Люди и события Смутного времени — на перепутье
С. БУНТМАН — Программа совместная с журналом «Знание — сила». Владислав Назаров здесь в эфире. Владислав Дмитриевич, здравствуйте, добрый день.
В. НАЗАРОВ — Добрый день.
С. БУНТМАН — Мы сегодня продолжаем историю Смутного времени излагать. Вот, мы говорили о первом ополчении в прошлый раз.
В. НАЗАРОВ — Да. И мы кончили как раз на том, что первое ополчение, испытав сильнейший внутренний кризис после убийства Ляпунова, главной своей задачи так и не выполнило.
С. БУНТМАН — То есть? Не освободило…
В. НАЗАРОВ — Не был собран Совет всей земли, не был избран новый государь. А как говорил еще в свое время Авраамий Палицын, точнее говоря, он сказал-то позже, но говорил то, что ходило между всеми в то время, в 11-12 годах: «А без государича как и кому служити, и как за единое государство стояти?» Вот этот принцип монархизма, который был впитан всеми слоями общества как основной элемент государства образования, он был чрезвычайно важен. Но в Смуту случилось то, что не было ранее. Даже собор, избравший Годунова, не имел такого значения с точки зрения способа формирования этой монархической власти. Суверенным носителем воли, которая может избрать государя на Московское царство, или как тогда выражались, «на Великие России державы Московского государства», в критические самые тяжелые времена это был Совет всея земли или «Совет всяких выборных людей всех чинов всей земли». Все многообразие, вся пестрота сословных перегородок выплывала в этом определении и скрывалась за ним. И этот принцип так или иначе, он прошел через значительную часть Смуты. Ведь когда первый самозванец победил Годунова, на поверхности лежала идея — законный наследственный царь вернул себе трон. Это был общий тезис. Когда поднялось восстание Болотникова, охватившее практически две трети страны от южных границ до Твери, восстание, которое поразило современников размахом и плотностью военных действий: около десятка длительных осад, около 20 только крупных боев, и в сражение вовлечены десятки тысяч людей с обеих сторон — опять-таки борьба шла против выкрикнутого царя за законного чудом спасшегося царя. Конечно, это была фикция, это был миф, не важно. Но в это верили.
С. БУНТМАН — Были убеждены в этом.
В. НАЗАРОВ — Да, бесспорно. Но уже тогда проявлялась снизу шли импульсы, которые постепенно конституировали формы и способы доведения мнения большинства, всенародства до какого-то политически разумного и принятого всей землей решения. Ну, например, когда критические дни для самозванца первого еще, когда речь шла о том, что вот-вот, его покинули основные польские отряды, и вот-вот войска Годунова, взявшие после осады Рыльска Путивль, прикончат эту затею, откуда отправилась делегация в Речь Посполиту за помощью? От всех чинов людей Путивля и всей северской земли. Прошел год с небольшим, идет война, болотниковское восстание, в нижегородском крае идет сбор ополчения для осады Нижнего Новгорода, где воеводы остались верными Шуйскому. Кто решает проблему, кого и как направить на эту осаду? Совет всего Арзамасского уезда, куда входят дворяне, дети боярские, посадские люди и волостные черные крестьяне. Владельческие крестьяне и холопы в этом не участвовали. Мы говорили о том, как шла переписка между городами в период борьбы Скопина-Шуйского с тушинским лагерем. Собственно почву для опоры армии Скопина-Шуйского в центральных и северных уездах подготовили сами города. И эти города опять-таки выступали как носители общей воли местного населения.
С. БУНТМАН — Мы говорим об этом, как будто это само собой разумеется, уже тогда для многих людей. Как это появилось? Это действительно функция смутного времени и того, что англичане в подобных ситуациях называли «конституционным кризисом» (при сменах династий, как было в конце XVII века в Англии)?
В. НАЗАРОВ — Бесспорно, если говорить о корнях, то корни уходят очень далеко, вглубь. Зародыш всего этого лежит в общинных порядках и восходит еще к периоду Киевской Руси.
С. БУНТМАН — Как это возникло вновь? Непрерывной практики, судя по всему, не было.
В. НАЗАРОВ — Это не совсем так. Непрерывная практика в определенных сферах жизни на уровне волости, на уровне уезда имела место быть. Но принципиальный рубеж в этом плане — это земская реформа правительства Избранной Рады середины XVI века. Тогда, когда на смену системе кормлений как форма и основание местного административного управления, судебно-административного пришли выборные люди. Она не была доведена до конца. Земские старосты в городах, по крайней мере в средних и крупных, — этот элемент остался, дожил до Смуты, и именно на этот костяк наращивалась та плоть представительства всех чинов на локальном уровне, которую мы имеем место уже с первых шагов, с первых раскатов Смуты. Но где эта реформа не была доделана? Она не была доделана полностью, с точки зрения сословного представительства местного дворянства она была ограничена. Ведь рядовое провинциальное дворянство — это уездные или городовые, как тогда говорили, корпорации. Люди служили городом. В поход они отправлялись всем городом или большей частью города. У них были свои окладчики, которые вместе с посланными воеводами отбирали наиболее достойных людей, разбирали их по статьям, кому сколько положено поместья, денежного жалованья и т.д., «с кого какая служба станется», как тогда говорили, и «у кого какое родство». Но эти местные дворянские головы, которые также выбирались тогда, получили только определенную власть в губном самоуправлении, в делах высшей уголовной юрисдикции, связанной с убийством, с воровством квалифицированным, с рядом других вещей. Функция была губных старост — преследование этих разбойников, этих преступников. Губные старосты — это отставные дворяне данного уезда. Не было доведено до конца это и с точки зрения значительной массы черносошного и оброчного крестьянства, то есть государственного, нечастновладельческого крестьянства. В Смуту, тогда, когда принципиально ослабла центральная власть, когда кризис поразил прежде всего местное управление, находившееся под контролем центральной власти, совершенно естественным образом, точно так же, как пузырьки при кипящей воде вскипают вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет, показывают температуру нагревающейся воды, вот такой же нагревающейся водой, такими же пузырьками были повсеместно возникавшие органы, локальные органы сословного представительства на местах. И они создавали ту плотную сеть, через которую и, опираясь на которую, могли действовать те или иные политические силы. Принципиальная слабость первого ополчения заключалась в том, что берем приговор 30 июня, он определил, скажем так, конституционные условия, конституционную основу действий этого первого тоже земского ополчения. Земля вся в значительной мере собралась и пришла под Москву очищать столицу от поляков. Провозглашен был принцип суверенитета всей земли, выборных людей всех чинов всей земли. Он был записан здесь. И именно эти люди, выборные люди, представлявшие Совет всей земли, передали исполнительную власть триумвирату Ляпунова, Заруцкого и Трубецкого. Но кого там не было? Там не было посадских людей, и там не было черносошных податных государственных крестьян.
С. БУНТМАН — Какая сила была черносошные люди? Вот посадские — понятна их сила, и что от них много, что зависело, если бы они имели возможность принимать какие-то решения. В чем была потеря, что их не было?
В. НАЗАРОВ — Основная потеря заключалась прежде всего в сборе денег у даточных людей. Даточные люди — это, условно говоря, или лица, непосредственно участвующие в военных действиях, или же это ополченцы, призванные на инженерные работы, на вспомогательные действия в военной рати, которые совершенно необходимы при ведении крупномасштабных военных действий, не важно, оборонительных или наступательных. Самое главное — это налоги. Кому было собирать налоги в это время? Шуйский одержал победу над болотниковцами, тогда, когда помимо прочих север заплатил налоги к середине, к концу ноября. И это было одним из важнейших факторов, внесших перелом в эту войну. Одна из причин слабости первого ополчения заключалась в том, что назначенные в города воеводы не справлялись с этой функцией, и это в значительной мере зависело от того, каково было отношение местных людей, а оно во многом диктовалось теми способами самообеспечения, которое практиковало казачество. Ведь еще одна новость, которую с трудом тогда переваривало московское общество, это рождение на основной территории страны вольного казачьего войска. Войско как понятие и реальное объединение — это чуть более позднее явление. Но совокупность казачьих станиц, в которых вольные казаки составляли ничтожное меньшинство, а большинство составляли выходцы из боевых холопов, послужельцев из обнищавших дворян, из тех же посадских людей разорившихся, из крестьян, из стрельцов и т.д. Вот они, ворочаясь в этом котле кипящих страстей и военных действий, претензий на общегосударственную власть, пытались найти свою нишу. И лозунг, который образовался в конечном итоге, не провозглашенный прямо и не сформулированный словами, тем не менее понятный по действиям этих казаков, был: заменить дворянство в качестве военного сословия российского государства. Именно поэтому особого ожесточения достигали действия казаков, скажем, в болотниковскую войну, когда всех оставшихся верными Шуйскому дворян, они убивали, причем это было не просто убийство…
С. БУНТМАН — То есть заменить — это означало для них физически заменить, уничтожить?
В. НАЗАРОВ — Да. Это реально. Это делалось по приговору, по-видимому, неким ускоренным судебным порядком. Людей сбрасывали с башни, людей казнили особо позорными казнями, тем самым как бы подрывался благородный статус и моральный авторитет этого сословия в обществе. Так вот, казаки Первого ополчения (они составляли там особенно после отъезда дворян, когда был убит на казачьем круге Ляпунов), подавляющее большинство заключалось в том, что они привыкли сами себя обеспечивать, сами себе назначали территории, где они взимали корма, то есть натуральные продукты, там, где они взимали деньги на корм своим лошадям, и конечно, это не нравилось тому крестьянству, которое их обеспечивало или должно было обеспечивать. И кроме того надобно помнить, что центральные районы страны уже в значительной степени были разоренными.
С. БУНТМАН — Да, проходили туда-сюда по нескольку раз.
В. НАЗАРОВ — Проходили туда-сюда болотниковцы, правительственные войска, войска второго «тушинского вора», войска Сигизмунда, конфедераты, сапеженцы, которые и к королю не пристали, а после убийства вора занимали как бы особую позицию — вдруг чего-нибудь да выгорит для Яна Петра Сапеги. Сложнейшая ситуация. И к концу лета — началу осени 1611 года страна стояла не просто на краю пропасти, а начинала падать в эту пропасть полнейшего государственно-политического кризиса. Под Москвой стояли сравнительно небольшие силы Трубецкого и Заруцкого, неспособные на активные военные действия. Максимум, чего они могли добиться, это удерживать какую-то часть территории страны под своим контролем и время от времени отбивать с десяток обозов у двух польско-литовских корпусов, которые действовали в качестве фуражиров кремлевского гарнизона. В гарнизоне кремлевском, который тоже был не слишком многочисленный (несколько тысяч человек, которые постоянно требовали жалованья, денег, а денег у короля не было, а король уже отправился назад, и король уже праздновал свои триумфы сначала под Смоленском, когда он его взял, затем в Варшаве.
С. БУНТМАН — Король решал свои территориальные локальные задачи, да?
В. НАЗАРОВ — Он решал, скорее, политические задачи. Не решив ни территориальных, ни политических проблем в России, он из нее ушел, видимо полагая, что пышным празднованием триумфа и показом унизительной роли Шуйского он добьется субсидирования денег на эту московскую войну, что так ему это тогда и не удалось. Поэтому каждый раз приходилось изворачиваться. Из личных доходов короля надо было платить или объяснять, чтобы они искали эти деньги там, в Москве, в царской казне или там, у российского населения. Так вот, два корпуса Ходкевича и корпус Сапеги, они в еще мало разоренных странах, областях России добирали…
С. БУНТМАН — Это какие — мало разоренные?
В. НАЗАРОВ — Это была восточная часть Твери, Тверского края и это то, что ближе к Ярославлю. Север вообще не был затронут. Как только один отряд тушинцев успел на пару дней захватить Вологду, то потом его быстро оттуда вышибли. Там были немереные деньги и немереное количество товаров замерзшей торговли с Западной Европой, в том числе транзитной по волжскому пути.
С. БУНТМАН — Перерезанному.
В. НАЗАРОВ — Да, он был перерезан в нескольких местах.
С. БУНТМАН — В общем, если можно сказать, это был такой страшный застой Смуты, расстановка сил, где никто не может одержать решающего перевеса, а страна все больше и больше разоряется, особенно центральная часть, погружается в хаос какой-то.
В. НАЗАРОВ — Погружается в полный распад и государственных, и идеологических, и любых иных связей.
С. БУНТМАН — И здесь только какой-то сильный мог импульс вырвать страну из этой ситуации, то есть подхватить на лету, или как-то приостановить падение, или повернуть в совершенно другую сторону. Это вполне было возможно. Во всяком случае, это был единственный выход. Мы продолжим наш разговор. Пожалуйста, 961-33-33 для аб. «Эхо Москвы» — это наш пейджер, вы можете посылать свои сообщения, замечания, соображения по поводу передачи, а также вопросы. Владислав Назаров. Сегодня мы продолжаем рассказ о Смутном времени. Новости, а потом продолжение передачи.
НОВОСТИ
С. БУНТМАН — Мы продолжаем нашу тему. Здесь несколько сообщений на пейджер пришло к нам и с характеристиками ситуации, и передачи, а также предложениями для того времени. Вот, Алексей, говорит, выпускник истфака МГУ, сейчас аспирант, с первого курса преподает в школе: «К стыду своему Смуту никогда не понимал. Спасибо господину Назарову, спокойно, трезво, без эмоций и соплей, рисует понятно». Вот. Это главная задача — разобрать все по косточкам. Дальше. Поразительные совершенно здесь предложения есть. Сергей говорит: «Что там происходило с крепостным правом? Неужели ни у кого из боярской элиты не возникла простая гениальная идея отменить его и в результате получить сотни тысяч фанатично преданных сторонников и разрешить вопрос власти?»
В. НАЗАРОВ — На этот вопрос можно очень просто ответить. Господствующая где-то до 70-80-х годов точка зрения, на мой взгляд, чрезмерно преувеличивала и тяжесть, и неумолимость этого крепостного права и в юридическом плане, и в реальном его измерении. Дело все в том, что основной комплекс законов, которые привязывали крестьян к земле, во-первых, он привязывал только глав хозяйств, речь не распространялась на тех сыновей крестьянского двора, которые были уже взрослыми и даже женатыми, но не жили отдельным двором. Речь шла только и применительно, все крепостническое законодательство (при слове «крепостническое» надо делать мысленно небольшие кавычки при этом слове), оно имело в виду только их. Это первый сюжет. Второй сюжет. Опять-таки поиск, возвращение в судебном порядке всех беглых крестьян, это было личное дело их прежнего владельца. Из государственного сыска, его попытался прокламировать Шуйский весной 1607 года, это была одна из мер для консолидации дворянства, но из этого реально ничего не вышло. Как можно было сыскивать крестьян какими-либо государственными органами власти на местах, когда этих органов, эффективно действующих тем более, не было. Как можно было регулировать потоки перемещающего населения в это время, в том числе крестьян, как их можно было удержать.
С. БУНТМАН — Еще один вопрос здесь, который во многих сообщениях возникает, именно о положении на местах. Вопрос состоит в том: «Не было бы тоже простой и гениальной идеей, — я цитирую слушателей по другому поводу. — Постараться сделать маленькие государства, отделиться, и как-то выстраивать свою жизнь?» Здесь спрашивают, что было в Казани и Астрахани? Почему не образовать было несколько царств и по такому поводу отделиться от погибающей в хаосе центральной Руси?
В. НАЗАРОВ — Вы знаете, вот как-то люди начала XVII века, жившие в России, не прошли политических университетов конца ХХ — начала ХХI века.
С. БУНТМАН — С другой стороны закончили все предыдущие XII — XIV веков.
В. НАЗАРОВ — И почему-то они привыкли к тому, что центральная власть именно в Москве.
С. БУНТМАН — То есть это была уже ясная идея?
В. НАЗАРОВ — Абсолютно. Политическая цель всех движений, военных движений. Ведь почему мы говорим, что это гражданская война, первая гражданская война в истории России. Потому что это была открытая вооруженная борьба за политическую власть в стране и в государстве.
С. БУНТМАН — И никакого сепаратистского элемента.
В. НАЗАРОВ — Отдельные сепаратистские элементы имели место быть в качестве некоего дополнительного штриха в том котле всякого рода борьбы. Просто перечислим. Куда шел первый самозванец? На Москву. Куда шел Болотников, Ляпунов и Пашков, когда они были еще до декабря еще в едином лагере? Они шли на Москву свергать Шуйского. Куда шел второй самозванец? Он шел на Москву. Что шел освобождать Скопин-Шуйский? Скопин-Шуйский вместе с народным ополчением шел освобождать Москву от «тушинского вора». Сигизмунд, взявший или, пытаясь сначала взять Смоленск, куда отправил свою рать против рати Шуйского, против войск Шуйского? К Москве. Где договаривался Жолкевский и о чем он договаривался с московскими боярами? О том, чтобы московским царем быть Владиславу. Кем хотел стать Сигизмунд реально? Опять-таки, в том числе, московским царем.
С. БУНТМАН — То есть, решая проблемы Москвы и власти в Москве, решалась проблема в стране.
В. НАЗАРОВ — Да, бесспорно. Кого предлагал сначала Карл IX, а затем Густав Адольф в качестве претендента опять не на трон в Новгороде, а на трон в Москве — сначала Густава Адольфа, а потом Карла Филиппа — шведских королевичей.
С. БУНТМАН — Интересно было бы с Густавом Адольфом у нас.
В. НАЗАРОВ — Так что не было такой идеи отделения. Были моменты, когда, скажем, та же Астрахань реально не подчинялась Москве на протяжении с 1606 по 1614 год. Время от времени там сидели из казаков разные самозванцы, имевшие моду выдавать себя то за сыновей царя Федора Ивановича, то за сыновей самого Грозного, то не весть, за кого. Бывали, говорят, идеи у некоторых казаков отдаться под власть персидского шаха. Но это поздний этап, это 14-й год, это один из планов Заруцкого и Марины Мнишек.
С. БУНТМАН — Хорошо. Последнее об областях, ближе к Швеции. Как вел себя Новгород?
В. НАЗАРОВ — Новгород летом 11-го года заключил договор с Де Ла Гарди. Опять-таки там подробнейшим образом перечислены все сословные чины новгородской земли. С 11-го года там стоял контингент шведский войск. Причем имелось в виду, что Новгород не отделяется от московской земли, от московского царства. Но Новгород как бы предварительно заключает договор, одна из статей которого как раз и подразумевала воцарение на московском престоле шведского королевича. Как уже говорилось, сначала Густав Адольф, после смерти Карла IX речь шла о Филиппе. Кстати, это была одна из интриг, одна из задач, которую должно было решить второе ополчение в ходе того, как оно конституировалось как общероссийская власть. Мы же говорили с вами, что одним из проявлений Смуты как раз и было то, что в Смуту, в эту гражданскую войну в России постоянно существовало несколько центров политической власти, претендовавших на общероссийскую власть. Если возвращаться к начальной истории второго уже ополчения, то толчок здесь дала грамота Гермогена, августовская грамота Гермогена, которую привез нижегородский сын боярский в Нижний Новгород в конце августа 1611 года. Гермоген окончательно разочаровался в том, что происходило под Москвой. Он уже точно понял с весны 11-го года, что король королевичей не даст, как уверяли московские бояре, как ни пытались уверять население страны в обратном. И эта грамота легла на те настроения посадского мира Нижнего Новгорода, которые там, можно сказать, воспитывались или укреплялись на протяжении нескольких лет. Ведь вот, что характерно для Нижнего Новгорода и для Дмитрия Михайловича Пожарского, к которому они быстренько обратились, предлагая пост воеводы возможного ополчения, всех военных сил. Нижний Новгород никогда не выходил из-под власти Москвы. Вот, значительная власть окружавшей его территории упорно и долго подчинялась центральной власти в селе Тушино, то есть второму самозванцу: весь Арзамасский уезд, многие соседние. Нижний Новгород и значительная часть уезда никогда не признавала власть самозванца.
С. БУНТМАН — В этом была ценность какая-то.
В. НАЗАРОВ — В этом была определенная твердость позиции. Точно так же как и Пожарский. Он спас, скажем, Ляпунова тогда, когда была экспедиция войск, направленная боярами из Москвы, и достаточно сильный был отряд польско-литовского гарнизона. Он спас, выйдя со своими войсками из Зарайска, но он не подчинялся никому. Принцип опять был тот же самый — он будет послушен и будет подданным того, кто на Москве царь. Но надобно, конечно, учесть необходимые экономические потребности Нижнего Новгорода, ставшего к этому времени очень крупным центром, экономическим и торговым, страны в целом. Нижний Новгород, не очень заметный в истории страны, скажем так, второй половины — начала XVI века, взрос на хлебах быстро растущей транзитной торговли по Волге со Средней Азией, с Ираном после того, как открылась пристань для голландских и английских купцов сначала у Николы Архангела, а затем в образованном Архангельске в 80-е годы XVI века. Весь этот торгово-речной путь по Северной Двине через Вологду, Ярославль в Нижний Новгород с ответвлением на Оку до Калуги и верхневолжские города до Твери — это была не просто водная артерия страны, это были, как сейчас модно выражаться, денежные и товарные потоки, тот, кто их контролировал, тот занимал, естественно, первенствующее место в жизни страны. Там были сосредоточены — в Москве, в Нижнем Новгороде, Ярославле, Сольвычегодске, отчасти в Вологде были богатейшие купцы России того времени, гости. С кого взяли первые деньги в качестве своеобразной контрибуции принудительного заема нижегородские власти, когда они формировали свое ополчение осенью 1611 года? Они взяли с богатейших купцов: со Строганова, с Никитиных, с Чистых — это ярославские, московские, сольвычегодские купцы.
С. БУНТМАН — Но взяли принудительно?
В. НАЗАРОВ — Принудительно, по специальному решению, потому что в этот момент сбора денег и налогов и таможенных пошлин не было, торговля вообще стояла реально, она только начала возобновляться как раз с конца 11-го года. Вот эти все меры объясняют нам, почему именно Нижний Новгород стал естественным понятным и для местного населения и для страны в целом новым центром возникавшего тогда движения для освобождения страны. Идея-то была, и с этой идеей еще тогда, когда образовывалось первое ополчение, общество в целом было согласно.
С. БУНТМАН — Здесь как раз спрашивают, какая главная идея первого и второго ополчения: национально-освободительная, религиозная? Какой вот импульс самый главный? (Илья спрашивает).
В. НАЗАРОВ — Опять-таки люди начала XVII века не знали дефиниции ХХ века и не различали национально-освободительной и конфессиональной религиозной идеи. Естественно, это сливалось в единый комплекс представлений и воззрений, потому что это были не просто враги, пришедшие из Речи Посполитой, но это были схизматики, это были католики, это были те, которые хотели истребить истинную православную веру. Не забудем, что после Смуты во фресковых изображениях ада во многих церквах кто стоял среди великих грешников по ту сторону реки, отделявшей чистых от нечистых, помимо тех, кто нарушал известные десять заповедей — там находились немцы и ляхи. Так и подписывались — «немцы и ляхи».
С. БУНТМАН — В целом?
В. НАЗАРОВ — В целом. Горький опыт Смуты в этом смысле он не прошел даром для страны. И некая, ну, не волна конечно, но некий устойчивый комплекс ксенофобий в этом плане, он имел место быть. Но когда мы говорим об этом, то национально-освободительное движение заключалось в очень простом лозунге — очищение столицы, очищение Москвы. Москва — это символ независимого царства. Поэтому очищение Москвы от враждебного гарнизона — это был первый лозунг. Второй лозунг — это было обирание государя по Совету людей всяких чинов всей земли. Вот, два лозунга, которые уже были сформулированы ранее и которые вполне разделялись подавляющей частью российского общества в то время. Вопрос как всегда был в нюансах: кто и как это будет осуществлять. И вот здесь надобно сказать, что, конечно, стране повезло, что оказался на месте в этот момент Кузьма Минин — это совершенно замечательный человек, сделавший совершенно умопомрачительную карьеру, невозможную ни в какое другое время. Из простых, пусть и зажиточных торговцев и земских старост, а земские старосты, или посадские старосты, они избирались на год — два, ну, иногда продлялось, это обычная выборная должность для регулирования сугубо местных дел, связанных с тяглым, то есть податным населением, ремесленным и купеческим, того или другого города. Ни на что особо этот человек не мог претендовать. Так вот, первое, что он сделал на этом посту — это было проведенное опять-таки через Совет всех нижегородцев решение об этом принудительном займе. После этого начались переговоры с Пожарским, после этого стало известно о том, что в Арзамас пришли смоленские дворяне, те, которые не остались после взятия Смоленска там, потому что оставаться было невозможно. Они были приглашены в качестве военной основы этого нового ополчения, новой армии. И во время этих переговоров Пожарский выдвинул одно условие, посольство всегда к нему ездило примерно сотня верст, где он лечился. Напомним, что Пожарский отличился и был сильно ранен во время восстания москвичей в марте 1611 года. Так вот на этих переговорах с делегациями посадских людей Нижнего Новгорода Пожарский выдвинул одно условие, что должен быть особый человек с особыми полномочиями у великих земских дел у казны. И когда нижегородцы по одному из мифов засомневались и сказали, где же нам такого в Нижнем Новгороде взять, якобы Пожарский указал им на Кузьму Минина. Был особый приговор. Потому что Кузьма Минин получил особый статус, небывалый, не имевший место ранее быть в России — выборный человек. Можно добавить выборный человек сначала Нижнего Новгорода и нижегородской земли, затем он был выборным человеком всей земли. О нем можно сказать так: он обеспечил административный и главное финансовый ресурс всего второго ополчения. Дальнейшее уже складывалось из того, что нужно было делать. Возник сам орган — Совет всея земли. Вот некий его прототип имел место уже в самом Нижнем Новгороде, на это ушла часть конца октября, ноябрь, декабрь 1611 года. Должна была проясниться ситуация стратегически. На это ушло примерно три месяца. Сразу в поход на Москву по нижегородской дороге через Суздаль, Владимир, или же какой-то другой вариант. Выяснилось, что необходим второй вариант по целому ряду обстоятельств, и в том числе из-за угрозы того, что казаки Заруцкого установят свой контроль над богатыми поволжскими городами. И пришел призыв из Ярославля, куда первая станица этих казаков прибыла в конце зимы — в начале весны 1612 года. Был третий момент. Необходимо было разослать и заручиться поддержкой сначала понизовых городов, то есть тех, которые к югу по Волге от Нижнего Новгорода, затем верхних городов — тех, что выше по течению Волги, и вообще городов всей земли. Очень интересно, что были опытные знающие люди. Вот эти посыльные грамоты, которые отправлялись опять-таки с делегациями, ехал не один гонец, а ехал представитель дворян нижегородских или смолян, и ехали представители купечества и ремесленников в Нижний Новгород, и они изъясняли на вечевом собрании, на сходке, на совете того города, в который они были посланы, ту мысль, которую они везли и в грамоте. Так вот эти грамоты, они были разными. Когда посылались грамоты в северские города на юге, востоке, то критика казаков была приуменьшена. Целый ряд политических моментов, связанных с тем, как повело себя первое ополчение снималось, а вот когда грамоты направлялись в северные города, то там от казаков подмосковных им там сильно доставалось.
С. БУНТМАН — Умно.
В. НАЗАРОВ — Правильно, тактически верно.
С. БУНТМАН — Нам требуется продолжение, я так думаю. Во всяком случае, еще одна передача.
В. НАЗАРОВ — Мы завершились на том, что образовалось войско, и в конце зимы 1612 уже года этой войско направилось еще по зимнему пути из Нижнего Новгорода в Ярославль.
С. БУНТМАН — Слушатели, прошу, читайте, думайте над этим, набирайте себе вопросов и соображений. Все, вплоть до символов и эмблем разных сторон, мы попытаемся все, что возможно будет сказать еще вот об этом периоде Смутного времени. Спасибо. Это была программа «Не так».
