Москва 1850-1910 годов
Г. Василич
В 50-х годах тихо прозябает однообразный и сонный быт, полный уже сложившихся самобытных черт, по своей неподвижности напоминающий застойное болото. Чахлая общественная жизнь выливается в самые примитивные формы. Отгремело привольное, широкими реками разливавшееся житье екатерининских и александровских бар, не приобщилось к культуре и не вышло за пределы деспотического семейного быта купечество, тихо жила немногочисленная интеллигенция.
<…> Общественное мнение Москвы не отличалось самостоятельностью и авторитетностью <…>. Темная и смиренная масса московского населения, придавленная не столько социальным гнетом, сколько собственными воззрениями на общественный порядок, представляла «стригальное стадо» для всевозможного начальства.
<…> При всей своей красочности старый московский быт был внешней оболочкой очень ограниченного духовного мира. Идейные интересы в массе населения не выходили за пределы примитивного фантазирования и веры в слухи; духовная жизнь в большей степени наполнялась религиозными интересами. <…> Внешняя сторона культа в представлении москвичей стояла выше подлинного религиозного одушевления, не предусмотренных обычаем и порядками исканий и тревожных сомнений, — плода «умственной гордыни». При ничтожном развитии индивидуальности, опутанной традициями и «не нами установленным», этот довод казался очень убедительным.
Москва 1850-1910 гг. // В кн.: Москва в ее прошлом и настоящем. В 12 т. М., 1911. Т. 11. С. 3-4, 13-14.
