Генерал Раевский
Стенограмма передачи “Не так” на радиостанции “Эхо Москвы”
СЕРГЕЙ БУНТМАН: Мы продолжаем нашу серию 12-го года и продолжаем серию портретов. Сегодня у нас будет портрет Раевского. Александр Валькович у нас в гостях. Добрый день!
АЛЕСАНДР ВАЛЬКОВИЧ: Добрый день!
С. БУНТМАН: Раевский — один из самых замечательных… Вот я не знаю, если брать по частоте какой-то своей, вот можно ли где-нибудь в рассказе о Раевском где-нибудь поставить но, запятая но? Вот рассказывая о нем как об офицере, как о человеке, о его дальнейшей судьбе. О многих можно сказать, но вот был у него такой эпизод, где он проявил себя не так, не как, нехорошо и так далее. Не знаю. Не находил.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Отвечая на этот вопрос, скажу, что Батюшков употребляет не но, а иногда. И мы к этому вернемся, к этой характеристике.
С. БУНТМАН: Значит, что-то было. Ну, хорошо.
А. ВАЛЬКОВИЧ: А я хочу напомнить слушателям, что один из ярких выразительных портретов в галереи, военной галереи Зимнего дворца, именно портрет, написанный с натуры Джорджа Доу, представляющего генерала от кавалерии Раевского. Мужественный, видно, что это человек, как бы сказали, генерал с харизмой. Он родился в 71-м году, поэтому в 12-м году ему было уже 41 год, по тем временам зрелый. Он войну встретил в чине генерал-лейтенанта. Ему посчастливилось быть внучатым племянником Потемкина. А это сыграло определенную роль на его карьере. Правда, сам он, рассказывая о своей молодости, вспоминал, что наставления, которые ему выдал светлейший князь. Он запомнил только первую его строки, которые начинались следующим: «Во-первых, испытай, не трус ли ты. Коли не так, то врожденную смелость укрепляй частым обхождением с неприятелем…» И не смотря на то, что он был гвардии поручик, он был прикомандирован к отряду казаков, и опять же в ордере светлейшего князя было написано употреблять его не как офицера, а как рядового, чтобы обучился. И так он участвовал в кампании против Турции, тогда он знакомится и с Суворовым и с Кутузовым. В 92-м году он уже в чине подполковника и отличается в польской кампании 92-го года в бою под Городищем, и тогда он приобретает отличие боевое: неустрашимость. Он проявил себя хладнокровно под огнем. Первый свой орден Георгия 4-й степени, естественно, что это высокая награда и это отличие как-то определило его дальнейшую блистательную карьеру. В 94-м году его назначают командиром нижегородского, то есть он отправляется на Кавказ, и он получает в команду нижегородский драгунский полк. В дальнейшем его полк этот командиром его будет младший сын Николай, который тоже Николаевич, и вот с той поры как бы определяется, скажем, звучит нижегородцы на Кавказе именно со времен старшего Раевского.
С. БУНТМАН: Ну, вообще нижегородский драгунский полк — это очень старый полк.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Это старый полк и более того под командой Раевского, учитывая, что он прежде всего, не смотря на то, что начинал в пехоте гвардейской, то, тем не менее, его поприще в кавалерии. В эту же пору, чуть раньше, он женится достаточно молодым, ему было 21 год или 23. И в жены он выбирает небогатую невесту, а внучку Ломоносова, Константинову Софью. С ней он обрел и покой, и счастье. Это был удивительный вот пример, когда выбор был удачен и у них счастливая семейная жизнь естественно в те годы, когда он не на театре военных действий. Она ему подарила 4-х дочерей и 2-х сыновей. Ну, одна из них, мы знаем, будет затем супругой…
С. БУНТМАН: Мария Николаевна.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, Мария Николаевна, которая последует вслед за мужем в Сибирь. Другая будет замужем за одаренным и подающим большие надежды генералов Орловым, но это в дальнейшем. В результате доноса при воцарении Павла I Раевский был исключен из службы. Для него это было потрясение. Но на самом деле здесь еще помимо доноса это то, что он являлся…
С. БУНТМАН: Ну, он потемкинский родственник.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, естественно это все вызывало отторжение. В 1-м году уже воцарившийся в марте одним из первых своих указов новый император Александр призывает его на службу. Он служит менее года, и из-за домашних дел оставляет службу. Большую часть времени он проводит в своем имении под Киевом. Эти знаменитые Каменки. Занимается своим хозяйством. Хотя должен сказать, что когда злые языки говорили, что он унаследовал благодаря родству с Потемкиным великие имения, никто не знал, что они уже в ту пору, когда он унаследовал от матери, были уже обременены большими долгами. Когда наступает время 2-й войны с французами, то есть 6-й год, он к действующей армии присоединяется в 7-м году и участвует в весенней кампании в Восточной Пруссии. Ему в команду вверяют егерскую бригаду. Он поступает в авангард, который периодически менялся, то арьергард, все зависит от характера действий князя Багратиона. Тогда они друг друга узнают, и он проявляет себя как неустрашимый, храбрый, надежный, ни на минуту не меняющийся, и под огнем он такой же как в обычной обстановке. Все современники отмечают. В то же время он…
С. БУНТМАН: Там, кстати, и дело было очень подходящим, в военном смысле дело.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: Как раз именно такие люди…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нужны.
С. БУНТМАН: … нужны были. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: Как человек, понимающий все и абсолютно хладнокровный, вот в том смысле, что когда вот вы говорите, то же поведение, что когда человек не меняется…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: … это означает, что в испытании он контролирует ситуацию.
А. ВАЛЬКОВИЧ: То есть это высшая форма храбрости. И там он отличился, был отмечен и наградами и получил первую свою рану. Он был ранен в ногу. После этой кампании он участвует в войне со шведами в Финляндии. Там кампания, не смотря на то, что мы изначально очень успешно наступали и большую территорию завоевали, с трудом удерживали, потому что не совсем умело управлял Эбувсгевдин, и разокидательство. В итоге ему приходилось выходить из трудных положений. Но опять же отличился. Сражался опять под командой Багратиона и снискал все большую известность. Но могу сказать, что вот благодаря независимому… Скажем, он мало кому верит, скрытен, скромен, с одной стороны добр и насмешлив, желчен и насмешлив. Об это еще его пишет Пушкин. То есть вот, скажем, чтобы вот так — душа на распашку. Он сам по себе. То есть у него есть враги, есть недоброжелатели. И в 10-м году опять же… то есть, желая участвовать, коль есть театр военных действий, то есть в своем призвании и государева служба, потому что для него как и для большинства, выросших в 18-м веке, именно он служит не царю, он служит Отечеству. Он отличается при делах в 10-м году. В это время он поступает в армию после череды смен… Он ехал, когда командующим был еще Багратион, полагая, что у своего старого боевого товарища будет служить, а в это время из-за неуспешных действий сменили, и стал граф Николай Михайлович Каменский, с которым он был уже знаком и участвовал в шведской кампании, вернее в финляндской кампании. И здесь именно его критический взгляд на характер действий, на упрямство, в общем, у него создается конфликтная ситуация, он все более разочаровывается в этом командующем, подозревает его в трусости, хотя в известной степени упрекать нельзя, но возможно были какие-то… После смерти, напомним слушателям, что отец Николая, графа Каменского, Михаил из-за жестокосердия по отношению к своим крепостным был ими же и убит, и это тоже надломило, видимо, характер, осторожность и что-то в нем изменилось. В итоге на одном из обедов он, заметив, что кондитер графа украсил декоративную мельницу вензелями графа, какую-то отпустил шутку. В итоге его выслали из армии. Он вернулся уже непосредственно в Россию и получает команду. Дивизия, 26-я дивизия, которую он формирует. В основном это новое формирование. Затем накануне войны он получает корпус, 6-й пехотный корпус, который входит… Вот, а 26-я дивизия, которая от него команду принимает Иван Федорович Паскевич и генерал Колюбакин, 12-я дивизия. Если Паскевич был известен как храбрый и боевой генерал, то все знали, что труслив Калюбакин. И даже деликатно писал государю Багратион, что этот генерал может использоваться для формирования новых полков, но не для боевых действий. В итоге сменяют этого генерала, он меняет, и в дальнейшем это будет генерал-адъютант Васильчиков под его командой служить и возглавлять эту дивизию. Началась война. Мы знаем, что армия Багратиона вынуждена отступать с тем, чтобы сблизиться и соединиться с армией Багратиона. Да. Мы знаем по письмам, которые он писал своему дяде Самойлову, графу Александру Николаевичу, племяннику Потемкина, он очень с ним доверительно, и он в его семье воспитывался, потому что он рано потерял отца. Должен еще здесь сказать, что его мать после смерти отца вышла вторично замуж за Раевского, и он имел братьев Раевских единоутробно, как тогда выражались. И он состоял в родстве, двоюродным братом приходился ему Денис Давыдом, и в родстве же с ним был Алексей Петрович Ермолов. То есть здесь вот такая…
С. БУНТМАН: Опять же… В одной из передач я тут остановил все родственные рассказы о Раевском, потому что сказал, что у нас будет отдельная передача о Раевском.
А. ВАЛЬКОВИЧ: При нем его братья единоутробные служат в качестве либо адъютантов, либо командирами тех или иных частей. При нем же состоят старший сын Александр, ему 16 лет, он обер-офицер в одном из полков дивизии отца, и младший, которому еще 10 лет, Николай. Он пишет о том, что они совершают, в течение 3-х дней они прошли 135 верст и что изнурительные марши, но вот они все-таки смогли уйти из окружения, и, скажем так, его характер, его способности проявляются в бою под Салтановкой. Мы знаем, что под Могилевом была единственная переправа, а эту переправу занял Даву, корпус Даву. Багратион приказывает… Все это происходит по старому стилю 11 июля, значит, соответственно прибавляем 12 дней, 23 июля…
С. БУНТМАН: 23-го, если…
А. ВАЛЬКОВИЧ: 23 июля Багратион полагает, что силы невелики, противостоящие нам в корпусе Даву, приказывает корпусу Раевского атаковать. В итоге во время боя выясняется, что двойное было превосходство сил. Упорный был бой. А учитывая, что из узкого дефиле к переправе выходили и под обстрел там предмостные укрепления, кроме того близстоящие строения, там бойницы сделали, и французы шквальный огонь встречали любые контратаки русских. И тогда, когда замешкались и стали отступать, он тогда вышел вместе со своим штабом… «Ребята, вперед! За мной!» И здесь вот как раз та история, которая потом была растиражирована…
С. БУНТМАН: Что он с сыновьями… Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … что он сыновей… И что потом он якобы это отрицал. В действительности происходит следующее, что младший, старший сын, вернее, Александр был с ним действительно, а вот местонахождение младшего Николая, потому что в том письме, где он пишет своей жене, что мальчишка в это время находился и в него, так сказать, пуля случайно залетела. Но в итоге получается, что если он уже в 17-м году в рассказе со своим адъютантом Константином Батюшковым говорил, что из меня сделали отечественного героя также как спасителя Отечества из Витгенштейна и Фабия из Кутузова, что это преувеличено, и те птицы тоже не важны. Это его отношение вообще, то есть он скепсис и потом естественно это некое разочарование, но мы сейчас забегать вперед не будем. В итоге документы показывают, что сыновья все-таки находились в бою, участвовали и отличились, потому что оба получили, невзирая на то, что младшему было 10 лет, повышение в чине. В итоге он увлек войска, и упорный блок продолжается…
С. БУНТМАН: Конечно. Все всегда обрастает.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Естественно легендами…
С. БУНТМАН: Но все равно здесь само… Всем известен был факт, что сыновья здесь. Старший-то служит, а младший здесь где-то. Да и само сознание этого, конечно, очень влияет тоже на время…
А. ВАЛЬКОВИЧ: А здесь, думаю, что скажем, это сочиненное словцо, вернее слово, которое сказал «Вперед, ребята! Я и мои сыновья укажем вам путь». Это уже сочинили. А то, что он действительно возглавил как генерал, когда другие не стали…
С. БУНТМАН: Нет, конечно. Да, да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он пошел вперед и…
С. БУНТМАН: Плюс известно действительно, что дети здесь…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, и это…
С. БУНТМАН: … и что он не бережет, и что…
А. ВАЛЬКОВИЧ: … Раевский в замечательном портрете, который большим тиражом гравированным, где эта сцена, то есть он еще здесь снискал известность. В итоге упорной атаки корпуса войск Раевского привели к заключению у Даву, что его атакует вся армия Багратиона, он укреплял на следующий день позиции — это позволило и корпусу отойти, и нам переправиться.
С. БУНТМАН: Вот интересно, как все началось, вот соприкосновение началось с той недооценки, что здесь, что корпус Даву не представляет собой такой силы, какой он оказался, а кончилось другой недооценкой, вернее переоценкой кончилось, что вот…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, на войне…
С. БУНТМАН: Это да, особенно…
А. ВАЛЬКОВИЧ: … неизвестность — самый главный фактор.
С. БУНТМАН: Конечно, неизвестность и особенно на той войне, не будем забывать, что все-таки здесь…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Высоко оценил его деяние, в смысле его действия Багратион, а из переписки, которая нам известна, она сохранилась, со своим дядюшкой, он пишет, что невыгодные результаты сражения, дабы скрыть свою вину от Багратиона, опрометчиво его направившего, он, так сказать, пытается как-то… То есть у него все время вот это ощущение с одной стороны вроде бы и уважительная, но недооцененность его действий или что-то вот замалчивает. Это у него так немного сквозит в его переписке. В итоге мы отступили и соединились под Смоленском, как мы знаем, и вот здесь еще один звездный час и та слава, которая ожидала. На это… Мы знаем, что русские войска соединились. Мы совершаем марши, контрмарши и после вынужденного принятого Барклаем решения на военном совете, что мы вновь должны наступать с оговоркой, но не более отдаляться от Смоленска, чем на 3 перехода, выдвигаются войска. Идут 1-я армия, 2-я армия. И корпус Раевского должен был выступать после 2-й по диспозиции, после 2-й гренадерской линии.
С. БУНТМАН: Вот здесь-то мы и прервемся на некоторое время и потом продолжим разговор, рассказ о Раевском. Александр Валькович в нашей программе.
С. БУНТМАН: Александр Валькович. Мы говорим сегодня о генерале Раевском. Мы оставили его при Смоленске вот сейчас, когда 2-й эпизод замечательный.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. В итоге они должны были выступить поутру, а уже полдень наступил, и движения нет. И выясняется, что причиной тому было, что накануне ночью был… Хорошо покутили начальник дивизии Карл Мекленбургский, герцог в родстве с высочайшей фамилией, он был храбр, замечателен, но вот имел слабость к алкоголю. В итоге, то есть он еще отсыпался, а не смели его будить, вернее он не поднимался. И этот случай был счастливой случайностью для русских войск, потому что именно от того, что запоздала, выступил корпус Раевского в момент, тогда, когда французские войска атаковали Неверовского и отбросили его к Смоленску, он находился на расстоянии 14 километров. Известие о бое он получает в 12 ночи. В 5 утра прибывает к Смоленску. И вот здесь на следующий день, это 16 августа… Как пишет Ермолов, он принял решение, которое осмелился вряд ли взять какой-либо другой генерал. То есть он решил с 12 тысячами обороняться против всей французской армии, но в то время, правда, не все корпуса еще подошли, но в любом случае порядка 40 тысяч…
С. БУНТМАН: Ну, там серьезно было и как раз вот…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Его атаковать…
С. БУНТМАН: … вот этот, вот такой рейд назад, и вот этот Неверовского маневр, он… Самый главный его результат, что он выявил сколько их, сколько им противостоит.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. И здесь он отправляет естественно адъютанта с уведомлением о сложившейся ситуации к Багратиону. Багратион ему пишет очень примечательное письмо: «Мой друг! Я не иду, я бегу и желал бы иметь крылья, чтобы скорее соединиться с тобой. Держись! Да поможет тебе Бог!» Ну, кроме на то, что помощь, он понимал, что и достаточно ожидать в ближайшее время, помощи нет, и для него было важно — это выбрать позицию обороны. И он решается оборонять не в городе самом, а на подступах к нему. Это тоже очень смелое и правильное решение. Вот это предместье, форштадт и с пересеченной местностью он умело в течение целого дня применял, и, учитывая, что Наполеон достаточно долго думал, что там нет войск, для него это была полная неожиданность и потом такие еще вялые были атаки, но упорный бой Раевский выдержал. И он пишет, что он всю ночь не мог заснуть, приняв уже это решение, но вот сам ход действий, умелое руководство войсками позволило нам держать оборону, дождаться прибытия войск. Его сменили войска уже корпуса Дохтурова из 1-й западной армии, и вот здесь он для себя снова стяжал славу удивительного генерала. И неслучайно Наполеон потом в последствии отзовется, что этот генерал из того же сделан материала, что и мои маршалы. Это высшая похвала. В итоге дальше у нас Бородино. И вот знаменитая батарея Раевского, с которой он вошел в историю. За несколько до сражения, проезжая мимо 2-х телег, его штык, который торчал из одной, он вечером ехал, не заметил, пронзил ему икру. Это очень болезненная рана. Она не заживала много дней. И он не мог фактически на коня, то есть как генерал, он был мало способен…
С. БУНТМАН: Ну, такая кость не задета. Мышца, да? Мышечная, да?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, но очень болезненно. И фактически только к Бородину, то есть, ну, фактически вечером накануне Бородина он сел на коня. Он укрепляет, что он может сделать, фактически ночью делает из незащищенного укрепления вот известный элемент. И все равно из-за боли он не может ездить верхом, и он остается в батарее, то есть на укреплении и наблюдает за ходом действий. Когда приближается колонна Бонами, атакует после артподготовки. Как он пишет, что, ну, он услышал, то есть раздались выстрелы с обеих сторон. В пороховом дыму ничего не понятно, что происходит, и его от неизвестности… крик адъютанта: «Ваше превосходительство, спасайтесь!» Перед ним буквально на нескольких метрах шли наперевес в штыки гренадеры. Он с трудом вскакивает на коня и уезжает. Но он распорядился накануне своими дивизионными генералами, они совершили контратаку. Подключился здесь и Ермолов, который, правда, в своем донесении, хоть и в родстве, но даже не упоминал войска Раевского. В итоге, учитывая, что еще накануне 2-ю линию его войска забрал к себе как подкрепление Багратион, он пишет, что к концу сражения у него от всего корпуса осталось не более 700 человек, а на следующий день увеличилось вдвое. То есть 1500 человек в строю после этого кровавого, жуткого, упорного сражения. Его приглашали принять место после ранения Багратиона, но он тогда был занят отражением атаки, когда он приехал, то уже увидел, что есть там Дохтуров. И мы его находим в свите Кутузова. При этом выясняется, что Кутузов, он сидел на пне в свите, и когда пришли донесения, что вот надо отправить Раевского или адъютанта, тут он замечает — это Липранди об этом пишет, — что вот здесь как раз сам Раевский. И он вспоминает, что последний раз он с ним встречался, когда еще под командой Потемкина сражались с турками. И здесь вот он был обласкан, а, учитывая, что он отправился и собрал все, что мог для удержания левого фланга, и вернулся с тем, что фланг держится, и нужно только пополнить боекомплект артиллерийский. Он отмечает, что до этого с дурными вестями приезжал кто-то прежде, а, учитывая его информацию, то есть его известия, очень, скажем, был принят и обласкан вдвойне и то есть и дорогой друг и, как бы сейчас сказали, респект и уважуха. Да?
С. БУНТМАН: Ну, да, да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, вот. Ну, в итоге могу сказать, что вот здесь происходит то, что генерал Раевский, командующий корпусом, именно его стойкость, решительность и спокойствие, и уверенность его командующих, что он выполнит ту или иную поставленную перед ним задачу, приводят к тому, что ему поручают после оставления позиций, которое, кстати, для всех было удивительное, что это решение было принято… Накануне же, что сражение будет продолжаться на следующий день. Это вызвало энтузиазм в войсках, а потом это уныние, что они в ночь, на рассвете, в ночь они получают команду отступать. Ну, мы знаем причины. В итоге от того, что, мягко говоря, нерешительно отражал атаки Мюрата Платов, он был сменен на следующий день. И уже под Можайском Раевский принимает команду над арьергардом. Из-за действий Платова мы не успеваем эвакуировать порядка 4-х, там разное, от4-х до 7 тысяч раненых. И во время перестрелки и боя, в общем, они сгорают. Они гибнут. Это трагедия. Ну, и, видимо, это решение как раз о смене командующего арьергардом Кутузова побудило. Потом поступают в команду все его войска под общую команду Милорадовича. А он продолжает свой путь к Москве. Его призывают на совет в Филях. Он там в числе немногих, кто высказывается за оставление Москвы, и здесь он говорит словами из трагедии Озерова в то время популярной: «Россия не в Москве, в сынах она». Это, так сказать, у него выражение. Иногда он очень неудачно употреблял эти, прибегая вот к ёмким и выразительным фразам. Потом он французский когда будет ранен, он будет французскую цитату тоже из одной из трагедий, но уже из французской. В итоге в арьергарде он сражается при отступлении к Торутину, он вводит в заблуждение умелыми своими действиями. Французы потеряли нашу армию, и в этом повинны и умелые действия и командование Раевского. Затем он под Мирославцем отличается. Его корпус брошен на усиление Дохтурова, то есть повторяется история под Смоленском. Тут Дохтуров сменил Раевского, а здесь Раевский пришел ему на помощь. Он выдерживает большой, упорный бой. Все больше у него есть некий скепсис по действию командующего, то есть он тоже у него. В итоге вот этот конфликт внутренний, когда он не скрывает своего отношения к ходу и командования, хотя он не всегда постигает замыслы светлейшего. Он как раз один из первых генералов, который пишет о золотом мосте, который отступающему неприятелю строят, и не предполагает, что следующий год вот по завершению военных действий у нас будет продолжении кампании. Он, видимо, также разделяет взгляд светлейшего, что…
С. БУНТМАН: Не надо, перейдя границу, надо остановиться и ни в какую Европу не идти.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. Что это усилит позиции других, а вовсе не России. Но эту… В итоге все годы, вернее все месяцы вот напряженных и ответственных событий, где ему пришлось изведать и славу, но и естественно большие походные эти труды, надорвали его сражения. Он страдает нервической горячкой. Видимо, тогда так называли то, что сейчас можно назвать инфекционной простудой, то есть он теряет слух, ухудшается зрение, но в итоге он покидает армию, отправляется в свое имение к своим родным и на протяжении нескольких месяцев с трудом, но он восстанавливается и отправляется вновь к войсках, которые находятся уже в Германии. Он прибывает в период, когда мы наступали, были… потерпели поражение при Люцине, и он приезжает тогда, когда войска наши заняли позицию под Бауценом, и в эту пору под Люцином был ранен командир гренадерского корпуса Коновницен Петр Петрович. И ему вверяют эту команду над гренадерским, элитным, отборным корпусом. Он защищает с вверенными войсками стойко позицию, но вынужден отступать. И здесь происходит так, что мы заключаем перемирие. Во время перемирия он пользуется альтвассерскими, тогда знаменитыми серными ваннами, чтоб укрепить свое здоровье. И здесь замечаются временники адъютанты, что туда ездили на воды, пока перемирие длилось несколько месяцев, молодые офицеры тоже. Это было модно. И пишет об этом Лошечников, с удивлением они узнали, что они задерживали… то есть приехал генерал Раевский, пришла, скажем, его очередь принимать ванны. Но он никого не торопил и никого не посылал. Ну, то есть другой бы приехал, представьте, сейчас наш какой-нибудь генерал или чиновник. Что это за милюзга?
С. БУНТМАН: Ну, да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: То есть он был терпим и деликатен.
С. БУНТМАН: Это другая школа…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Это другая школа.
С. БУНТМАН: … по сравнению с современниками была другая школа и другой характер.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Все отмечают, что он был ровен со всеми как к вышестоящим, так и к нижестоящим. Офицеры его любили, солдаты его также, потому что он был справедлив, хотя и строгий, но заботился о солдатах. В итоге наступает новая осенняя кампания. Во главе гренадерского корпуса он сражается при Кульме. На 2-й день сражения именно его гренадеры срывают сокрушительную кавалерийскую атаку Мюрата, и когда они уже устремились на ставку, где 2-3 монарха, и вот они сейчас будут окружены, здесь не только лейб-казаки спасли положение, но именно действия артиллерии и контратаки гренадер Раевского. Во время атаки он неожиданно был… Ну, то есть он даже не почувствовал, он только спросил у адъютанта… попросил приложить его руку к груди. Тот, когда увидел, что она в крови. В итоге он был ранен с раздроблением костей грудь с ключицами. Но, тем не менее, он 5 дней… Ну, врачи сказали, что надо покинуть, и император прислал Вилье. Он не оставлял войска на протяжении 5 дней. Его мужество и вот решительный контрудар был оценен, его произвели в генералы от кавалерии, а он вынужден был, когда мы уже разбили неприятеля, преследование продолжалось. Веймеры продолжать… ну, вернее лечиться и на протяжении нескольких месяцев кости выходили…
С. БУНТМАН: А это было что? Это попало что в него?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Его раздробило, я думаю, что это было… получилось так, что это была пуля. Но благодаря тому, что он был в сюртуке, еще фуфайка, смягчился удар, но вот, тем не менее, раздробило.
С. БУНТМАН: … рана проникающая, здесь…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Раздробление…
С. БУНТМАН: … как раз грудинные ребра.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да. Вот раздробление…
С. БУНТМАН: … Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: В итоге он уже приезжает, когда мы во Франции, и именно ему принадлежит честь атаковать. Одному из генералов, кто сражается под Парижем замечательно и умело сражается, он захватывает Бельвильские высоты и только от того, что известие о перемирии останавливает успешное его продвижение к Парижу. И эти успехи были вознаграждены орденом Александра Невского. Нет, прошу прощения, орден Александра Невского он получает в конце кампании, и этот орден награждение за сражение при Бородине. Но Смоленск, получилось вот так, что когда его представили к Владимиру 2-й степени, к этому времени он уже его имел, и за Смоленск, за свои дела он не получил награды. Но получалось так, что все представления, а учитывая, что мы оставили Смоленск, Александр долго держал под сукном, и только в 15-м году все представления, которые сделал Николай Николаевич Раевский, то есть отдал приказ и удовлетворил, и был же тогда… фактически остался без награды. Видимо… Но за Париж он получил одну из высокий степеней 2-й степени Георгия 2-го класса, точнее будет, Георгия. И еще он до этого был пожалован бриллиантами к Александру Невскому, но учитывая, что вот его переписка полна заботами о том, хватает ли средств семье, и у него, он, так сказать, во многом себя ограничивает. И здесь интересные переписки, когда его старшую дочь Катерину во фрейлины производят за заслуги отца, он пишет о том, что старший брат просил разрешения у отца, чтобы он взять деньгами вместо пожалованной золотой сабли, золотой шпаги, а это 10 тысяч, и то, что пожалованные ему бриллианты он тоже хотел, чтобы вот сделать подарок своей дочери. И в конце кампании, когда посыпались награды и на менее заслуженных и деньги, и чины, и кресты, он обратился с просьбой к государю выделить ему естественно как в долг 1 миллион рублей. После неких там проволочек он их получил. И когда он умирал 800 тысяч он остался, был должен, но Николай I, благодарный, продлил оплату эту. В итоге он участвует во главе корпусов после… о том, что Наполеон высадился, участвовать в походе во Францию. Он будет в числе действующих лиц при грандиозном смотре при Вертю, на полях Шампани. Затем он попросит команду корпуса, который квартирует в Киевской губернии, рядом семья, здесь он один из первых ланкастерских школ основывает и вот попечение о солдатах…
С. БУНТМАН: Школа взаимного обучения…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, ланкастерские школы. Да, да.
С. БУНТМАН: … которые так распространяли все, в общем-то, и этим так увлекались все офицеры тогдашние. Это одна из декабристских программ.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. И это будет и в корпусе Воронцова, хотя, кстати, они также все дружны. Ну, и вот затем события, иногда передергивают и считают, что он был благодаря тому, что и сыновья его в обществе декабристов и два зятя, Сергей Григорьевич Волконский и Михаил Федорович Орлов…
С. БУНТМАН: Михаил Федорович Орлов. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … что и он тоже близкий. Нет, он… для него это было иное. То есть он не был реформатором. Более того скажу, что когда началась война больше всего заботило генерала то, что известие об освобождении крестьян, которое ожидали, что обнародует Наполеон приведет к мятежам и подрыву устоев.
С. БУНТМАН: Но это было, в общем-то, очень многие так думали.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: Мы это читаем у Толстого тогда, когда… и это очень тонко почувствовано…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно.
С. БУНТМАН: … всегда. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И в числе, когда он подводит итоги в одном из своих писем к дяде о результатах кампании, он пишет, что вот не сумел и… он не говорит, что народ вот, но что не смогли и не сделали. Более того ошибку сделали, что как дурно обращались с народом, то есть завоеватели против себя настроили. В итоге живет он в этой дружной замечательной семье. Здесь происходит восстание декабристов. Мы знаем, как это отразилось на его состоянии. Более того уже с 21-го года, когда поступали первые сведения, доносы к Александру I о заговорах декабристов, ну, вернее сейчас, а тогда они еще были…
С. БУНТМАН: Ну, о тайных обществах.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Тайных обществах. Да.
С. БУНТМАН: О тайных обществах.
А. ВАЛЬКОВИЧ: В числе тех, на кого они рассчитывают, называли помимо его кузена Ермолова, называли и Раевского, поэтому охлаждение было, он это чувствовал, хотя он избегал двора и вообще ненавидел все эти интриги, также как и интриги при главном квартире во время кампании 12-го года и в дальнейшем. В итоге 29-й год. На 58-м году Николай Николаевич Раевский покидает этот мир. И на его надгробной плите следующая была выбита эпитафия: «В Смоленске он был…»
С. БУНТМАН: Он был в Смоленске щит.
А. ВАЛЬКОВИЧ: В Смоленске он был щит и в Париже меч России.
С. БУНТМАН: Меч России.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Это вот высокая оценка его заслуг.
С. БУНТМАН: Да. В Париже меч России. Здесь это очень правильно. И если думать вот эти заботы о семье, его семья действительно удивительная, и она не только вверх восходит к таким примечательным людям как Потемкин, как Ломоносов, и сам по себе Николай Николаевич Раевский, конечно, фигура выдающаяся.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: Но и дальше идет, потому что все дети чрезвычайно интересны. И дочери не только… Давайте вспомним, еще у него были две дочери — Елена и Софья. Та, которая Софья…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да.
С. БУНТМАН: … которая выжила, была маленькая совсем в младенчестве Софья.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да.
С. БУНТМАН: Но я в удивительном совершенно месте увидел надгробную надпись Елене Раевской. Это под Римом во Фраскати. Это не просто могила Елены Раевской, а долгий перечень ее благородных, благотворительных и самоотверженных поступков там написано. И вот под Римом вот этой… там кафедра епископа Фраскати, в этом огромном соборе есть, и об этом пишет Сергей Михайлович Волконский, ее внучатый племянник, то есть внук Марии Николаевны Раевской. Вот что-то такое в них во всех Раевских и в Потемкиных и во всех…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно.
С. БУНТМАН: … вот сидело такое, что они должны были обязательно что-то делать. Они должны были делать что-то благородное, что-то нужное…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, сама атмосфера дома естественно. Но и как раз говоря о характеристике, когда не но, но иногда. Одну из лучших и выразительных характеристик дал ему бывший при нем несколько лет адъютантом, наш известный поэт Константин Батюшков. И он пишет, что можно сказать, что это один из выдающихся, замечательнейших генералов, что он скрытен, недоверчив, что он полудремет, он очень умен, но иногда он обостряется в решительные моменты. То есть его видение, что он преображается во время боя, глаза его горят, и его посадка благородная становится величественной.
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И тут он пишет еще несколько слов. Первое, что генерал иногда очень хорош, а иногда очень странен.
С. БУНТМАН: Ха! Ну, это не худшая характеристика.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Не худшая. Отнюдь не худшая.
С. БУНТМАН: Спасибо. Александр Валькович. Мы говорили сегодня о Николае Раевском.
