М. Ломоносов о русском пьянстве и обжорстве

Ломоносов, Российская империя, Цитаты и извлечения для рефератов, ЯАвторы Повседневный быт, Русский быт

М. Ломоносов

Бедственному младенческому началу жизни следуют приключения, нападающие на здравие человеческое в прочем оныя течении. И, во-первых, невоздержание и неосторожность с уставленными обыкновениями, особ­ливо у нас в России вкоренившимися и имеющими вид некоторой святости. Паче других времен пожирают у нас масленица и св. неделя великое множество народа одним только переменным употреблением питья и пищи. Легко рассудить можно, что, готовясь к воздержанию великого поста, во всей России много людей так загавливаются, что и говеть времени не остается. Мертвые по кабакам, по улицам и по дорогам и частые похороны доказывают то ясно. Розговенье тому ж подобно. Да и дивиться не для чего. Кроме невоздержания в заговенные дни питием и пищею, стараются многие на весь великий пост удовольствоваться плотским смешением законно и беззаконно и так себя до чистого понедель­ника изнуряют, что здоровья своего никоею мерою по­чинить не могут, употребляя грубые постные пищи, ко­торые и здоровому желудку тягостны. Сверх того, вско­ре следует начало весны, когда все скверности, накоп­ленные от человеков и других животных, бывшие во всю зиму заключенными от морозов, вдруг освобожда­ются и наполняют воздух, мешаются с водою и нам с мокротными и цинготными рыбами в желудок, в легкое, в кровь, в нервы и во все строение жизненных членов человеческого тела вливаются, рождают болезни в здо­ровых, умножают оные в больных и смерть ускоряют в тех, кои бы еще могли пожить долее. После того при­ближается светлое Христово воскресение, всеобщая хри­стианская радость; тогда хотя почти беспрестанно чита­ют и многократно повторяются страсти господни, однако мысли наши уже на св. неделе. Иной представляет себе приятные и скоромные пищи, иной думает, поспеет ли ему к празднику платье, иной представляет, как будет веселиться с родственниками и друзьями, иной ожидает, прибудут ли запасы из деревни, иной готовит живопис­ные яйца и несомненно чает случая поцеловаться с кра­савицами или помилее свидаться. Наконец заутреню в полночь начали и обедню до свету отпели. Христос воскресе! только в ушах и на языке, а в сердце какое ему место, где житейскими желаниями и самые малейшие скважины все наполнены. Как с привязу спущенные со­баки, как накопленная вода с отворенной плотины, как из облака прорвавшиеся вихри, рвут, ломят, валят, оп­ровергают, терзают. Там разбросаны разных мяс раз­дробленные части, разбитая посуда, текут пролитые на­питки, там лежат без памяти отягченные объядением и пьянством, там валяются обнаженные и блудом утомлен­ные недавние строгие постники. О, истинное христиан­ское пощение и празднество! Не на таких ли бог него­дует у пророка: «Праздников ваших ненавидит душа моя и кадило ваше мерзость есть предо мною!» Между тем бедный желудок, привыкнув чрез долгое время к пищам малопитательным, вдруг принужден принимать тучные и сильные брашна в сжавшиеся и ослабевшие проходы и, не имея требуемого довольства жизненных соков, не-сваренные ядения по жилам посылает, они спираются, пресекается течение крови, и душа в отворенные тогда райские двери из тесноты тела прямо улетает. Для уве­рения о сем можно справиться по церковным запискам: около которого времени в целом году у попов больше меду на кутью исходит? Неоспоримое есть дело, что неравное течение жизни и крутопеременное питание тела не токмо вредно человеку, но и смертоносно, так что вышеписанных строгих постников, притом усердных и ревностных праздниколюбцев, самоубийцами почесть можно.

О сохранении и размножении российского народа. Полн. собр. соч. в 10 т. М. — Л., 1952. Т. 6. С. 391-393.