Дороги и снабжение во время войны 1812 года
Стенограмма передачи “Не так” на радиостанции “Эхо Москвы”
СЕРГЕЙ БУНТМАН: Ну, что ж? Мы продолжаем нашу серию. И вот уже война началась 12-го года. Наполеон перешел Неман. Уже идут некоторые столкновения боевые. И пришло самое время заняться нам тем, что, в общем-то, происходило. И где они шли? Как они шли? Какие были условия? Как шли французы? Как они были готовы к этим условиям? Как снабжались они во время войны? И чем в первый буквально месяц… Мы сегодня, наверное, все, что было до Смоленска во всяком случае, мы попробуем рассмотреть с этой точки зрения. Александр Валькович у нас в гостях, президент Международной военно-исторической ассоциации. Добрый день!
АЛЕКСАНДР ВАЛЬКОВИЧ: Добрый день!
С. БУНТМАН: Ну, вот говорят, страшные дожди…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Жара и страшные дожди.
С. БУНТМАН: Дожди, а потом все это засохло. Все разверзло, и все засохло. Вот сейчас вышло, знаете, подхватили мы журнал «Наполеон», вышел 5-й номер. Это недавний французский журнал весь о кампании 12-го года. Наверное, там есть, что ценное, а есть, с чем и поспорить можно будет. Надо будет посмотреть. И вот там первое, что они пишут, вот все развезло, а потом все засохло.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, начнем с того, что для восприятия лучшего наших слушателей, столь же изнуряющая жара как и сейчас стояла, единственное, что по ночам был холодный дождь. А впервые же дни после переправы через Неман, и об этом свидетельствует Секюр, здесь есть диапазон, что в какие дни происходила вот эта ужасная буря с градом, а в первый же день после переправы и в эту же ночь французская армия лишилась 10 тысяч лошадей. Дело в том, что надо вернуться к тому, что Наполеон собирался начать свою кампанию 12-го года отнюдь не в июне, а в апреле. И только вот неурожай прошлого года и волнения в связи с этим непосредственно в империи вынудили его отложить, но он утешал себя тем, что вступая в июне, уже будет трава и прочее, подножный корм для лошадей будет.
С. БУНТМАН: Да. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Для обеспечения своей великой армии он подготовил, если не ошибаюсь, порядка 16 фурштатских батальонов, где было более… в общей сложности в артиллерии, кавалерии и в обозах 200 тысяч лошадей. Учитывая, что к тому времени 200 тысяч лошадей только, представьте, в 2 раза меньше, чем людей. 400 с лишним, 440 перешло границы. И вот половина — это были лошади. Учитывая, что к тому времени ресурс Франции в лошадях был исчерпан, они закупали огромное количество в Германии рослых, крупных.
С. БУНТМАН: Рослых, крупных — это в основном для…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Для тяжелой кавалерии, артиллерии.
С. БУНТМАН: … тяжелой кавалерии, артиллерии.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он разработал…
С. БУНТМАН: Мелькенбург какой-нибудь, да?
А. ВАЛЬКОВИЧ: И Ганновер, и Мелькенбург.
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Могу сказать, что он разработал четкую систему, когда… фуры, где запрягались четверки лошадей, и одни фуры предназначались для свыше там 3-х тонн грузов, в данном случае речь шла о пшенице или муке. Более легкие одноконные, где… ну, тогда в квинталах французы… Один квинтал был равен 100 килограммам нашим. Значит, меньше одноконные — это где-то 12 квинталов пшеницы или муки. И 2-конные, где, так сказать, меньше пропорция. Огромные он подготовил для понтонов, понтонный парк и там шести… упряжка, где везла эту часть понтонов, хотя он предусмотрительно решил, что найти лес возможно в этой малонаселенной, но обильной лесами, но вот, скажем, механический упор, канаты, прочее, вот они снаряжались. Так вот при переправе современники, в частности Раос удивлялся огромному обилию обоза. Более того мы знаем, что каждый в ранце с собой рядовой должен был нести запас на 4 дня, а обоз должен был обеспечивать армию на 20 дней похода.
С. БУНТМАН: А что такое запас на 4 дня в ранце?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Имеется в виду это мука, хлеб, рис в гвардии, и естественно набор для скота. 48 тысяч быков было подготовлено для обеспечения. Часть из них шла… эти воловые упряжки, они считались, что они не столь не прихотливы и лучше будет, и в то же время они могут потом, выполнив свою миссию, быть съеденными солдатами. То есть он вроде бы разработал все и все предусмотрел, зная, что страна мало населена, и хотя его принцип был «война кормит войну», реквизиция и прочее — это уже началось… вот он полагал, что система снабжения. Но как заметил Коленкур, они привыкли к шоссейным дорогам, и весь этот огромный транспорт был предназначен для движения по шоссе.
С. БУНТМАН: Что собой представляла шоссейная дорога тогда?
А. ВАЛЬКОВИЧ: В Германии…
С. БУНТМАН: Чем она была мощенная?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, это еще со времен древних римлян.
С. БУНТМАН: То есть она чуть-чуть…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Естественно.
С. БУНТМАН: … с уклоном от центральной оси, уклоном с этим камнем, как он у римлян назывался, центральный.
А. ВАЛЬКОВИЧ: То есть мощенная камнем и…
С. БУНТМАН: Да, да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … естественно, скажем, как… обрамляла для водостока каналами.
С. БУНТМАН: И самое главное, что она чуть-чуть выпуклая для того, чтобы стекала вода.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. И учитывая, что, представьте вот, в течение 4-х дней переправлялась основная сила войск, затем на правом, левом фланге остальные, вот они все устремились фактически, ну, на ограниченный участок земли. Кто-то двигался по главным дорогам, но они же шли вслед за русской армией. А это песчаные дороги, после ночных дождей и бурь это было месиво. Естественно все эти транспортные средства выходили. Падеж лошадей уже на первых днях. На подходе к Вильне они теряют половину лошадей, которые были в артиллерии, забирают их из обозов и вынуждены в Вильне оставлять, и об этом пишет Вюртембергская артиллерия, оставлять резервную артиллерию и целые батареи. Недостаток лошадей заменить не чем. Ну, если они находили этих лошадок в Литве или потом позже, но они…
С. БУНТМАН: Ну, а что там могло быть? Крестьянские лошади?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. Более того мы знаем по рисункам живописным, своеобразная летопись Фабер-дю-Фора и Адама, когда великорослые кирасиры и карабинеры на этих вот «коня», малорослых лошадок, и это было и смешно, и в то же время трагедия. То есть фактически в первый месяц войны, вступив в Витебск, Наполеон мог подытожить, они потеряли из 200 тысяч лошадей, включая все рода войск, половину. Здесь естественно не только ужасные дороги, распутица, иссушающий зной, где дышать было невозможно, недостаток фуража, лошади… недостаток фуража, прежде всего в том, что овса нет. Здесь надо вспомнить, когда под Стровно Мюрат упрекал дивизионного генерала на сути в том, что не столь мощные были кавалерийские атаки, он ему резонно заметил, что люди, солдаты, могут идти вперед без хлеба, но лошади нет, и их не подогревает чувство любви к Отечеству. В итоге вот бескормица, то есть отставшие и вышедшие от того, что, скажем, нечем было запрягать, брошенные обозы, здесь вот Коленкур, когда рисует эту печальную картину, а напомню, Коленкур — генерал-адъютант и обер-шталмейстер, и он обеспечивал императорские конюшни, и для него ближе всего, конечно, был вопрос, скажем так, лошадиный. Он как раз писал относительно того, что многие в обозе, потеряв лошадей, не стремились вперед, считая, что их миссия закончена. То есть здесь вот наряду с бездорожьем, которое опять же в русской армии, мы отступаем, ну, сами же французы отмечали, что русские отступали, не оставив ни одной брошенной телеги и ни одного раненого или убитого, или больного. В итоге происходит следующее: лошади скашивают зеленую траву. Но для того, чтобы было нормальное обеспечение, они должны естественно, всегда у них в употреблении должен быть овес. Привыкнув к траве, они с трудом могут уже пережевывать овес, то есть есть проблемы, затем начинает дизентерия, недостаток воды, плохая вода. Многие даже это свидетельствуют очевидцы, участники этого похода, что люди вынуждены были во французских войсках, ну, армия Наполеона, пить лошадиную мочу до того вот изнурение. Недостаток провианта, фуража приводит к грабежу. Опять падает дисциплина. За этот месяц армия Наполеона в боях теряет порядка 15 тысяч, и где-то 135 они теряют больными, отсталыми.
С. БУНТМАН: Ну, 135 — это просто уже…
А. ВАЛЬКОВИЧ: И с чем-то сравнимо, да.
С. БУНТМАН: Это уже серьезная часть.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И получается с одной стороны для того, чтобы обеспечить себя продовольствием, то есть снабжать себя, начиная, а не разъезжать, то есть выделяется… Каждый полк выделяет свои отряда на фуражировку. Они грабят беззастенчиво. В эту пору происходит столкновение уже на этническом уровне: немцы враждуют с французами, когда в одно и то же имение или деревню… В отместку, когда уже все ограбил, другая часть мародеров, приходящая, она просто сжигает это имение, убивает людей. То есть вот это приводит, естественно…
С. БУНТМАН: … с другой стороны, конечно…
А. ВАЛЬКОВИЧ: … население…
С. БУНТМАН: … перехватывают друг у друга.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. Пишет тот же Коленкур, когда на переходах, на мостах вот эти груды скота, которые еще оставались, воровали друг у друга. То есть это все здесь действительно получается вот эта система падения дисциплины, она потом в дальнейшем естественно приводит к тому, что мы видим и в Москве, и естественно подрывает основы армии и всей организации. Наполеон принимает меры. В Вильне он отдает приказ о том, что сурово наказывать всех, кто обидел мирное население. Расстреливают. Особенно в этом… Естественно, жесткая дисциплина у маршала Даву в корпусе, в других в той или меньшей степени. Идет дезертирство. Ну, я вот могу сказать, что все командиры сообщают, что к моменту уже вступ… первых 5 дней еще нет никаких больших каких-либо столкновений…
Мужская рабочая сандалии www.patboot.ru. Детальное описание боди массаж москва тут.
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … есть только арьергардные, с русской стороны авангардные шитки, появляются первые убитые, первые… В плен, кстати, мы берем в первых же днях войны благодаря рейду Кульнева, забираем первого генерала французского Сен-Жени…
С. БУНТМАН: Ну, это символическое значение большое…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. И это… Но могу сказать, что здесь происходит следующее, то есть с одной стороны невозможность обеспечить продовольствие, мы сжигаем, уходя, иногда удается захватить те или иные магазины с продовольствием, и этим счастливы, но недостаток лошадей не позволяет их привезти в нужное время в нужное место. И вот число больных, то есть каждый ротный командир рапортует, что у них из роты порядка 40 человек — 45 человек больны. Кто-то умирает. То есть, идя вслед за французами… форсированные марши, потому что естественно задача была настигнуть, остановить, перерезать, зайти во фланг, а форсированные марши все это, все заготовленные заранее, идет все прахом. То есть они брошены на произвол судьбы. Что происходит в русской армии? В это же время в ту же непогоду… Вот дневник ротного командира Семеновского полка Павла Бучина, он пишет, что вот когда они отступают к… они же также попадают в эту стихию. За одну ночь в его роте 40 больных и 4 умерло солдат от… вот удушающая жара, и затем вот вдруг холодный дождь. Вот это холодные ночи и естественно люди же вот на биваках еле двигаются или иногда нет возможность, когда мы отходили, сосредотачивались сначала в Свинцанах, а потом дальше шли к Дриссе, было запрещено разводить огни. И естественно даже обсушиться не могли. Но могу сказать, это Канкрин , хоть он преувеличил, что мы не потеряли ни одного магазина, в действительности потеряли, и более того казнокрадство разжигали пустые в пари, когда, например, комиссионер огромные запасы пшеницы, ржи и овса сжег, Ермолов был удивлен, что недостаток и даже добавил повинность, объявляли, что местные власти должны обеспечить. То есть сгоняли крестьян с их подводами и свозили, что за то время просто стал собирать справки, за 2 недели невозможно было такое количество собрать запаса, но он сжег, он предложил его расстрелять Барклаю, но, так сказать, тот этого не сделал, но такие случаи были. Но в любом случае снабжение отступающих армий, армии Барклая-де-Толли было достаточно еще нормально налажено, они имели тот необходимый дневной рацион. Хуже всего было у отступающей форсированные марши по 70 километров в день совершать, когда от жары пот уже выходил, и это свидетельствуют офицеры, под мышкой выходила кровь, и так же изнуренная. То есть вот люди страдали со всех обеих сторон, но мы все-таки естественно более привычные к этому климату, и мы все-таки были в пределах своей страны, это естественно давало еще силы и еще не было… То есть еще раз говорю, что крупных сражений не происходит. Мы бьемся… 1-ая армия дает бой, ожидая подхода Багратиона под Витебском, знаете, от Стровно, и потом выясняется, что накануне пересекли, там Даву перекрыл ему, сначала занял Минск, а потом Могилев и прорыв под Салтановкой корпуса Даву, корпуса Раевского против Даву не получается, и они вынуждены отходить в сторону же Смоленска. Ну, вот получается, что не такие были огромные потери. Еще раз напоминаю, что 15 тысяч из 150 только боевые потери. И та катастрофа, что из 200 тысяч к Смоленску у него фактически… он приводит только половину огромных своих вот этих ресурсов, он вызывал все и огромные средства заказывал. И в итоге Наполеон вынужден признать, что самая эффективная — это одноконные повозки, и естественно они вот продолжают свое движение, но те гурды скота, которые они заготовили, в лучшем случае они как раз получили уже к Смоленску. Более того если Даву, будучи в Германии, снабдил всех ручной мельницей, то все остальные получили эти мельницы только к Москве, когда это сейчас…
С. БУНТМАН: Ручные мельницы — это вовсе не для кофе, это зерно молоть.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, нет. Ручные мельницы — зерно молоть, естественно. Но они это получили тогда, когда…
С. БУНТМАН: Ну, да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … когда они уже не могли этим фактически пользоваться.
С. БУНТМАН: Ну, да. В свое время… Вот, что значит все-таки цивилизация. В свое время неприхотливые шотландцы, которые носили это, им хватало 2-х плоских камней для того, чтоб делать муку.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Неприхотливые и менее избалованные, чем возьмем тех же французов и итальянцев.
С. БУНТМАН: Конечно. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Могу сказать еще это… по поводу того, что лошади не подкованы. Они вот на протяжении всей кампании это сказалось уже, когда обледенело, особенно трагично для французской кавалерии, но вот отсутствие возможности подковать и шипов… То есть зыбучие пески фактически после прохождения многотысячных колонн, а не шоссейные, в смысле… то есть это обыкновенная то есть почва с песком, а тем более в Литве это среди лесов…
С. БУНТМАН: В основном это песчаник…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Песчаная почва. Да. И по ось уходят колеса, буксуют, разбито…
С. БУНТМАН: И дикая колея появляется.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Огромная. И на краю… то есть с обеих сторон дороги это умирающие или палые лошади, или больные.
С. БУНТМАН: Александр Валькович. Мы продолжим еще с вашими вопросами, естественно, нашу программу через 5 минут.
С. БУНТМАН: Мы продолжаем. Александр Валькович, президент Международной военно-исторической ассоциации. Мы говорим о дорогах, о снабжении, мы говорим о потерях не боевых и французской армии, и русской армии в 1-й месяц войны 12-го года. Ну, здесь уже Айрат ссылается на собственный опыт, он говорит, 70 километров в день — это ужас. Когда он служил… Вот Айрат пишет: «Когда я служил в советской армии, прошли 40 километров, потом неделю лечились».
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, здесь, конечно, надо еще сказать, что это мобилизация, это военные условия.
С. БУНТМАН: Конечно.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И здесь как сжатая пружина, и все иначе воспринимается. Безусловно, 70 километров — 75 — это форсированная, ну, это вынужденная была мера. Но и французы вынуждены, то есть и армии, и союзники также совершать эти марши. Выступали обычно ночью. Это всегда лучше было и больше пройти, и потом бивак днем. Вот ветераны утешали… Ветераны Наполеона утешали молодых солдат тем, что в Египте и Сирии было жарче, чем здесь, но в то же время, что достаточно… То есть это удивительная жара, африканская жара…
С. БУНТМАН: 13 лет назад, да?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да. Они вспоминали об этом. И вот эта пыль, жара, жажда, отсутствие всего, то есть все… не случайно вот все как могут, и в «Войне и мире» потом помним, когда от Смоленска мы отходим, когда все завешиваются, чем возможно, платками или чем-либо, любыми тряпицами, чтобы это и желание пить. Тогда, ну, естественно получалось так, что возможность нажиться тогда… хлеб дорожает. И кто имел и маркитантки, и более мародеры делают бизнес на этом, то есть удивительные цены. Дизентерия косит всех и здесь, не разбирая на происхождение, звание. И могу сказать, что именно от дизентерии свалился, вынужден был остаться и фактически всю кампанию он от этой дизентерии лечился, крон-принц Вюртембергский. И многие просто погибли. Это кровавый понос. Лорель предлагал исключить, то есть вот эту плохую воду, которой недостаток, и чтоб меньше пили вина. А я должен сказать, что к походу Наполеон заготовил 28 миллионов бутылок вина и 2 миллиона водки.
С. БУНТМАН: Почему меньше пить вина?
А. ВАЛЬКОВИЧ: А что это расслабляет и еще способствует развитию дизентерии. Но это, так сказать, его естественно никто не услышал. Привычка, она превыше, оказалась, всего. И я должен сказать, что вот о том, что у него много было солдат и непривычные вот эти перепады, отсутствие централизованного снабжения, все его попытки в Вильне обеспечить с помощью воодушевленных помещиков. Но после того, когда в той или иной части грабил их, это воодушевление все уменьшалось. Более того опять же я еще раз говорю, все время сказывался острый недостаток именно подвоза, то есть нет лошадей, а согнанные со всех мест крестьяне разбегались при благовидном случае. Здесь происходит сцена дезертирства. Мы знаем, что и это описывает гвардейский сержант, который во время кампании, во время начала кампании произведен был в лейтенанты, Куанье. Ему пришлось вот этих… колонну дезертиров вести через лес. Они вновь убежали. Это были испанцы из полка Жозефа, то есть брата Наполеона, Жозефа-Наполеона, как полк назывался. Их было 160 с лишним. В итоге их окружили французская кавалерия и навыстроевыв их всех выбирать жребий черный или белый. Половину из них расстреляли. Остальные свели и пошли дальше, но они воевали, и доблестно воевали в дальнейшем при том же Бородино, но испанцы больше всех пострадали, хотя именно они вот охотно сдавались в плен. И потом вот испанский легион и то, что собирали португальцев, это мы знаем, и они формировались уже во 2-й половине кампании в Петербурге и на севере империи. Возвращаясь к теме вот этих потерь и возможности что-либо сделать, то есть Наполеон оказался бессилен. Мы оставляем выжженную землю. Люди уходят, уводят с собой скот. Случайно натыкаются на них вот те же отряды фуражиров и мародеров в лесах, обычно в лесах они. Вот эта безотрадная картина, и Наполеон вынужден после этих потерь не боевых остановиться в Витебске, где он проводит… То есть сначала он пошел… почти 2 недели провел в Вильне. И многие историки считают, что это роковая ошибка, что он сам не возглавил войска. Ну, он был настолько уверен, что все, они справятся сами, и все ничто не предвещало неуспеха. Внезапность… ну, вернее внезапность — это тоже неверно. Еще 17 июня Барклай извещает корпусных командиров и говорит о возможных местах переправы, а 23-го Витгенштейн, а его передовые посты как раз были… как раз говорит о том, что переправа будет в Ковно. И 24-го он уже уведомляет до того, как пришло известие, он обращается с приказом остановить врага и дать ему достойный отпор, так что война не была… То есть переход неприятеля не был неожиданностью, о которой иногда кто-то говорит, поэтому и готовились и ожидали. Но вот Наполеон, стараясь все предусмотреть, огромны хлебопеки, то есть команда… огромное количество еще удивлялся Раос, который был медиком при Вюртембергском королевском полку, удивлялся огромному количеству женщин, которые ехали за армией. Ему объяснили, что это будут при госпиталях ухаживать за больными, ранеными. Но в итоге выясняется, тот же Коленкур и Лорей говорят, недостаток от того, что отстали обозы с приготовленными медикаментами и прочая, нехватка острая, лишены… и недостаток в составе медицинского персонала. В итоге они лежат на соломе без всякой помощи, только когда Наполеон обходит эти госпитали, где он дает встряску в негодовании, что-то меняется, но в любом случае кардинально изменить ситуацию было нельзя. Поэтому вот уже 1-й месяц войны, и для многих он показал, что эта кампания вряд ли будет успешной и это не только что… это пишут уже в дневниках генералитет и даже младшие офицеры, что они столкнулись с тем, как образно выразился Вандаль, войска Наполеона затягивала бесконечная пучина России, необъятное пространство. То есть здесь все… при всем, что он на каждый марш увеличивает завоеванные территории, сотни километров, 6 губерний завоевано, но армия русских ускользает, и вопрос так и не решен. И вот он останавливается в Витебске, где он дает передышку войскам. А они естественно по-прежнему снабжают сами себя. Русские 22-го, напомню, июля соединяются под Смоленском, а для этого…
С. БУНТМАН: 22-го по старому?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет.
С. БУНТМАН: По новому?
А. ВАЛЬКОВИЧ: 22-го по новому стилю. И здесь как раз Багратион, и здесь есть запасы провианта, и Багратион уже, то есть войска Багратиона не испытывают ту нужду, которая была. И фураж для кавалерии, и мы переводим дух. Здесь уже формируется смоленское ополчение. Подвозят провиант, запасы муки. Накануне войны, конечно, это еще правильно задавал вопросы статс-секретарь императора Александра адмирал Шишков, для чего, зная, что мы будем оставлять Вильно, мы в Вильну свозим огромные запасы муки и провианта. То есть… Богданович пишет, что с одной стороны размещение наших складов, магазинов, как тогда назывались, было продумано, что после каждого 8-дневного перехода есть склад. Но учитывая, что мы все уходили, уходили, и приходилось это и уничтожать, ну, естественно, что часть, что могли, вывозили. Но в любом случае снабжение русских войск в этот период несравнимо лучше, если сравнить с армией Наполеона.
С. БУНТМАН: С армией Наполеона. Александр Валькович. Я напоминаю, мы в 1-й части программы так говорили о кузнечном деле, что было… о кузницах и вообще…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Походные…
С. БУНТМАН: Вот что с этим было?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Походные кузницы…
С. БУНТМАН: Во-первых, почему были лошади неподкованные?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Вот, честно говоря, этот вопрос, который для меня тоже некая загадка. Нужно этим вопросом обстоятельно выяснить причины того, что не были подкованы. Коленкур пишет, вот когда в своих воспоминаниях, которые были впервые у нас опубликованы во время войны, если не ошибаюсь, в 42-м или 43-м году, он пишет, что заготовленные походные кузницы также отстали, и кузнецы были на все золота. Но не хватало железа, чтобы подковать лошадей. Здесь вот… из того вот все огромное хозяйство, которое заготовили по приказу Наполеона, оказалось в тылу. Более того крупнейшей базой продовольственной и всех остальных припасов — это был Данциг. Он планировал, что морским… не морским, речным путем все это будет сплавляться и затем можно размещаться армии. Более того он полагал, что, ну, вот этих 20 дней достаточно для того, чтобы вопрос решился, то есть боевые действия не более будут продолжаться. То есть он верил в это, что в приграничном сражении он разобьет армию, и, как он выражался, он разоружит Россию, и вынудит ее выполнять все условия.
С. БУНТМАН: И не надо будет на такие расстояния подтягивать все…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. То есть вот не… ну, скажем, никогда он еще с этим не сталкивался. Потом они привыкли. В каждом, когда это были ли в Германии, либо в Австрии, каждое небольшом городишке есть власть, есть… все ухожено, все наложено, а здесь…
С. БУНТМАН: И где у вас тут кузнец. Это сразу понятно. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И все покидают, то есть предписание, не просто силой заставляли русское командование всех чиновников и остальных, кто мог бы быть полезен чиновникам покидать пределы, оставляемых городов, местечек, и вот только в Испании они с этим столкнулись, поэтому это еще ничему не научило. Вот когда выжженная земля и враждебное население, которое покидает и сжигает свои же дома.
С. БУНТМАН: Такое ощущение, что вот в том, что касается Испании, там по нескольким причинам, во-первых, доходила информация, анализ не всегда доходил. Еще невозможно было проанализировать, хотя и возвращались войска оттуда, но проанализировать полную картину того, что произошло в Испании, не совсем было возможно. А потом еще такое все-таки… ну, здесь же сам император, ну, куда тут?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. Это и вдохновляло, и воодушевляло, и его невнимание, когда он мрачно задумавшись, проезжал мимо войск… Вот Ложье, Цезарь Ложье, лейтенант королевской гвардии итальянской, пишет о том, что они выстроились в парадной форме, а он проехал и даже не остановился, не поприветствовал, хотя он их не видел с момента их прибытия из Италии. Обида. Ради чего мы погибаем здесь? Вот скажем так, вот это сочетание: с одной стороны молодые говорят о замечательной прогулке и полной приключений, мы во главе величайшего полководца, то есть огромнейшая армия двигается и все остальное, ну, то есть… И вот эти разочарования. И сколько этих смертей и… ну, то есть могу сказать, что фактически вот 1-й месяц, фактически 1-ые 2 месяца, скажем, они предопределили последующие события, хотя и естественно и взят будет Смоленск, и они двигаются к Москве. Но вот увлечения роком отнюдь была… увлеченная, я уже это говорил, не о России, как он писал в своем воззвании к войскам перед переходом, а именно он увлекался роком, потому что первое же его желание 1-й его кампании — это остановиться. Предел этого года кампании — Смоленск. Обустроиться, наладить… Вот была же с момента вступления французских войск к Вильно федерация, то есть предтеча возрождения, как полагали шляхта, Речи Посполитой, федерация Литвы…
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … и это, и он полагал, что это вот принесет ему… и войска…
С. БУНТМАН: Устроится здесь, как-то оформится все.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он же…
С. БУНТМАН: Вы говорили об этом. Это же были другие причины. Невозможно было… и армию невозможно было держать…
А. ВАЛЬКОВИЧ: И дух в армии, хоть и говорили, что…
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … вот когда падение дисциплины, когда…
С. БУНТМАН: Разложиться могла…
А. ВАЛЬКОВИЧ: … она разлагается. Да.
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: А потом не решена задача. Боеспособная русская армия ускользнула.
С. БУНТМАН: Да. Вот Таня спрашивает у нас: «Наполеон не был мистиком? Такое начало — это явное предсказание неудачи, это к той же самой буре, граду и вообще к тому, что произошло».
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он не был мистиком. Но известна история, когда накануне переправы он скакал во главе свиты и упал с лошади. И кто-то из свиты произнес, что римляне бы отступили. А Коленкур рассказывает, что Наполеон многократно спрашивал у него, какое впечатление, заметили ли его падение. Он очень рассчитывал, что никто этого не заметил. Но об этом говорили. Но потом об этом забыли. И то, что буря вдруг в этот день же и накануне… вот предчувствие бури, потому что была такая вот жуткая жара, вот и ночью буря с градом.
С. БУНТМАН: Ну, конечно, это такой… Помните 98-й год в Москве?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да.
С. БУНТМАН: Вот этот вот то самое…
А. ВАЛЬКОВИЧ: С крупным градом. И когда мы смотрим на листы, рисунки, сделанные во время похода, Фабер-дю-Фора, где пытается на возвышенность артиллерия вюртембергская, и они все в потоках воды, и здесь же палые лошади. Альберт Адам изображает поле, усеянное мертвыми лошадьми.
С. БУНТМАН: Денис очень смешно спрашивает, говорит: Интересный рассказ, интересный рассказчик. Но почему в голосе, или так кажется, сопереживание Наполеону?»
А. ВАЛЬКОВИЧ: Не сопереживание. Я рассказываю, я просто повествую о том, что они испытывали и…
С. БУНТМАН: Конечно.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … изучая дневники и воспоминания, это не больно… тем более, что в это же время столь же страдают и русские солдаты и офицеры.
С. БУНТМАН: Ну, конечно. Вот, Денис, мы же не будем сейчас называть… не называли и не впредь говорить исключительно «корсиканское чудовище»…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да.
С. БУНТМАН: … «людоед».
А. ВАЛЬКОВИЧ: «Людоед».
С. БУНТМАН: Узурпатор.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Узурпатор. Да.
С. БУНТМАН: Возвращать ему «у» в Буанапарте, возвращать ему.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, это… Ну, величие никто не отрицает. Но все, что происходило, и его отношение к людям, которых он вовлек в это, тоже известно.
С. БУНТМАН: А вот Константин забегает вперед несколько. И когда сейчас вот рассказ, доведенный почти до Смоленска у нас, Константин говорит: «Как же получилось, что из Москвы — это потом, — вышла еще боеспособная армия, численно чуть ли не больше, чем она шла к Бородино, не смотря на тарутинское поражение?» Вот Константин задается таким вопросом.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он говорит о русской или французской армии?
С. БУНТМАН: О французской.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, в действительности он не совсем… его кто-то вводит в заблуждение. Из Москвы вышло чуть более 90 тысяч, а на Бородино было 130 тысяч. А здесь можем сказать, что естественно подошли отставшие части и та же дивизия Пино, но она была отчасти боеспособна. Он забывает, что эту армию сопровождали огромные обозы с награбленным, что с каждым маршем увеличивалось число, покидающее ряды, поэтому боеспособность армии — это… Численность еще не говорит о качестве.
С. БУНТМАН: Константин, мы еще к этому подойдем, не опережайте события. У нас еще и лето все, и вся осень впереди, и начало зимы. Вот если обобщать и делать выводы вот с точки зрения снабжения — не снабжения, опозданий, потерь тех или иных не боевых первого месяца войны, вот к каким выводам можно прийти? Что был, недорасчет Наполеона? Или много таких обстоятельств, которые и предусмотреть-то было нельзя?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, на мой взгляд, самый главный его расчет, что это будет, он столкнется с армией, вернее он не получит желаемую битву приграничную, где он естественно одержит верх. Ни все это предвещало. Он не был… Для него была неожиданность эта тактика отступления и выжженная земля. Кроме того, естественно, стечение обстоятельств. Его брат 27-летний бонвиван Жером, которому обозначил группировку, которая должна была идти по пятам. Вместе с Даву эти войска должны были взять в клещи армию Багратиона. Общая эта группировка более чем в 2 раза превышала его. Имея фору в 2 перехода, опережая Багратиона отступающего, опережая его… Представьте, Багратион растянут на границе, там получалось у него… им надо пройти 150, а ему 250 километров, чтобы соединиться. Так вот повесничая, пьянствуя, бражничая, волочась за прекрасными польками в Гродно, он потерял это преимущество, и как выразился Багратион: «Дураки меня выпустили». Вот Наполеон этого не ожидал, что все было в его руках и так бездарно его, прежде всего, брат… хотя это его была ошибка, не надо было поручать Евгению, в данном случае царю Ереме, как его звали русские офицеры…
С. БУНТМАН: Жерома?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, Жерома, Иеронима. А надо было Даву изначально это делать. Так что здесь стечение и объективных, и субъективных, но прежде всего, что для нас — мы соединились. Наше изначально невыгодное положение, мы его устранили и, хотя ценой пота, крови и понеся потери, мы, тем не менее, пришли к Смоленску усиленные и окрыленные.
С. БУНТМАН: Просит уточнить Дмитрий Мезенцев. И были случаи мародерства французских солдат по отношению к жителям западных территорий Российской империи?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, безусловно.
С. БУНТМАН: Безусловно. Где были, извините, там и мародерствовали.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Здесь не было… Они вынуждены были, потому что если нет регулярного снабжения, и начальники сами им приказывают снабжать себя, то естественно… Более того здесь, еще раз говорю, сталкиваясь друг с другом вот эта рознь национальная, она проявлялась и никто не мешал… вернее столь же в грабеже, правда, я не знаю, насколько это все-таки верно, все историки вслед за свидетельствами очевидцев пишут, что более всего в грабеже отличались немцы. Но я с этим как-то не соглашусь.
С. БУНТМАН: Да, как всегда.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: Так как на немцев еще пристальнее смотрели, потому что вообще вот здесь мы кого понабрали, кто с нами идет, а они еще… Ну, это вечный…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Это, безусловно.
С. БУНТМАН: … это такой огромный… Ведь какая это махина!
А. ВАЛЬКОВИЧ: Но представить, когда фактически в течение недели 440 тысяч переправляются и устремляются вот… И из них, еще раз, 200 тысяч лошадей. Это огромная… 16, если не ошибаюсь, тысяч повозок, транспорта. И вот все это движется, идет, все это требует еды, питья, снабжения лошадей. Здесь упреки и к Мюрату кавалерийских офицеров и генералов, что не давали им передышки. Ночью они не расседлывали, то есть лошади еще от изнурения, что не только бескормица, но и от этого, то есть здесь все вместе.
С. БУНТМАН: Ну, да. Здесь и такой расчет, опять мы уже который десяток раз мы повторяем о расчетной быстротечности, которая могла бы списать все, быстротечная, скоротечная и быстрая победа могла бы списать вот все эти…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Эти потери.
С. БУНТМАН: … недостатки. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И Мюрат, который… Вот еще одно усилие, вот он его настигнет, он не жалеет, в итоге, что тоже оправдать… Ну, в итоге они действительно заложники. Чем больше они устремляются вперед, тем больше они несут не боевых потерь.
С. БУНТМАН: Конечно, потому что вот такие скорые, динамические походы наполеоновские с самого начала, ведь условия-то тоже очень веселые какого-нибудь итальянского похода, я уже не говорю о Египте.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: Это веселейшие условия, так скажем.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, Вы дали…
С. БУНТМАН: И таким маршем он шел. И вот то, что успех был достигнут, это списало очень многое. Его б просто затоптали, если б первый же неуспех был…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно.
С. БУНТМАН: … у тогдашнего генерала Бонапарта.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Но опять же он пришел в богатейшую, не разоренную и не бедствующую…
С. БУНТМАН: До нее еще дойти надо было.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, я имел в виду в Италию…
С. БУНТМАН: … спуститься еще в Италию, в ту Италию, но они проскочили этот момент. В России вот, конечно, все, чем дальше вот вглубь России… У нас еще будет несколько таких материально-технических тем. Очень хочется, конечно, поговорить потом в нашем цикле о медицине, поговорить еще и о картах, поговорить о многих вещах, которые…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: … которые составляют войну. И последнее, что я, поблагодарив Александра Вальковича, хочу сказать, что с понедельника в течение 5 дней у нас будет первая серия нашей игры-викторины с определенными призами под кодовым названием «Неман» — это самое первое у нас кодовое слово, первое, относящееся к этой войне. Спасибо большое.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Спасибо.
С. БУНТМАН: Всего доброго!
