Неисходная тьма невежества крестьян
С. Ладыженский
Опыт говорит, что кто сам ничего не знает, тот не может и другого ничему научить. Дают, что имеют. Чему же научит своих детей мать-крестьянка, умеющая удовлетворять лишь только физическим потребностям? Что передаст она им вся погруженная в неисходной тьме невежества? Передаст то, что сама узнала в детстве, что, например, на дворе у них господствует дворовый, полный господин всего скота, и господин самый капризный, который совершенно замучит иную скотину лишь только за то, что шерсть ему не нравится, — господин раздражительный, с которым опасно ссориться, иначе изведет всю скотину, хоть бы шерсть и нравилась; что за печкой сидит домовой, шут и проказник; что в овине, в бане, в лесу, в реке, — словом, везде сидит по чертику и пр. и пр.; научит, что лихорадка совсем не физическая болезнь, а это разгуливают по белу свету двенадцать сестер-ведьм, которые и входят по одной в человека и трясут его; и что нужно совсем не лечить больного, а «уловить» их, все двенадцать сестер; научит… но перечтешь ли все, чему учат теперь матери-крестьянки своих детей?
И прочно ложится их наука. Остановитесь в первой деревне, приласкайте детей и вызовите их на разговор: они с полным сердечным убеждением засыплют вас рассказами о разных проделках леших, русалок и прочей сволочи. Вслед за тем спросите их о Пресвятой Деве Марии, о нашем Спасителе, — они вытаращат глаза от таких никогда не слыханных ими имен. От детей обратитесь к матери; она отделается обыкновенного в крестьянстве фразою: «Где нам об этом знать? Мы люди темные». И ни дети, ни мать не виноваты. Учил ли их кто-нибудь этому? Никто, никогда.
Еще раз об училищах для крестьянских девиц // Русский вестник. М., 1860. Т. 25. Современная летопись. Февраль, кн. 1. С. 150.
