НОВГОРОДСКАЯ СУДНАЯ ГРАМОТА
НОВГОРОДСКАЯ СУДНАЯ ГРАМОТА, свод законов древнего Новгорода (XV в.) и связанных с ним земель, дошедший в редакции 1471 в единственном списке (без конца) в составе рукописного сборника сер. 1470-х. В надписи на Новгородской судной грамоте говорится, что эта грамота составлена на общем вече на Ярославовом дворе. Новгородская судная грамота ограничивается узаконениями о суде и порядке суда, других узаконений в ней нет. Статьи, содержащиеся в ней, можно разделить на следующие отделы: о видах суда и об ограждении суда законом; об истце, ответчике и поверенных, или адвокатах; о послухах, или свидетелях; о вызове в суд; о судебных сроках; о судебных пошлинах; о порядке суда.
I отдел. Виды суда были следующие: 1) владычный суд, или суд Новгородского архиепископа. Этот суд по закону Новгородской грамоты должен был производиться архиепископом Новгородским и людьми, поставленными им, по правилам св. отцов и по Номоканону (см.: Кормчая). Следовательно, этот суд был совершенно самостоятельный и отдельный от других судов: в нем не участвовали ни княжеские, ни городские, ни какие-либо другие судьи. Он касался всех новгородцев, но только в известных случаях. Сами дела, подлежавшие этому суду, были те же, какие по прежним законам подлежали церковному суду; в Новгородской грамоте только добавлено, что во владычном суде не должно быть никакого пристрастия, что бояре, жилецкие люди и меньшие должны быть судимы одинаково; 2) суд посадника. Этот суд в Новгороде, так же как и в Пскове, нераздельно принадлежал двум властям: князю или его наместнику и представителю земской власти — посаднику. По настоящей грамоте ни князь не мог судить без посадника, ни посадник без князя; 3) суд тысяцкого. Этот суд отличался от посаднического тем, что в нем вовсе не участвовали представители со стороны князя. Это был суд совершенно независимый от князя, то же, что в Пскове суд городских судей и сотских; 4) суд новгородских докладчиков. Этот суд совершенно новый, неизвестный в Новгороде до составления настоящей грамоты, суд, придуманный в данном случае аристократией для того, чтобы давить меньших людей; он-то и составляет суть настоящей грамоты, через него-то большие люди гл. обр. и надеялись подчинить себе меньших. Суд новгородских докладчиков имел свои заседания во владычной комнате, а судьями на нем были от каждого новгородского конца по боярину и по житию, т. е. по богатому купцу, следовательно, всех судей было 10; они собирались в суде каждую неделю три раза (в понедельник, среду и пятницу). Какие дела подлежали этому суду — в грамоте не говорится. Новгородская грамота вообще не указывает, какому суду какие подлежали дела; исключением из этого служит только владычный суд. Все судьи в Новгороде ежедневно, как только являлись на суд, должны были целовать крест на этой судной грамоте в том, что будут судить вправду, другу не дружить никакой хитростью, посулов не принимать и недругу не мстить и др. Эта странная клятва дает нам понятие о новгородском суде и судьях, очень невыгодное для них. Действительно, новгородские судьи отличались несправедливостью, лихоимством и медлительностью в решении дел; известно, что дело московского государя по Двинской земле тянулось в новгородских судах целых 25 лет, зато они и не пользовались никаким уважением; нередки были такие случаи, что какой-нибудь недовольный решением суда собирал толпу других недовольных, с которой нападал на судей и разгонял весь суд. Такое положение судей и суда в Новгороде вызвало к жизни особенный закон, ограждающий их неприкосновенность. По этому закону, если боярин делал «наводку» на суд, то платил в пользу князя и Новгорода 50 руб., житий — 20, а младший — 10 руб. Равным образом этому же штрафу подвергался тот, кто нападал на своего истца во время суда или у доклада, или на судей во время поединка.
II отдел сообщает об истце, ответчике и поверенных. По Новгородской грамоте истцом и ответчиком мог быть без различия звания, состояния и пола каждый, даже полный холоп. Тяжущиеся могли или сами являться в суд, или посылать от себя поверенного, по-новгородски «ответчика». Поверенным мог быть как посторонний, так и родственник тяжущегося: сын от матери, муж от жены и т. д. Первой обязанностью тяжущихся и их поверенных перед началом суда было целование креста на грамоте в том, что каждый из них считает свое дело правым и вполне согласным с новгородскими законами; без целования же креста по Новгородской грамоте суд не мог начаться, и тот, кто не целовал креста, без суда признавался виновным и на него выдавалась правая грамота. Целование креста требовалось от тяжущихся даже тогда, когда они поручали свое дело поверенным, без того поверенный не допускался в суд. Исключение из этого было одно: когда муж был поверенным своей жены или сын поверенным своей матери. Богатые и знатные совершали крестное целование у себя дома в присутствии приставов от суда, а бедные — в суде. Поверенные, несмотря на присягу тяжущихся, их доверителей, также должны были целовать крест за себя в самом начале суда, без чего суд не начинался.
III отдел ведет речь о послухах. Свидетелем в Новгороде мог быть каждый, так же как истцом и ответчиком. Впрочем, здесь были некоторые ограничения, а именно: к свидетельству не допускались полные холопы, которые могли свидетельствовать только по делам холопов же, и псковитяне. Недопущение к свидетельству последних объясняется временем: во время составления Новгородской грамоты псковитяне были в крайней вражде с новгородцами — псковитяне держались московской стороны, а новгородцы — польской, поэтому они смотрели на псковитян как на своих врагов и изменников. Представлять послухов на послуха не позволялось. По Новгородской грамоте если кто объявлял своего послуха отсутствующим, то для вызова его должен был давать заклад шестнику или гонцу «по старине» на 100 верст и сверх того, также по старине, по 4 гривны на 100 верст подвойским, бирючам, софиянам, т. е. служителям церкви Св. Софии, и изветникам. Если кто-либо из тяжущихся ссылался на послуха, находящегося на расстоянии более 100 верст, то для вызова его в суд и для отсрочки суда он должен был просить согласия другой стороны. Если же ему не дано было согласия на отсрочку, то он должен был представить своего послуха в трехнедельный срок, который назначался и для вызова послуха, жившего на расстоянии 100 верст.
В IV отделе речь идет о вызове в суд. По Новгородской грамоте вызов в суд имел следующие четыре формы: 1) вызов истца и ответчика по тяжебным делам; 2) вызов свидетелей; 3) вызов товарищей, или шабров; 4) вызов по уголовным делам. 1. По первой форме Новгородская грамота узаконивает, что суд прежде всего должен известить ответчика о предъявленном на него иске и потребовать от него назначения срока, когда он может явиться в суд. Но если в срок, назначенный им судье, почему-либо нельзя сесть на суде, то он должен известить об этом вызываемого и назначить ему свой срок. Если ответчик в первый срок, назначенный им самим или судьей, не являлся, то суд делал ему новый вызов через трехразовую отсылку по особенной форме, а именно: суд трижды посылал позовников на двор вызываемого, в то же время ему делался вызов через бирючей, которые ходили по городу или волости и кликали, что такой-то вызывается в суд по такому-то делу. А если кто и после этого не являлся, то на него выдавалась т. н. обетная грамота со взятием трех денег за неявку. Если вызываемый силой сопротивлялся позовнику, явившемуся к нему с обетной грамотой, прогонял и бил его, то на него родственникам и друзьям позовника выдавалась бессудная грамота. В законе сказано: «А примут позовника в селе, а почнут над ним силу деять, то дать в позовниково место грамота бессудная, племяннику его или другу». На суд вызываемого сопровождали двое выборных от того общества, к которому он принадлежал, т. н. ятцы, которые посылались при нем на тот случай, если община в защиту подсудимого нападала на позовников, ятцы отвечали перед Новгородом за оскорбление позовников. 2. Свидетелей, как и самих тяжущихся, в Новгороде вызывали особые служители — шестники, подвойские, бирючи, софияне и изветники. Особенность вызова свидетелей состояла в том, что заклад и издержки по их вызову должен был делать тот, кто вызывает, тогда как издержки по вызову ответчика падали на обвиняемого. Кроме того, по новгородскому закону не полагалось никаких принудительных мер при вызове в суд свидетелей; закон вполне предоставлял заботиться о явке в суд свидетеля тому, правота которого опиралась на нем; если свидетель не являлся в суд, то на тяжущегося, который представлял его в свидетели, выдавалась бессудная правовая грамота. 3. Для вызова в суд шабров, или товарищей тяжущегося, у которых были крепости или иные документы, подтверждающие справедливость его иска, суд не посылал от себя служителей и вообще не принимал в этом никакого участия, а предоставлял это самому тяжущемуся. Здесь дело суда ограничивалось только назначением срока для вызова в суд шабров (срок 3 недели на 100 верст, а больше или меньше — по расчету) и выдачей истцу срочной грамоты для вызова. Впрочем, суд выдавал срочную грамоту только тогда, когда обе стороны были согласны на вызов и когда вызывающий присягал в том, что у его сябров действительно есть документы, необходимые для решения его дела. 4. Для ответчиков, обвиняемых в татьбе, убийстве, грабеже, разбое, холопстве (беглый холоп) и других уголовных преступлениях, назначался особый вызов. Здесь суд прежде всего требовал от обвинителя или истца присяги на судной грамоте в том, что он объявил иск и обвиняет преступника законно. После такого подтверждения действительности преступления суд брал на себя все хлопоты по вызову ответчика и посылал грамоты к правителю области, к которой принадлежал обвиняемый, или к землевладельцу, на земле которого он жил. При этом суд требовал, чтобы областные начальники или владельцы высылали обвиняемых в узаконенный срок (3 недели на 100 верст), а если не высылали и укрывали преступников, то за это платили все убытки истцу-обвинителю и в случае укрывательства беглого холопа не могли ссылаться на какие-либо грамоты и не имели права тайно провозить укрывающегося из одного имения в другое или из одной волости в другую. А если кто принимал укрывающегося преступника и в этом уличали его, тот кроме платежа убытков истцу подвергался еще особому штрафу.
V отдел оповещает о судебных сроках. По Новгородской судной грамоте полагалось два разряда судебных сроков: первый — для судей, а второй — для тяжущихся и их свидетелей.
В первом разряде в делах по земельному владению назначался двухмесячный срок, т. е. судья должен был окончить суд по этим делам в течение двух месяцев, а во всех остальных делах срок был месячный. Впрочем, если проволочка дела зависела не от судьи, а от самих тяжущихся — вследствие ли их отсрочек для вызова свидетелей или по другим каким причинам, — то судья за это не отвечал; вследствие этой оговорки в законе дела в новгородских судах решались вообще очень медленно. Если же виноват в проволочке дела был сам судья, то истец и ответчик имели право жаловаться на него новгородскому вечу, которое давало им приставов от себя; в присутствии этих приставов судья должен был решать дело недовольных тяжущихся. А если по земляному делу посадник, тысяцкий или владычный наместник, вызвав межников и назначив срок для суда, сами не прибывали для решения дела, то за это должны были платить штраф 50 руб. в пользу Новгорода и великого князя и сверх того оплатить истцу и ответчику все их убытки.
Второй разряд судебных сроков относится, собственно, к вопросу явки в суд самих тяжущихся или их свидетелей и шабров, или товарищей. Для этого были разные виды сроков. 1-й из них назначался для истца и ответчика, живших в одном городе; он зависел от ответчика, который назначал срок по своему усмотрению. В назначенный срок должны были явиться в суд как истец с ответчиком, так и судья; но если судья почему-либо не мог явиться в срок, назначенный ответчиком, то должен был известить об этом тяжущихся и назначить новый срок для суда. А если кто из тяжущихся не являлся на суд в назначенный срок, то ему посылались через бирючей три повестки, по получении которых, если он все еще не являлся, на него выдавалась обетная грамота и взыскивались 3 деньги штрафа за неявку. 2-й вид сроков назначался для ответчиков, живших не в одном городе с истцом; он назначался смотря по расстоянию, в котором жил ответчик: если это расстояние было 100 верст, то срок назначался двухнедельный, а если ответчик жил от истца дальше или ближе, чем в 100 верстах, то срок назначался по расчету. 3-й вид сроков назначался для вызова послухов и шабров. Здесь полагалось 3 недели на 100 верст, а дальше или ближе — по расчету. Но для вызова шабров, живших дальше 100 верст, нужно было иметь согласие противной стороны, причем положено было брать у судьи срочную грамоту, за которую платилось ему 3 деньги. 4-й вид сроков давался истцу и ответчику уже по окончании дела для взаимных переговоров и для совета с судьями. Этот срок был месячный, и пропустившему его уже нельзя было апеллировать к решению суда. 5-й вид сроков назначался для лиц, обвиняемых в уголовных преступлениях. Этот срок был трехнедельный на 100 верст, а дальше или ближе — по расчету.
VI отдел посвящен судебным пошлинам. По Новгородской грамоте судебные пошлины были разных видов. 1-й вид: в исковых или гражданских делах владыке, его наместнику и ключнику от печати полагалась гривна с судного рубля (т. е. когда иск кончался по суду), а от бессудного рубля, если иск кончался без суда, когда вследствие, напр., неявки ответчика в суд истцу выдавалась бессудная, или правовая, грамота, то 3 деньги от печати. Посадник же, тысяцкий и всякий другой судья от судного рубля получали по 7 денег, а от бессудного — по 3 деньги. 2-й вид составляли пошлины по уголовным делам. По новгородскому закону, если кто кого утяжет или уличит на суде в татьбе с поличным, в разбое, в головщине, в холопстве и в полевой грамоте, то судьям по таким делам выдавалось от судной грамоты по 4 гривны, а от бессудной — по 2 гривны. 3-й вид составляли пошлины, собираемые при выдаче срочной грамоты. Здесь судья получал от печати 1 гривну. 4-й вид пошлины — при выдаче обетной грамоты и истцу. Здесь судья получал 3 деньги от печати. 5-й — бирючам, подвойским, изветникам и софиянам выдавалась пошлина в 4 гривны на 100 верст по всем делам, за исключением земляных дел, с которых не брались пошлины.
VII отдел говорит о порядке суда. 1. По Новгородской грамоте суд, чей бы он ни был, начинался в тиуновой «одрине», или комнате; каждый судья после челобитья истца, назначив срок для суда, передавал дело своему тиуну на рассмотрение. В Новгороде каждый судья имел своего тиуна, который должен был предварительно рассмотреть дело: собрать и сличить показания свидетелей, рассмотреть грамоты и разные доказательства по делу и занести дело в особую грамоту, т. н. «судный список». 2. Рассмотрев дело, тиун вызывал в суд ответчика. После этого истец и ответчик в назначенный срок являлись к тиуну в сопровождении своих приставов, или т. н. «судных мужей», которые должны были заседать на суде по их делу. При этом как ответчик, так и истец или их поверенные должны были целовать крест — истец на том, что он ищет правого дела, а ответчик — на том, что будет судиться и показывать правильно; точно так же и пристава, и сам тиун должны были целовать крест на том, что они будут судить вправду. Если же ответчик или истец не целовал крест, то та сторона, которая не целовала креста, без суда обвинялась и проигрывала дело, а противная сторона без суда оправдывалась. 3. По рассмотрении дела тиун приносил его к своему судье (посаднику или тысяцкому, владычному наместнику или докладчикам), вместе с этим тиун приводил в суд и самих тяжущихся или их поверенных и судей. Посадник, тысяцкий или другой судья, начиная дело, присягал на грамоте в том, что будет судить вправду, беспристрастно и т. д. 4. По новгородскому закону суд оканчивался тем же судьей, которому дело было представлено на доклад, и каждый судья по окончании дела должен был приказать своему дьяку записать решение, а рассказчики или судьи от стороны должны были к тому списку дела приложить свои печати. Но если судья даст тяжущимся срок для суда и по этому сроку срочную запись за печатью и в это время перейдет на другое место или вообще сменится другим, то тяжущиеся должны были обратиться к новому судье и представить ему срочную запись; этот новый суд должен был окончить дело, начатое его предшественником. 5. Если на одном и том же лице был иск по наезду или грабежу и земляному делу, то ему предоставлялось на волю или отвечать прежде по делу о наезде, а потом по земляному делу или же по обоим делам вместе. В первом случае, т. е. когда истец обвинялся в наезде и грабеже, он приговаривался к платежу пени в пользу князя и Новгорода и сверх того платил истцу судебные убытки. Если в наезде обвинялся боярин, то он платил пени князю и Новгороду 50 руб., житий — 20 руб., а младший — 10 руб. Что же касается земляного дела, то оно судилось своим чередом: здесь ответчик или истец признавался правым и ему выдавалась правая грамота независимо от грабежа или наезда. Во втором же случае, т. е. когда оба дела шли вместе, оправданной стороне выдавалась одна правая грамота и обвиненный платил пеню только по наезду, по земляному же делу пени не полагалось, а только убытки истцу. 6. Ответчик, по какому-нибудь делу вызываемый в суд, мог в то же время сам начать иск на другое лицо. Но на этот раз по третьему делу его никто уже не мог вытребовать в суд, и, если суд делал ему в это время вызов по новому делу, он имел полное право не являться, пока не заканчивал два первых дела. 7. Если кто из тяжущихся был недоволен медлительностью суда и если притом виной был сам судья, в таком случае тяжущиеся имели право просить у Новгорода приставов и судья должен был решать дело уже при этих приставах. 8. Если же чей-либо поверенный брал у суда срок по известному делу для представления свидетелей и в этот срок умирал, то в таком случае на тот же срок доверитель должен был или сам явиться в суд, или же представить нового поверенного, а если он не делал ни того, ни другого, то тем самым проигрывал дело и на него выдавалась бессудная грамота.
