения, в них значительно изменена прежняя строгость и жестокость. По Уложению приведенного в первой татьбе предписывается прямо пытать, после пытки за первую татьбу бить кнутом, отрезать левое ухо, посадить в тюрьму на два года и потом сослать на жительство в окраинные города. По новоуказным же статьям, если приведенный в губу тать в расспросе повинится в первой татьбе, то его не пытать в иных татьбах, а только расспрашивать накрепко и посадить в тюрьму на две недели, и если в эти две недели будут на него новые челобитчики в иных татьбах с явными уликами, то тогда его уже пытать; а если новых челобитчиков не будет с явными уликами, то, бив кнутом, отсечь два меньших пальца левой руки и освободить с порукой, что ему впредь не воровать. Если же по них порук не будет, то отпускать их без порук и выдавать им письмо за сыщиковой рукой, чтобы шли на старину, где прежде за кем жили, а на воровстве нигде бы потом не объявлялись, и таких, отпущенных с сыщиковым письмом, держать на старых местах беспенно. А если казненные вновь объявятся на воровстве, таким отсечь по руке и по ноге. А тех, которые объявятся на первой татьбе и в расспросе скажут, что они гулящие люди и ни за кем не записаны, таких по учиненном наказании отсылать в Разбойный приказ, в Москву, и оттуда уже ссылать на жительство в Сибирь.
Gastromix MG-12B мясорубка электрическая профессиональная Gastromix.
По Уложению повинившегося в двух татьбах назначалось бить кнутом, отрезать ему правое ухо, посадить в тюрьму на четыре года и затем сослать в окраинные города. А по новоуказным статьям за две татьбы положено было бить кнутом и, отрезав левую руку по запястье, освободить на поруки, если порук не будет — отпустить с письмом сыщика на старое место жительства, имение же его отдать истцам в выти. За третью татьбу новоуказные статьи, согласно Уложению, назначают смертную казнь, а имение — истцам в выти.
В этом же отделении помещены статьи о правеже исков. Если какие люди сидят в тюрьме и из тюрьмы истцовы иски на них правят, а истцов у правежу нет, и сидят они в тюрьме лет по пять и более — таких отдавать на статные поруки, чтобы им стать к суду, когда спросят. Если служилым людям, дворянам, детям боярским и стрельцам, с правежу откупаться будет нечем, на тех просить долговые деньги после указного месяца без всякой пощады, а истцам головой не отдавать. А прочих служилых людей после указного месяца полагалось отдавать истцам головой до искупу без жен и работать им за 5 руб. по году; кому они будут выданы, и тех людей взять на поруки, чтобы их не убить и не изувечить; дворян и детей боярских держать на правеже, пока с должником не разделаются; за стрельцов платить долги из государева денежного жалованья по 4 руб. в год.
Раздел третий — о разбойных делах.
1. Если приведут разбойника и будут его пытать, и он с пытки повинится, что разбойничал впервые, а убийства не учинил, то ему полагалось чинить указ, как и татю в первой татьбе. А если разбойники попадутся или повинятся с пыток в двух разбоях, тех полагалось казнить смертью, также казнить смертью и тех разбойников, которые были хотя в одном разбое, но на этом разбое учинили убийство или пожгли дворы и хлеб. Если разбойники с пыток повинятся во многих разбоях и будут указывать на своих товарищей, а их в сыске в ту пору не будет, смертную казнь таким разбойникам откладывать на месяц; если же в продолжение месяца товарищей не сыщут, то разбойников, не откладывая, казнить смертью. По Уложению срок на розыск товарищей составлял полгода. Если разбойники с пытки, сидя две недели в тюрьме, не будут говорить разбоя на иных людей, а после двух недель станут на кого-либо говорить, их оговорам полагалось не верить. Далее говорится об удовлетворении истцов из разбойных животов совершенно в согласии с Уложением и с Уставом о разбойных и татебных делах.
2. В настоящем разделе говорится о разбойниках, которые с пыток не будут виниться. Здесь закон принимает к рассмотрению два условия. Первое: если в повальном обыске их назовут лихими людьми, то пытать вторично, а не повинятся со второй попытки, то отдавать с поруками тем, у кого они жили; если же их там не примут, то ссылать в Сибирь на пашню с женами и детьми. Второе условие: если их в обыске назовут добрыми людьми, то отдавать их на прежнее место жительства с поруками, с тем чтобы, если такие пытанные объявятся на воровстве или тайно уйдут с прежних мест жительства, то немедленно о том давать знать сыщикам. Настоящим узаконением отменяется закон Уложения, по которому лихованные люди, не признавшиеся со второй пытки, заключались навсегда в тюрьму.
3. В разделе излагаются подробные правила, как производить повальные обыски. Об этих правилах в прежних узаконениях нет упоминания. Здесь законодатель узаконивает постоянную форму для обысков, по которой повальный обыск позволяется производить на пространстве 20 верст и более; в обыске в обязательном порядке без отвода участвуют люди всяких чинов на определенном пространстве, за исключением духовенства; обыскные речи берутся у каждого порознь под присягой и с рукоприкладством того, кто говорит эти речи. Обыщики должны смотреть накрепко, чтобы обыскные люди, семьями сговорившись, в обысках не лгали. А если обыскные люди будут в обысках лгать или не дадут обыскных речей, на тех ослушников и ложных свидетелей полагались государевы пени по чину: на дворян и детей боярских — по 30 руб. с человека, с посадских старост — по 70 руб. с человека и др. А если обыщики начнут про кого сыскивать не по правде, то им быть за это от государя в опале и наказанье и платить пени по 50 руб. Полагалось писать в обысках речи только достоверных свидетелей, которые сами видели и хорошо знают дела, а не по слуху, и не писать в обыске глухих, немых, бесных, малолетних, детей на родителей, отпущенников и рабов на господ. А сыщикам и подьячим образцовых писем для обыскных людей писать не полагалось. Эта новая форма совершенно изменяет характер повального обыска; он превращается в показание свидетелей и перестает быть выражением общественного мнения. Здесь уже явное и сильное влияние римского права; законодатель здесь применяет статьи градских законов о свидетелях и прямо ссылается на них.
Далее, в настоящем разделе новоуказные статьи согласуются со статьями Уложения о разбойных делах, за исключением следующих немногих изменений: 1) если будет оговорен разбойником бродячий человек и с пытки не будет говорить на себя, то такого по Уложению следовало отдать на поруки, а не будет порук, посадить в тюрьму, пока не появятся поруки; по настоящим же статьям таких бродячих людей сыщики должны отсылать к государю, в Москву; 2) если на оговорных людей в обысках именно не скажут, худ он или хорош, их по Уложению следовало сажать в тюрьму, а по настоящим статьям должно ссылать в Сибирь с женами и детьми; 3) в дополнение к 81 статье Уложения, что тех ссылать в Сибирь, которые по Уложению не могут выплатить пени за отбитие оговорных людей у приставов; 4) по Уложению лица, принимавшие у разбойников разбойное и татебное, если не запрутся в одном приеме, подвергались пытке, чтобы узнать, не принимали ли они еще каких поклаж у разбойников; по новоуказным же статьям здесь пытка отменена и прямо сказано: «И их в таких поклажеях и в разбойной рухляди разспросить, а не пытать»; 5) по Уложению истцы, которые бьют челом в татьбах и разбоях без поличного, отсылались в Судный приказ, где кто судим; по новоуказным статьям к этому правилу добавлено: «А в городах к воеводам тех дел не отсылать, а судныя и разбойныя дела вершить сыщика». Здесь поэтому судебное делопроизводство соединяется со следственным, чего по древним законам не допускалось.
Раздел четвертый — об убийственных делах. Этот раздел в новоуказных статьях несравненно обширнее и полнее, чем в Уложении; сюда вошли некоторые постановления из старого Разбойного устава и Литовского статута и много ссылок на градские греческие законы.
Особенно важны статьи, касающиеся имения, остающегося после приговоренных к смерти и их наследников; по этой статье после приговоренных к смерти из поместий выдается по указу государеву на прожитие женам, матерям, сестрам и дочерям, а остающееся затем раздается челобитчикам, но не в род; а если после них останутся сыновья, то поместья полагается передать сыновьям, вотчины же — матерям и детям, удовлетворив иски истцов. Еще замечательна статья, по которой запрещается задерживать матерей, жен и детей тех оговоренных воровских людей, которые скроются.
В этом же разделе говорится о некоторых полицейских мерах и о порядке производства следствий. В отношении к полицейским мерам и порядку производства следствий здесь предписывается: в городах и уездах выбрать сотских, пятидесятских и десятских, добрых людей и зажиточных, и взять на них выборы за руками всех градских и уездных людей и всем сделать крепкий заказ, чтобы татей, разбойников, смертоубийц и всяких воровских людей и ведунов у себя не таили, а поймав, приводили к сыщикам. Если люди прежде воровали, а теперь не воруют, тех бы к сыщикам не отводили, опричь убийственных дел. А у дворян, боярских детей и всяких посадских и уездных людей спрашивать и взять с них сказки за руками, кто у них есть из татей, разбойников, убийц, ведунов, поджегщиков, становщиков и всяких воровских людей и где они пристают, к кому приезжают, и кто у них принимает татебную и воровскую рухлядь. А также всяких чинов людям предписывается приказывать накрепко, чтобы они, помня страх Божий, сказывали правду, воров не таили и не укрывали, добрых людей не клепали и на соседстве сумежных браней и деревенских драк в разбой не ставили. Если же всяких чинов люди в сказках своих напишут кого-то именно в татьбах, разбоях, убийствах или других воровских делах, то для поимки тех лихованных людей посылать губных старост. Для великих дел и на становых разбойников предписывается ездить сыщикам в те города самим, собравшись со многими людьми, а брать им с собой тех городов дворян и детей боярских меньших статей и служек монастырских, и пушкарей, и затинщиков, и уездных людей и с теми людьми ходить на разбойничьи станы тайным обычаем, чтобы их всех изловить и, изловив, чинить по государеву указу, как предписано выше. А имение их переписать и раздать истцам в выти, а что затем останется — оценить ценовщикам и продать на государя и вырученные деньги записывать в книги и отсылать в Москву, в Разбойный приказ. Кто же по своей вине доведется до смертной казни, тех воров казнить смертью вскоре, не отписывая к государю. В тюрьмах тюремных сидельцев, всяких воровских людей, предписывается больше месяца не держать и после месяца велеть их вершить в тех местах, где они жили или воровали, чтобы местным людям, смотря на них, неповадно было воровать, а на пустых местах таких воров не казнить. С вытных денег брать великого государя пошлины — с рубля по три алтына, а по убийственным делам и на чьей земле убитых тела подняты будут, поголовных денег брать с убийства по четыре рубля четыре алтына полуторы деньги.
В отношении отчетности по следственным делам настоящие статьи узаконивают:
1. Деньги пошлинные, поголовные и другие, собираемые сыщиками на государя, писать в приход в книги поименно, порознь, статьями, а что из тех денег в расходы дано будет, те деньги записывать в расход именно же, статьями, а приходные и расходные книги и остаточные наличные деньги, которые в году останутся, сыщикам присылать в Разбойный приказ ежегодно.
2. Старых тюремных сидельцев, татей, разбойников и смертных убийц переписать на роспись поименно, кто именем и какого чина люди и что в расспросах и со скольких пыток на себя говорили и в каких городах татьбы, разбой и смертные убийства учинили.
3. В городах же, если кто из тюремных сидельцев сидит в тюрьме за поруками и на них порук нет, тех тюремных сидельцев переписать себе статьей поименно же, сколько человек и в каких городах и уездах жили и каких они отцов дети. А переписав тех тюремных сидельцев, те росписи прислать в Москву, в Разбойный приказ. Если кто из тюремных сидельцев сидит за обвинение в расправных делах, а не в татьбах, не в разбоях, не в смертных убийствах, не в поджогах, не в ведовствах, им указ чинить по рассмотрению тотчас, чтобы в тюрьмах напрасно не сидели.
Общий характер новоуказных статей выражается: 1) в смягчении прежней строгости и даже жестокости, допущенной в Уложении; 2) в передаче главного ведения по губным делам сыщикам, назначаемым от правительства, которым вполне подчиняются выборные губные старосты, и в совершенном отстранении воевод от участия в губных делах; 3) в изменении повального обыска, так что он уже не представлял выражения общественного мнения, а более или менее превратился в показание свидетелей, на основании градских греческих законов; 4) в постоянном стремлении заменить прежнее тюремное заключение ссылкой в Сибирь на жительство; 5) в обращении к прежнему обычаю собирать поголовные деньги с волости, где найдено тело убитого человека. Этот обычай, вытекавший из древнего вирного устройства, постоянно соблюдался в Московском государстве до самого Уложения, Уложением же он был отменен, а по новоуказным статьям опять возвращен; наконец, новоуказные статьи постоянно обращаются к градским греческим законам и во многих случаях подтверждают свои положения греческими узаконениями. Вообще при царе Алексее Михайловиче и при его преемнике Федоре Алексеевиче заметно было особенное расположение к византийскому законодательству.
В апр. 1669 было издано дополнение к новоуказным статьям по разбойным и татебным делам; в этом дополнении сказано, чтобы тюремные сидельцы не брали у других людей под заклад платье или другую какую рухлядь, в противном случае закладную рухлядь полагалось брать в Разбойный приказ безденежно, а тюремных сидельцев за сию вину бить кнутом.
В том же году 27 июня был издан весьма замечательный указ об отчетности в суммах, поступавших в приказы; в этом указе сказано, что по всем приказам дьяки должны считать ежемесячно подьячих, которые сидят у прихода и расхода денежной казны, чтобы они из казны не крали, а взаймы никому не давали и заемных записей в государевой казне ни с кого не брали, чтобы государева денежная наличная казна за расходы всегда была в целости и начета на подьячих ничего не было. В случае же упущения начеты править на дьяках помимо подьячих и дьякам быть в государевой опале, а подьячим — в жестоком наказанье. В этом же указе предписано, чтобы с посторонних людей в случае взыскания с них денег не принимать в приказы заемных кабал и записей их на других людей, которые занимали у них.
6 авг. 1675 был издан указ, по которому, во-первых, кн. Андрей Кольцов-Масальский понижается из стряпчих в жилецкий список (т. е. двумя чинами ниже) за то, что он на голове у себя волосы подстриг; во-вторых, стольникам, стряпчим, дворянам московским и жилецким людям строго предписывалось, чтобы они иноземных немецких и иных обычаев не перенимали, волос у себе на голове не подстригали, платья, кафтанов и шапок иноземных образцов не носили и людям своим потому же носить не велели. За неисполнение этого указа предписывалась опала и перевод из высших чинов в нижние.
Этот указ замечателен как прямое свидетельство того, что в XVII в., точно так же как и в XVI в., иноземные обычаи и иноземный покрой платья сильно распространялись между московскими, особенно молодыми служилыми, людьми высшего сословия. Только в XVI в. больше нравились азиатские платья, которые, как мы знаем, преследовал Стоглавый Собор, а в XVII в. стали входить в употребление платья европейского покроя, преимущественно немецкие. Поэтому введение европейского платья Петром I не было новшеством в Москве.
