Грамотность среди дворянства распространялась туго

Романович-Славатинский, Российская империя, Цитаты и извлечения для рефератов, ЯАвторы Дворянство, Образование

А. Романович-Славатинский

Несмотря на обязательное обучение шляхетства, гра­мотность между ним распространялась туго. Конечно, между высшим дворянством выводились уже в 18 веке такие не студерованные и грамоте неученые, какие были между боярами времен Котошихина. Впрочем, о степени образования некоторых наших сановников пер­вой половины 18 в. можем сделать заключение по од­ному указу конца царствования Анны Иоанновны. В 1737 г. повелено было всем кадетам дважды в год про­изводить экзамены в присутствии одного сенатора. Ког­да в 1740 г. наступил срок этих экзаменов, то сенат назначил присутствовать при них одному сенатору, стар­шему чином, генерал-аншефу Чернышеву. Но генерал-аншеф Чернышев, подобно прочим сенаторам, за нео­бучением другим наукам, кроме военной экзерциции, при экзамене мог быть только бесполезен; тайный же совет­ник Нарышкин, единственный член сената, к этому делу способный, был занят другими делами. Вследствие этого сенат представил государыне о назначении к при­сутствию на экзаменах более компетентных лиц. […] Еще ниже было образование женщины в высшем кругу дворянства: в 18 в. нетрудно было встретить женщину в самом богатом дворянском семействе, едва грамотную и даже вовсе неграмотную. […] Воззрение на образова­ние рядового дворянства охарактеризовал ф.-Визин в своем «Недоросле». Дворянство это, впрочем, не имело средств, если б даже и была его добрая воля, получать хорошее образование: учебных заведений было мало, пе­дагогические средства их были крайне печальные: изве­стны те учителя новооткрытой московской гимназии, у которых учился ф.-Визин, — они запивали смертную чашу, часто не позволявшую им являться на уроки […]. Учителя цыфирных и геометрических школ были и того хуже. О домашних педагогах говорить нечего: это были личности вроде пономаря Брудастого, изображаемого в записках артиллерии майора Данилова […].

Много неграмотных дворян мы встречаем даже во второй половине 18 века. Несомненным доказательством тому могут служить наказы дворянским депутатам ко­миссии 1767 г. Почти в каждом из них мы встречаем несколько неграмотных дворян, в чинах подпоручика, прапорщика, даже капитана, не говоря уже о вахмистрах и солдатах. Для примера мы укажем на некоторые из этих наказов. […] Под боровским наказом 3 подписи других лиц по прошению; в костромском наказе вместо 9 дворян, по неумению их грамоте, подписался подпо­ручик Иван Ашитков; в Михайловском 80 подписей по­сторонних лиц по прошению […].

При таком множестве неграмотных лиц, участвовав­ших в составлении наказов, удивляешься тем зрелым и здравым понятиям шляхетства о своих нуждах, о по­требностях других классов, о вопросах государственных, с которыми мы иногда встречаемся и в наказах и в депутатских заявлениях. Правда, попадаются и такие на­казы, как, например, юрьевского уезда владимирской губ., в котором дворянство сознается, что оно по скудо­умию своему не может сделать никаких представлений о общих нуждах, кроме того, что имеются по форме судов великие продолжения; или как кадыковского дво­рянства костромской губ., в котором оно выставляет главным образом на вид неудобства закона 1765 г., за­прещающего привозить в города вино и водку, отчего дворянство, имея штаб- и обер-офицерские чины, при­нуждено покупать вино в питейных домах с непристой­ным запахом и специями, что «противно характеру дво­рянства». Но это исключение. […]

Между нашими государственными людьми, кровными русскими, не в редкость было встретить таких, которые плохо владели своим родным языком. Фельдмаршал Румянцов говорил на нем с немецким акцентом, кн. Кочу­бей, как видно из записок Ив. Ив. Дмитриева, по привыч­ке своей к французскому языку, изъяснялся на русском с меньшей легкостью, а московский генерал-губернатор кн. Голицын, как свидетельствует Вигель, подобно всем барам своего времени, плохо знал русский язык. […] Мы не восстаем против знания чужеземных языков — дай нам Бог его побольше! — но в этом пристрастии к ним видим оби­ду родной земле, благозвучный говор которой делался до­стоянием низших необразованных классов, еще более вследствие того обособлявшихся.

Дворянство в России от начала XVIII в. до отмены крепостного права. СПб., 1870. С. 175-178, 79-80.