Эпоха петровских реформ

Российская империя, Соловьев, Цитаты и извлечения для рефератов, ЯАвторы Реформы

С. Соловьев

Время переворотов есть время тяжкое для народов; такова была и эпоха преобразования. Жалобы на тяго­сти великие слышались со всех сторон, и не напрасно. Русский человек не знал покоя от наборов; набор в тя­желую беспрерывную военную службу пехотную, в но­вую службу морскую, набор в работники для новых трудных работ в местах отдаленных и непривлекатель­ных, набор в школы свои, набор для отсылки в учение за границу. Для войска и флота, для работ, школ и боль­ниц, для содержания дипломатов и для дипломатических подкупов нужны деньги, а денег нет в бедном государ­стве: тяжкие подати деньгами и натурою ложатся на всех; в нужных случаях вычитают из жалованья; люди достаточные разоряются постройкою домов в Петербур­ге; взято все, что можно было только взять, все отдано на откуп; у бедного народа нашелся предмет роскоши, дубовые гробы, и те отобрала казна и продает дорогою ценой; раскольники платят двойной оклад; бородачи оку­пают свои бороды. Предписание за предписанием: ищи­те руды, ищите красок, доставляйте монстров, ухажи­вайте за овцами не так, как прежде, выделывайте кожи, стройте суда по-новому, не смейте ткать узких полотен, возите товары не на север, а на запад. Правительствен­ные места, суды новые: не знают, куда обратиться; чле­ны этих мест и судов не умеют обходиться с новым делом, отсылают бумаги из одного учреждения в другое, волокита страшная; новое бедствие: постоянная воору­женная сила легла на безоружное народонаселение. Ук­рываются от тяжкой службы, но не всем это удается; жестокое наказание грозит ослушникам указа, и нельзя жениться дворянину неграмотному. А между тем под новыми французскими кафтанами и париками старая грубость нравов; то же неуважение к человеческому до­стоинству в себе и других, самые безобразные явления в шуму (в пьянстве), которыми должен оканчиваться каждый пир; женщина введена в общество мужчин, но она не окружена должным уважением к ее полу, к ее обязанностям, беременную, ее заставляют пить через меру. Члены высших учреждений ссорятся, бранятся друг с другом самым грубым образом; взяточничество сильно по-прежнему, по-прежнему слабый подвержен всем насилиям от сильного, по-прежнему муж позволяет себе все над мужиком, благородные над подлым наро­дом.

Но это только одна сторона, есть другая. Народ про­ходит трудную школу. Строгий учитель не щадит нака­заний ленивым и нарушителям уставов, но дело не ог­раничивается одними угрозами и наказаниями. Народ действительно учится, учится не одной цифири и гео­метрии, не в одних школах, русских и заграничных; на­род учится гражданским обязанностям, гражданской де­ятельности. При издании каждого важного постановле­ния, при введении важного преобразования законода­тель объясняет, почему он так делает, почему новое луч­ше старого. Русский человек впервые получает настав­ления подобного рода. Что нам кажется теперь столь простым и всем доступным, то предки наши узнали впервые из указов и манифестов Петровых. Впервые мысль русского человека была возбуждена, его внима­ние обращено на важные вопросы государственного и общественного строя; сочувственно или несочувственно обращались к словам и делам царя, все равно над этими словами и делами думали; эти слова и дела постоянно будили русского человека. Что могло погубить общество одряхлевшее, народ, неспособный к развитию, — тре­волнения преобразовательной эпохи, незнание покоя, — то развило силы молодого и крепкого народа, долго спав­шего и нуждавшегося в сильном толчке для пробужде­ния.

История России с древнейших времен. В 15 кн. М., 1963. Кн. 9. С. 544-545.